В гости к мертвым - Николай Побережник

– Сейчас, – боец потрусил к одному из кунгов.

Поднявшись по приставной металлической лестнице, я, пригнувшись, вошел в кунг. Лукин сидел за столом над картой, прикрыв один глаз от дыма папиросы.

– Давай список, – сказал он, не поднимая головы.

– Вот, – я положил сложенный вчетверо тетрадный листок.

Лукин пробежал глазами по списку, подписал его и вернул мне. В левом верхнем углу листа была резолюция «Срочно! Вне очереди! П-к Лукин», дата и подпись.

– В палатке майор Паншин, все вопросы решишь с ним… Что-то еще?

– Я вот думаю в Северный со всей группой переселиться…

Лукин внимательно на меня посмотрел, чуть наклонив голову, постучал карандашом по столу и сказал:

– И правильно, нечего здесь оптовую базу разводить, только с Изосимовым согласуй, спроси, когда он своих ребят там планирует разместить, а то мало ли… На днях конкурентов ваших на полста километров севернее Каргалы кто-то обстрелял.

– Далеко забрались.

– Не в этом дело, уродов много повылазило, их Бог пощадил, а они устроили тут дикий запад. И кстати, – Лукин наклонился над картой, – переселитесь, и, если будет желание, прокатитесь на север Васильевки, на восток идет проселок к Буланово и на Оренбургский тракт, так вы бы провели разведку по этому тракту… Там же мелких деревень – через каждые десять километров.

– Обещать не буду, но попробуем в свободное, так сказать, от основной работы время.

– Договорились.

– А с радиостанцией?

– Всё к майору, он обеспечит.

К майору Паншину оказалось не просто пробиться, в палатке было человек десять вояк, стоял забористый мат, слои сигаретного дыма перечерчивали лучи солнца из окошек. Раскрасневшийся, лысый майор невысокого роста что-то объяснял парню в «гражданке».

– А кто Паншин, – спросил я у лейтенанта, что сидел в углу за столом, на котором стояло три полевых телефона и радиостанция.

– Вон тот… Лысый.

– Спасибо, я так и понял.

Дождавшись, когда Паншин закончит с гражданским, я подошел к нему и протянул заявку, подписанную Лукиным.

– День добрый, у меня заявка за подписью Лукина, – протянул я ему лист.

Паншин посмотрел на меня, как на полоумного, и ответил, доставая из кармана стопку листков:

– У меня таких четыре десятка!

– На резолюцию обратите внимание, пожалуйста.

– Понятно… – засопел Паншин, наконец, заглянув в листок, – идем.

Выйдя из палатки, он остановился и закричал:

– Шафрай! Лейтенант Шафрай, ты где, твою мать?

Откуда-то из-за палатки выбежал жующий лейтенант.

– Вот, – Паншин протянул лейтенанту мою заявку, – все по списку выдать, на топливо заправочный лист оформишь, а потом к связистам человека отведешь, понял?

– Так точно!

– По исполнении доложить.

– Есть!

Склады были организованы вдоль восточной части форта, недалеко от дома деда Галима. Большая часть «добра» хранилась под открытым небом и была накрыта где кусками шифера, где рубероидом. Но зато низкие столбики и колючая проволока уже присутствовали, как и двое часовых под наспех сколоченным навесом. Под тем же навесом сидел и завскладом – старший прапорщик. Худощавый мужчина под пятьдесят, седые коротко стриженые волосы и глаза, раскрасневшиеся от недосыпа.

– Петрович, мы к тебе, – лейтенант подождал, когда боец размотает проволоку на калитке в заборе.

– Как ты мне дорог, Толя, – скривился прапорщик и, достав из футляра очки, взял мою заявку у лейтенанта.

– А я-то что, Петрович? Это по распоряжению Лукина.

– Что у вас тут… – прапорщик пробежался глазами по списку, а потом посмотрел на меня поверх очков, – В карманах, что ли, понесешь?

– Нет, – улыбнулся я, – сейчас вызову транспорт.

– Ну, вызывай, пусть вдоль забора проезжает и вон у тех штабелей, где брезент снят, встает.

Я вызвал по рации Костю, и попросил, чтобы он подъехал на «техничке» к складам. Дождавшись, пошли получать все согласно списку. Закончив с погрузкой нескольких патронных укупорок, я поинтересовался у прапорщика насчет машинки для снаряжения лент.

– «Раковскую» дам… Ржавенькая, разберете, почистите, смажете, соберете.

– А под 12,7?

– Эк… берешь стол, на длину стола рейку, ленту в рейку упер и ручками, ручками.

– Понятно, – вздохнул я.

– Пойдем, распишешься в журнале, – сказал прапорщик, и мы направились к выходу.

Отправил Костю домой разгружаться, а мы с лейтенантом вернулись в комендатуру, где мне была вручена картонка, разлинованная странным образом, с печатью и подписью. Вверху лейтенант от руки написал «Группа «СВАТ»». В крайней левой графе – «Топливо – Дизельное», в следующей графе – «К выдаче – 1,5 Т».

– Вот, держи и не теряй, проеб… эм… потеряешь, все, никто восстанавливать не будет. На складе ГСМ для гражданских заправка к концу смены, с восемнадцати до двадцати. Подъезжаешь, тебя дежурный заправляет, списывает литры и расписывается… И так, пока все топливо не спишется.

– Понятно.

– Ну что, к связистам?

– Да, пойдем.

Здоровенный кунг 543-го МАЗа связистов стоял на отшибе на территории комендатуры. Лейтенант хотел было меня представить Николаю, тому самому, которого мы с семьей первым привезли в форт от вояк. Николай стоял на улице рядом со своей гигантской КШМкой и руководил двумя бойцами, которые перебирали на предмет «живой-не живой» аккумуляторы каких-то древних радиостанций.

– Ну, раз вы знакомы, тогда я вас оставлю, – обрадовался лейтенант, вручил Николаю мою заявку и потрусил к палатке, откуда уже доносилось зычное «Шафрай, ты где, твою мать?»

– Чай будешь? – спросил Николай, почитав пункт в заявке в стиле «нам бы связи».

– Буду, что-то набегался уже.

– Ну, пойдем, – Николай кивнул на лестницу, – я так понимаю, ко мне за радиостанцией прислали.

– Да.

– А вот не обрадую я вас, мужики. И не в моём жлобстве дело.

– В чём же тогда?

– А в том, что если не хотите себе проблем, то с военной связью не связывайтесь, вот такой вот каламбур.

– С чего это вдруг?

– Вы ведь мародёры, в новом и хорошем смысле этого слова?

– Ну как бы…

– Тогда пей чай и слушай краткую лекцию, и заметь, бесплатную, по самым глубинным, так сказать, основам НЕВЗАИМОСВЯЗЫВАЕМОСТИ разных радиостанций. И после этого, я уверяю, военной связи тебе уже не захочется. Опять же… То, что я вам в «форд» поставил, это наименьшее из зол, так что ее и пользуйте, пока что-то другое не подвернется.