Витязь. Содружество невозможных - Наталия Нестерова

Вспышка.

И взлетающая вверх черная громада джипа.

Алинка снова и снова прокручивала в голове события прошедшего дня. Безумную гонку по московским улицам. Решение, принятое моментально, — решение убивать. Отдавая долг? Просто потому, что хотелось? Или еще зачем-то? Восхищение, негодование, раздражение бушевали в ней, она не могла найти ни названия, ни выхода тому, что владело сейчас ее душой. И даже ночь, проведенная с парнем, за которого она собиралась замуж, не дала ни забвения, ни ответов.

Все было странно. От кого пыталась спрятаться она, Алина, — за Максом? От чего? И зачем? Зачем они будут прятаться в шумном и пышном столпотворении свадьбы?

Она лежала и думала об этом еще полчаса назад, когда его тренированное, мускулистое тело работало над ней. Мир явно изменился, и девочка еще не сообразила, в какую сторону.

Короткий звонок в дверь прервал ее размышления. Мама уехала ворошить похмельный муравейник у дяди Котика, выяснять, что с плечом Тайтингиля; Макс… Макс что-то забыл? Девочка одернула футболочку с Микки-Маусом и побежала открывать.

Яростный блеск алых шелков резанул глаза.

— В-вы…

Она оробела и даже рефлекторно потянула вниз коротенькие пижамные шортики — как бы хотя бы до колен. Сделалось только хуже. Белые склеры с вертикальными зрачками оглядели голый пупок с блесткой сережки, худенькие коленки, накрашенные розовеньким ноготки — и вперились в лицо.

— Я. Голоден. И разочарован.

Она обалдело проследила, как черный металл пистолета глухо стукнул о тумбочку, рядом легли ключи… от «мерседеса»?

Инопланетянин вернулся эффектно.

— Это ваше?

— Теперь мое, — ответил Мастер Войны, утекая алым шлейфом на кухню, к банке протеина. — Мы поменялись.

— На что?

Алина шагнула следом, достала сахарницу и поставила перед ним. Он сыпанул сверкающие гранулы в пол-литровую мерную кружку, где уже был замешан питательный раствор, — сыпанул щедро, через край.

— На самую ценную вещь, какая только есть во всех мирах под всеми звездами. На жизнь.

Мастер Войны выпил и почему-то понюхал край красного рукава.

— Я разочарован. Транспорта нет. Технологий нет. Информации нет, — проговорил он.

— Населена роботами, — закончила Алинка по инерции.

— Что? — шевельнулась тонкая бровь.

— А? Ничего, мультик.

— Анимешка?

Звездный воитель прошелся до окна и обратно.

— Я теперь знаю множество ненужных, бесполезных вещей. Анимешка. Шакира. Ургант. Не знаю одного — как и на чем здесь летать. Двигатель внутреннего сгорания. Внутреннего сгорания, Карл! Кто этот Карл? У вас так принято говорить, почему?

— Вы, кажется, в Интернете пересидели, — безошибочно определила Алинка и заулыбалась.

Лицо Мастера Войны оставалось бледно и недвижно, но девочка видела, какие бури скрываются под этой маской ледяного безразличия.

— Покурить хотите? На балконе можно.

Она не без радости отметила, что удушливый «Беломор» сменился «Мальборо». Пальцы с хищно заточенными когтями оторвали фильтр и утвердили сигарету в углу капризного рта. Алинка, поддергивая свою весьма скромную одежду то вверх, то вниз, вышла с ним.

— А вы на чем сюда прилетели?

— Я прилетел сюда на своем боевом транспорте, конечно. И я был связан с ним. Во мне, вот здесь, — Мастер Войны откинул рукав, обнажив перевитое жилами тонкое запястье со следами рубцов, — был датчик, пеленгатор. Это как… Телефон, и Интернет, и мозг, его и мой… Разумеется, та… она, — его голос хрипнул, — не оставила мне пеленгатора. А транспорт был… сбит. Неловко посажен. Сажала она, но…

— Это не могло пройти мимо… военных. Ну, я так думаю.

— Поэтому я и пришел сюда, — протянул инопланетный воитель, без зазрения совести отщелкивая окурок за окно. — Ты думаешь не так, как я или как ваши старшие матери, у тебя нет связей, канонов… не знаю, как сказать. Твои решения, они очень здешние и очень… иные. Да, я анализировал базы военных, насколько смог. Я же не… как у вас говорится?

— Хакер?

— Не хакер. На поверхности ничего нет.

Алинка заерзала на жердочке балконного сиденья.

— Ух ты, засекречено!

— Да, — сказал Мастер Войны. — Но я подумаю еще. Насилие. Деньги. Решают многое. Я подумаю…

Девочка судорожно выдохнула.

— А вы знаете, у нас кино такое было…

— Кино? — шевельнулась тонкая бровь.

— Да… Глупость, в общем. Там о пришельцах и инопланетных кораблях все знали в желтой прессе. Таких… газетах, которые пишут про странное. Про то, во что никто не верит — а оно раз, и есть.

— Реформа пенсионного страхования, — выговорил инопланетянин. — Странное. Здесь все странное…

И он ушел — вдруг. Безмолвно и беззвучно, лишь слегка прошелестев своей одеждой в пол.

Алинка дотрусила до входной двери, чтобы увидеть яркий хвост, заползающий на лестничную клетку, заперла ее и бросилась к компьютеру — заказать спортпита. С запасом.

— Тайтингиль! — выдохнул Котяра, вваливаясь в квартиру. — Тайтингиль, я на попутках, я… Пробки на кольце, Та-а-ай…

— Имени не усекай! — рявкнул златовласый витязь, сгребая оруженосца. И мотнул почти центнер живого орочьего веса спиной к стене, впечатывая до короткого котячьего мявка. Сияние сошло на нет, но силища, воспринятая эльфом, теперь наполняла его до предела. — Ты! Одежду мою, ты… что сделал?!

Орк забегал глазами, не понимая вины.

— Ну, я замочил же! Все было в крови, я замочил, а сейчас я отстираю, отстирраю, ну…

— Не нужно. Я уже призвал по волшебному стеклу… телефону… дверга. Не нужно.

— Как скажешь…

Котик осторожно протянул лапу и огладил эльфа по плечу. Тот тряхнул еще раз, уже скорее для острастки, чем гневно — и отпустил. Орк юркнул в ванную, откуда сразу раздались звуки бурной хозяйственной деятельности. Они прекратились минут через пять, и хозяин дома вышел с довольным видом, совершенно по-кошачьи стряхивая воду с мокрых рук.

— Ты представляешь, — заговорил тихо, — кажется, Макс изменяет Алине. Ну, то есть как — кажется. Он ей изменяет. Я хотел сфоткать, но… Тайтингиль, ты что? На тебе лица нет!

— Ирма, — коротко сказал эльф.

— Что — Ирма?

— Мы… — выговорил он, — поссорились.

Из оторопи Котова вывел требовательный звонок в дверь. На пороге маячил Изя с длинным плотным пакетом, из которого торчал завиток вешалки.

— Светлейший, одежда. Шьем не останавливаясь. Все понимаем.

— Благодарю. Все ли спокойно, добрый дверг? — Запахивая черные шелковые полы кимоно, Тайтингиль принял сверток и выслушал ответ, что все спокойно, все тихо.