Колизей. «Идущие на смерть» - Александр Гарда

Когда же в поле зрения толпы попадали венатриссы, накал страстей сразу поднимался еще на несколько градусов, переходя в неистовство. Сдержанные римляне вопили, размахивали руками и пытались прорвать цепь стражников. И было с чего! Девушки выглядели воистину роскошно: Федрина не поскупился на экипировку своих охотниц (равно как и на поиск самых злющих собак во всей Британии), и их короткие туники, перехваченные золочеными поясами, тонкие суконные плащи со школьной эмблемой и изящные башмачки приводили мужскую часть населения Рима в неописуемый восторг.

«Изюминкой» парада стали костюмы Свами, Виданы и Ахиллы. На темно-коричневой коже нубийки блестели золотые украшения, белое платье с красной вышивкой по глубокому вырезу и подолу подчеркивало ее экзотическую красоту. По сторонам африканской красавицы, точно легионные знаменосцы, шли девушки, чьи плечи украшали шкуры волков, морды которых покоились на гордо поднятых головах красавиц.

Слушая восторженные крики всегда сдержанных римлян, Фламм криво ухмыльнулся: знал бы кто-нибудь, какой скандал потряс накануне школу из-за этих тряпок! Увидев, в чем ей придется разгуливать перед римлянами, Ахилла устроила форменный бунт. Не помогли ни угрозы оказаться в карцере, ни посулы разъяренного Федрины запороть строптивицу до смерти. Она просто не могла вырядиться в шкуру того, кого не называют, предка отцовского племени, чтобы развлекать веселящуюся толпу!

Положение спасла Луция, воззвавшая к дружеским чувствам скифянки. Римлянка в таких ужасных красках описала их беспомощность перед гигантскими псами в отсутствие Ахиллы, что та, скрежеща зубами, согласилась на святотатство и теперь шла с хмурым выражением лица, тихо ругая всех и вся.

Выступавшая по другую сторону от нубийки Видана, по чьей идее были сделаны разозлившие скифянку одежды, старательно делала вид, что не слышит проклятий Ахиллы и вообще знать не знает, чья эта дурацкая идея обрядить их в кощунственный для дочери лютича наряд.

Ажиотаж вокруг парада гладиаторов был такой, что префект городской стражи, уныло поглядев по сторонам, отправил гонца к префекту претория, чтобы тот помог с охраной порядка. Озирая возбужденную толпу, он ежеминутно ожидал, что его стража не сможет с ней справиться, поэтому, увидев, как у Амфитеатра и дальше, в направлении Форума, за спинами его ребят встают гвардейцы, а их начальник наблюдает за развитием событий, сидя верхом на гнедом коне, облегченно вздохнул и вытер струящийся по вискам пот.

Север действительно успел очень вовремя. Еще при подходе к Амфитеатру он услышал такой рев сотен глоток, что испугался, что его ребята могут не сдержать разгоряченных сограждан, и теперь, успокоенный, ждал появления венатрисс, вполголоса обсуждая с Каризианом положение дел. Его хитроумный друг уже успел встретиться с предводителем клакеров, который клятвенно обещал, что завтра его люди, требуя освобождения венатрисс, будут орать так, что их услышат в Остии, и теперь беспокоился, выполнит ли старый лис свое обещание.

Прислушиваясь к тому, как подкатывает волна приветственных криков, собравшиеся у Амфитеатра римляне с все возрастающим волнением ожидали появления своих любимцев, для которых завтрашний день мог быть последним.

Вот показалась белая с пурпурной полосой тога эдитора Гнея Рутиллия, фасции ликторов, а за ним виднелись мужчины и женщины, которых обожала и презирала толпа.

Среди прелестных девушек, идущих в конце процессии, друзья одновременно заметили Луцию, посылавшую толпе воздушные поцелуи. Римлянке было глубоко безразлично, что думают о ней представители римской аристократии, которых было немало среди беснующихся вокруг людей. Высоко подняв голову, вчерашняя патрицианка бросала им вызов, гордясь своим положением парии, которой рукоплещет надменный город.

– Рим сошел с ума! – прокричала она Ахилле, когда их процессия миновала роскошный Амфитеатр и направилась к Форум Романум. – Такого буйства не было с триумфа Веспасиана! Что ты на это скажешь?

– Что очень хочу снять с себя эту шкуру. Не желаю осквернять непотребством Небесного Волка. А еще скажу, что меня кусают блохи. И если завтра вас загрызут собаки, пока я буду чесаться, то это не моя вина. Понятно?

– Ну ты и злюка! – рассмеялась Луция, которую не смутил сердитый настрой скифянки. – У наших ног лежит великий Рим, а ты ловишь блох!

Ахилла хотела возразить, но передумала и, улыбнувшись, начала, как и все, махать руками толпе.

В конце концов, это ее работа, которую надо сделать хорошо. Тем более что впереди еще пир, предшествующий по традиции гладиаторским боям. Девушки не раз видели, как с таких застолий возвращались их венаторы и тренеры в сопровождении людей во всаднических и сенаторских тогах, а то и обычной одежде простого римского люда. Правда, на территорию школы болельщиков не пускали, и они провожали своих кумиров криками, желая удачи в завтрашнем бою.

И вот теперь пришел черед воспитанниц Нарцисса, причем на сей раз организатор игр из-за их грандиозности устраивал застолье прямо на Форум Романум. По традиции каждый римлянин мог прийти на него, чтобы еще раз посмотреть на своих любимцев и прикинуть их шансы на победу. Любовь – любовью, а терять деньги, держа пари на аутсайдера, никому не хочется! Предполагалось, что вечером здесь будет ажиотаж. Рабы-плотники с инструментами уже ждали, когда закончится шествие, чтобы построить столы и помост для избранных гостей. Ожидали, что пир почтит своим присутствием сам Цезарь, так что обслуга, вскочив с рассветом, уже трудилась над приготовлением лукуллова пира под неусыпным контролем целой армии надсмотрщиков.

Странствуя с труппой Камилла, Ахилла не раз участвовала в подобных мероприятиях, но то были провинциальные попойки, хоть иногда и с некоторой претензией на изысканность, а здесь, на празднике, о котором десятилетиями будет говорить вся Империя… Что тебе еще надо, девочка из бродячей труппы?

Вечер выдался просто сказочным. Ни одно облачко не пятнало небосклон, ветер стих, и пламя бесчисленных факелов поднималось вверх красными цветами. В центре форума был возведен помост на четыре триклиния. По его периметру рядами выстроились столы с лавками, ломящимися от еды и напитков.

Собираясь на пир, принаряженный по случаю праздника Нарцисс выстроил своих расфранченных «куриц» и произнес речь, полную угроз тем, кто не в меру наляжет на еду и, главное, пригубит вино, за употребление которого была обещана казнь на месте.

После чего он сообщил радостную для Федрины новость: некоторые из венатрисс приглашаются за столы, стоящие на помосте. Это обитательницы комнат, за которые отвечают Свами и Германика. Сейчас он огласит, кому куда, и чтобы ничего не перепутали!

Ахилла с Луцией отправлялись за стол, предназначенный для друзей императора.

Корнелия должна была развлекать военную элиту, во главе с трибуном II легиона Августа. Германика – занимать разговорами консулов и преторов. Видану же ждали за императорским столом по личному повелению брата принцепса.

Пока он произносил напутственную речь, по лестнице в сопровождении разодетой супруги и верного Фламма спустился облаченный в роскошное одеяние Федрина и дал сигнал трогаться в путь. То ли от ощущения важности момента, то ли из соображений рекламы ланиста в этот вечер был удивительно щедр, арендовав для своих охотниц восемь открытых двухместных портшезов. Не привыкшие к роскоши, рабыни Федрины чувствовали себя на вершине блаженства, посматривая сверху на прохожих точно знатные патрицианки.