Не родись богатой, или Синдром бодливой коровы - Галина Куликова

– Машину придется бросить. Идти можешь?

– Могу, – выдавила она из себя. – Мне нужен видеомагнитофон.

– Приглядела новый эротический фильм?

– У меня важная видеозапись.

– Где это – у тебя?

– У меня в сумочке.

– Ну, сама посуди: где я тебе сейчас возьму видеомагнитофон? – воззвал к ее здравому смыслу Самойлов.

– А у тебя что, нет?

– В коттедже нет.

– А в квартире?

Самойлов остановился и прищурил глаза:

– Теперь ты все поворачиваешь так, чтобы попасть ко мне домой. Чует мое сердце – ты аферистка. И стоит запустить тебя в квартиру, как тотчас же появятся твои дружки. Скажут, что я тебя сначала переехал машиной, потом изнасиловал и за это должен им много-много денег.

– У меня нет дружков, – вяло ответила Настя. Дышать стало легче, зато перестало слушаться тело. – У меня вообще никого нет.

– Ну, тут ты, девушка, сама виновата, – с неожиданной злостью сказал Самойлов.

Она хотела спросить, что он имеет в виду, но передумала.

– А если ты отвезешь меня к себе в коттедж, а потом сгоняешь за магнитофоном? – предложила она.

– Ага. И за телевизором. Знаешь что?

– Что?

Настя посмотрела ему в лицо и увидела, что он борется с искушением бросить ее прямо здесь и прямо сейчас. Поиграв желваками, он сказал:

– Ладно, проехали. Так чего ты от меня хочешь?

– Видеомагнитофон, – упрямо повторила Настя.

– Хорошо, – процедил он. – Только у меня условие: я тоже посмотрю эту пленку.

– Не думаю, что тебе понравится, – заявила она, понимая, что выбора все равно нет.

Самойлов отвернулся и поднял руку.

* * *

– Ты на месте?

– Да.

– Где их наблюдатель?

– В поле моего зрения.

– Ты их слышал?

– Слышал. Девица раздобыла какую-то ценную видеозапись.

– Отлично. И куда отправилась?

– Самойлов повез ее домой.

– Отлично. Подожди. Как – домой? К ней домой?

– К себе домой.

– А! В общем, так. Их надо разбить – Самойлова и девицу. Разъединить. Сегодня пусть все идет как идет, а завтра парня отсеките. Девица должна остаться одна. С кассетой или без нее, но одна.

– Принято.

– Конец связи.

* * *

Сначала на экране ничего не было – серые полосы по черному фону. Настя напряженно смотрела на них, зажав ладони между колен и наклонив тело вперед. Самойлов сидел по правую руку от нее в расслабленной позе.

– Надо было сначала принять душ, – сказал он, раздумывая, не содержит ли вся кассета такие вот полосы.

В это время экран мигнул, и на нем появился Макар Мерлужин. Он посмотрел в камеру и суетливо обтер рот ладонью. Потом приблизил лицо к зрителям и сказал:

– Сева! Я должен по-быстрому все рассказать. Я так вляпался, ты себе не представляешь! Теперь раздумываю, что лучше: удариться в бега или пойти куда следует. Только боюсь, в обоих случаях меня того… уберут.

Он схватил кухонное полотенце и вытер лоб. Судя по всему, он находился у себя дома и разговаривал с камерой, пристроенной на столе.

– Ты, Сева, о моей главной проблеме давно знаешь. Я имею в виду Любочку. В ее головке кое-что застряло. Не то, что нужно. В последние полгода она совсем с катушек слетела. Стала неразборчива в связях, «травку» нюхала. И развестись с ней нельзя было – она со злости могла пустить мою жизнь под откос. Я ведь, Сева, чтоб ты знал, уже года два, как беру клиентов частным порядком, без ведома начальства. То есть нарушаю корпоративную этику. Любочка могла сделать так, чтобы босс меня из фирмы выкинул и профессиональную репутацию мою навеки загубил.

В общем, как-то раз, случайно, зашел у меня разговор о… моей проблеме с одним особым клиентом. И он сказал, что все легко решается. За деньги. Понимаешь? Будто бы есть специалисты высокого класса, и никто никогда ничего не узнает. Он дал мне контактный телефон. Сказал, что этот номер рассчитан на один звонок. Я позвонил, и мне просто сказали, как передать деньги.

Макар отвлекся, налил из-под крана воды в стакан и, громко глотая, выпил. На несколько секунд приложил стакан ко лбу и снова наклонился к камере.

– А потом что-то на меня нашло. Какое-то наваждение. Я перестал спать и есть. Я не мог работать. Все думал – как они это сделают? Когда? Будет ли ей больно? Не то чтобы я хотел увидеть… В общем, я стал за ней следить, за Любочкой. Но они, видимо, тоже следили за ней, готовились. И они… они засекли меня.

Макар уткнулся носом в полотенце и на некоторое время замолчал. Настя покосилась на Самойлова – тот выпрямился и теперь шарил рукой по дивану в поисках сигарет. Макар между тем оторвался от полотенца и поднял заплаканное лицо.

– Ох, как я испугался, Сева! Как испугался! Меня на улице взяли, засунули в машину и куда-то привезли. Не то в лабораторию, не то в больницу. Они пристегнули меня к креслу и стали задавать вопросы. Я боялся, что они начнут меня пытать, и все рассказал как на духу. Я вообще не чаял, что меня отпустят. Но они отпустили, а потом… Потом я узнал, что Любочка умерла.

И теперь, Сева, я чувствую, что надо мной сгущаются тучи. И не понимаю, отчего это. Если бы они хотели убить меня, то вряд ли выпустили бы на свободу, правда? Раз я уже был у них в руках? Ведь так?

Вопрос был риторическим, потому что, останься Сева жив, он все равно не смог бы ответить.

– А они как будто бы, наоборот, доверяли мне. И вот еще что, Сева. Пока я болтался в этой лаборатории или больнице, кое-что подслушал и подсмотрел. И подумал: дай-ка я подстрахуюсь. На всякий случай. Вдруг со мной что? А у тебя в руках хоть какая-то вещь, чтобы торговаться. Ты ведь поторгуешься за меня, Сева, а?

Теперь информация. Двенадцатого числа, в среду, по маршруту Москва – Нижний Новгород – Москва с Речного вокзала отправляется теплоход. Среди туристов будет некая Наталья Кратова. Это жена небезызвестного Семена Кратова. Ну, ты знаешь: он сейчас в политику полез. Как он начинал – история темная. Но теперь об этом никто не вспоминает. Кроме его жены. У жены на Кратова есть какой-то компромат. Он бы с ней уже сто раз развелся, а она не пускает. Не то сильно любит, не то не хочет менять социальный статус. И компроматом этим его шантажирует. Ну, почти все, как у меня с Любочкой.

Последнее время у них с Семеном страшная напряженка началась. Он обратился к киллерам и отправил ее в турпоездку, чтобы быть подальше от событий. Я сам слышал, как эти типы разговаривали об убийстве. Сказали, подготовят специально для Натальи Кратовой «операцию на воде». Утопят, наверное. И за самоубийство выдадут. Им почему-то важно, чтобы все это не в Москве случилось. Наверное, они уже кого-то таким же образом убрали, а слишком часто один и тот же прием применять в одном месте боятся. На Петровке все-таки головы сидят, а не горшки.