Труп на английской лужайке - Юлия Алейникова

– Разгадке чего, друг мой? – по-прежнему ласково спросил герцог.

– Исчезновения мощей.

– Но они не исчезали. Они вот уже пятьсот лет хранятся в часовне, освященной в честь святого Дунстана, и вам стоило лишь спросить о них.

– Но Росс утверждал, что мощи принадлежали его семье и были похищены, и за последние пятьсот лет о них не было никаких сведений. Он убедил меня, что семья Апон-Тайнов умышленно скрывает факт владения ими, поскольку присвоены мощи святого Дунстана были незаконно. Да я и сам провел небольшое исследование в рамках предстоящей работы и тоже не нашел никаких упоминаний о них, – жалобно проговорил историк.

– Какая чепуха! Естественно, святой церкви известно, где именно хранятся мощи, и уж тем более их не похищали у этого Паттерсона! – фыркнула Виктория.

– По-моему, вас просто хотели втравить в обычную кражу! – заключил Джон.

– А возможно, вы с этим Паттерсоном на пару промышляете кражей религиозных артефактов, а потом продаете их на черном рынке? – предположил Адам, отчего Арчибальд Кук ужасно побледнел, съежился и затравленно взглянул сперва на инспектора, потом на герцога.

– Друзья мои, – успокаивающе обратился к собравшейся компании герцог, – думаю, пришло время дать слову мистеру Куку, и поскольку он находится здесь, среди нас, а не в полицейском участке, я делаю вывод, что он непричастен к совершенным преступлениям? – и Ник обернулся к инспектору.

– Да, мистер Кук, скорее, стал жертвой собственного легкомыслия и слабости. Конечно, после убийства леди Грейсток он заподозрил, кто именно это совершил, но был слишком запуган, чтобы что-то предпринять, – подтвердил инспектор. – В ночь гибели сэра Патрика мистеру Куку и самому досталось. – Арчибальд Кук вытащил из кармана просторного вязаного жакета перебинтованную руку и, горько, протяжно всхлипнув, прижал ее к себе. У него был трогательно жалкий, несчастный вид, а когда он утер рукавом нос, то сидевший неподалеку Василий Никанорович, растрогавшись, протянул к нему свою большую, сильную ладонь и погладил его по голове. В ответ на это бедняга историк так по-собачьи преданно взглянул на него снизу вверх, что чуть ли не залаял от избытка чувств.

– Ну, что ж, – продолжил герцог. – Слово предоставляется мистеру Куку, виновнику всей этой истории. – Но, заметив, как затрясся и сжался при этих словах бедняга историк, поправился: – Я хотел сказать, хранителю тайны сокровищ.

И он ободряюще кивнул Куку.

– Простите меня, – по-детски наивно проговорил историк, по очереди взглянув в глаза каждого присутствующего. – Я не хотел. Я думал, мое исследование поможет отыскать пропавшую реликвию. Драгоценный артефакт, утраченный в ходе истории. – Его глаза выражали искреннее раскаяние. – Я был на мели, а он обещал мне хорошо заплатить. К тому же я так проникся рассказом Росса, что не до конца отдавал себе отчет в происходящем. А может, увлекшись заманчивой перспективой, просто не хотел трезво взглянуть на вещи. А потом, когда мы оказались в Гарте, я стал бояться его. Ужасно бояться. Он превратился в одержимого! – Кук снова взглянул на собравшихся. – Я боялся, что, если откажусь, он убьет меня! И не ошибся. Он окончательно свихнулся, когда прибыла старая леди.

Кук помолчал. Он сидел, понуря голову и глядя на свою раненую руку. Потом встрепенулся.

– А что касается сокровища…

Арчибальд Кук, еще раз вздохнул, набрал полную грудь воздуха и, сложив на коленях руки, как прилежный ученик, начал свое повествование:

– Эта история началась в разгар войны Алой и Белой розы. Вся феодальная аристократия со своими слугами и сторонниками была вовлечена в эту междоусобную распрю. Династические факторы играли главную роль при выборе стороны. Выгодные браки, земельные наделы, подачки и прочее вели к тому, что ее участники по нескольку раз переходили на другую сторону, предавая и продавая своих недавних союзников.

Эдмунд Грей, граф Кентский, был ярым сторонником Ланкастеров и горячо стоял за короля Генриха Шестого. Но в битве при Нортгемптоне седьмого июня тысяча четыреста шестидесятого года, в которой герцогу Йоркскому Ричарду удалось одержать уверенную победу и даже пленить короля, граф Кентский предал своего сюзерена и переметнулся на сторону Йорков. Он искренне был предан клану Йорков до битвы при Уэйкфилде тридцатого декабря, в ходе которой Ричард был пленен королевой Маргаритой и обезглавлен.

Граф Кентский вновь присягнул на верность Ланкастерам, искренне раскаявшись в своем недавнем предательстве. Но вскоре военная удача вновь повернулась к Йоркам, и сын Ричарда, Эдуард, дважды разбил войска королевы и ее приверженцев. Для Эдмунда Грея пришло время поплатиться за недавнее предательство. Родовой замок графов Кентских был разрушен, их земли конфискованы. Правда, вскоре им удалось восстановить свое положение и вернуть утраченные наделы. Но во время взятия замка главная святыня Кентов, рака с мощами святого Дунстана, была утрачена. Ею завладел Джон Кавендиш, граф Линкольн. По легенде, святой Дунстан состоял в родстве с баронским родом, из которого происходили графы Кентские, и был его покровителем. Вроде бы незадолго до своей смерти святой предсказал, что, пока его благословение будет с ними, удача не оставит этот древний род, уходящий корнями к временам короля Оффа.

Военная удача еще не раз изменяла участникам войны Роз, пока на трон не взошел Генрих седьмой Тюдор.

В ходе этой войны погибли многие благородные династии. На полях сражений, на эшафотах, в тюремных казематах погибла значительная часть английских лордов и рыцарства. Однако Греи выжили.

На протяжении последующих веков они пытались вернуть свою реликвию, но по различным причинам им это не удавалось. Времена были смутные. Как и любая аристократическая семья, они испытывали и взлеты и падения, тем не менее им удавалось сохранять и свои земли, и титулы, и доходы, и все же, как я понимаю, – извиняющимся голосом проговорил Арчибальд, – Греи привыкли все свои неудачи списывать на утраченное покровительство святого Дунстана. Идея возвращения его мощей превратилась для них в идею сродни Крестовым походам. Кавендиши, графы Линкольны, а затем герцоги Апон-Тайны превратились для них в заклятых врагов.

Спустя двести лет после утраты мощей святого Дунстана, во времена Кромвеля, сэр Генри Грей был спикером палаты лордов, затем активно участвовал в военных действиях, а в битве при Престоне был взят в плен и обезглавлен. Его сыну и наследнику тогда едва исполнилось три года. Вдова сэра Генри дала клятву, что ни один из Греев, ни живой, ни мертвый, не будет знать покоя до тех пор, пока мощи святого Дунстана не будут возвращены под сень родового замка.

– Вы хотите сказать, что Паттерсон здесь, в Гарте, исполнял наказ своей прапрапрабабки? Данный ею триста пятьдесят лет назад? – решила уточнить Юля.

– Точнее сказать, своей бабки, данный ею лет тридцать назад, – извиняющимся голосом ответил Кук. – Старушка неудачно вышла замуж за простолюдина, к тому же слесаря. Ее родители прокляли ее и лишили приданого. Она была единственным ребенком в семье. Ее кузен, который унаследовал титул, оказался слабоумным и не произвел потомства. Со следующим наследником тоже было не все в порядке. Титул прекратил свое существование. А сама дама прожила остаток дней в нищете и, кажется, к старости немного сдвинулась рассудком. Во всяком случае, своему внуку она умудрилась внушить мысль о необходимости вернуть эти мощи любой ценой. Дабы избавиться от проклятия и вернуть семье титул, богатство и прочее иже с ним. И как я понял недавно, бедняга Росс принял эту историю и бабушкины наставления слишком близко к сердцу. Он рассматривал историю с присвоением мощей как кражу кошелька из собственного кармана. – Улыбка Кука, которой он сопроводил свои пояснения, выглядела не слишком веселой. – Последние полтора месяца мне стало казаться, что он совсем спятил на почве этой истории. Во всяком случае, я стал бояться его.