Сказки Круговерти. Право уйти - Татьяна Устименко

– Это мои… кхм, гости, – пояснил Хельги в пустоту. – Арьята, скажите, что вы здесь делали?

– Ну, – девочка потупилась. – Мы Иленку искали. Она сбежала, а нам стало страшно оставаться в доме одним, вот… э… – неубедительно попыталась оправдаться она.

Хельги подарил дочери еще один мрачный укоряющий взгляд. Девушка потупилась и поспешила отступить за спину Шири. В воздухе запахло скандалом. Но положение опять спасла Шай. Клинок дернулась на руках у демонолога и тихонько застонала. Заклинательница, заметив тревогу в глазах отца, поспешила активировать телепор-тационный амулет…

Тьма рождает мысли. Добрые ли, злые ли, но одинаково тревожные, заставляющие нервно вздрагивать и сжиматься без того истерзанное сердце. Ночь, щедро сдобренная бессонницей, заставляет нас в бессилии сжимать кулаки и метаться в плену тяжелых дум и дурных предчувствий. И нет нам покоя ни в ясном свете ярких августовских звезд, ни в тихом шелесте листвы, ни в крыльях Морфея, укрывших весь мир… Казалось, бессонница прочно обосновалась в стенах дома семьи Криэ и не намеревалась покидать его в эту ночь…

Оставив комнату в недрах гостеприимного особнячка в полное распоряжение Эдана, Шири сидел на перилах веранды, опоясывавшей дом, и неспешно расчесывал свои длинные серебристые волосы, втайне надеясь, что на свежем воздухе тревожные мысли отступят и его сморит сон. Но не тут-то было: сон никак не желал появляться в единственном глазу Поводыря, заставляя его предаваться невеселым думам. Вместо того чтобы успокоить, сад принес лишь новую тревогу. Отложив на секунду гребень, Поводырь хмуро рассматривал ладонь правой руки. Единственная глубокая линия, пересекавшая ее много лет, больше не являлась одинокой. С каждым днем все четче прорезалась рядом еще одна, столетия назад стертая узким клинком Смерти… Линия сердца! Шири оттянул расшнурованный ворот и с опаской скосил глаз на левую сторону груди, где еще несколько дней назад оплавленным шрамом лежала печать Последней Воли. Уродливый ожог разгладился, едва Иленка встретилась с отцом, что не могло не радовать Поводыря. Так почему же его терзает чувство, будто вся эта кутерьма еще очень далека от завершения?..

До одноглазого долетел чуть слышный напев, похоже, что daeni тоже маялась бессонницей, но гораздо более продуктивно, чем он. И над садом плыл мелодичный перебор:

Снег заметает следы,

В мире, который спит,

А на пороге моем

Полночная гостья стоит.

Я ждал ее много лет,

Я думал, она – мираж,

Забытая тайна, мечта,

Что числилась средь пропаж.

Огонь отражает жизнь,

В задорных ее глазах,

И тает снежинок лед

На тонких и белых руках.

Неспешный ведет разговор,

Колеблется пламя свечи…

Струна отзвенела в тенях,

Гитара пока что молчит.

Но после закончится ночь,

И в сумрак рассветных теней

Она, несомненно, уйдет,

А я уйду вместе с ней…

Поводырь сжал кулаки и едва не раскрошил костяной гребень. Да, Daeni являлась истинным менестрелем, тонко чувствуя окружавших ее людей. И иногда Шири хотелось ее убить за это. Да вот толку-то? Смерть, как известно, не убьешь, себя не обманешь, а сердцу не прикажешь. Даже если это сердце уже несколько веков как заперто на замок и вроде бы не способно любить…

Чуть слышно скрипнула входная дверь, и Поводырь ощутил на себе неприятный пристальный взгляд.

– Чего тебе нужно? – спросил он, не оборачиваясь. Этот визит не стал для него неожиданностью.

Шайритта вышла из тени и устало опустилась в плетеное кресло-качалку. Чтобы проскользнуть незамеченной мимо бдительного демонолога, которого, как назло, одолела бессонница, ей пришлось приложить немало усилий.

– А что нужно тебе, Поводырь? – вопросом на вопрос отозвалась она.

– Откуда такая осведомленность? – скривил губы в саркастической ухмылке Шири. – Не припомню, что-бы я на каждом углу кричал, кто я такой.

– Разве это имеет значение? – Женщина легонько качнулась в кресле.

– Да мне ровным счетом все равно, – пожал плечами одноглазый. – Но для тебя это ведь наверняка что-то значит, клинок?

Она болезненно поморщилась.

– Я ведь не всегда была такой, – ответила Шай. – Когда-то, много столетий тому назад, я жила в человеческом обличии и даже подумать не могла, что все обернется так. Я сама себя погубила. Слишком сильно любя своего мужа, я считала своим долгом защитить его, спасти любой ценой. Времена тогда были неспокойные, город погибал в осаде. Во время очередного штурма враг прорвался за ворота. Нас, безоружных, загнали в угол, и у меня не осталось выбора…

– И ты превратилась в клинок, – закончил за нее Шири. – Зачем ты мне все это рассказываешь?

– Ты зашел слишком далеко, Поводырь. Увы, мужчины слепы…

– Не понимаю, о чем ты… – одноглазый отложил гребень и принялся неспешно плести косу.

– Иленка превращается в клинок.

Шири едва не сверзился с перил и упустил прядь из пальцев. Все пришлось начинать заново. Он негромко ругнулся.

– Она превращается в клинок из-за тебя, идиот! – прошипела Шайритта, резко поднимаясь и вплотную подходя к Поводырю. – Останови это, пока не поздно. Сейчас процесс еще обратим…

Мужчина закончил заплетать волосы и закрепил хвостик ремешком. Внешне Шири оставался спокойным, но внутри у него все оборвалось, сменившись бездной, источающей тревожный холод.

– И как ты предлагаешь мне это сделать? – натянуто спросил он. – Я понятия не имею, с чего вдруг эту оторву потянуло превращаться в железку!

– Глупец! Ты не только слеп, но и глух! – раздраженно воскликнула Шайритта. – Только твоя защита сможет ее спасти – это единственный шанс.

– Здравствуйте вам через окно, – возмутился Поводырь. – Последнее время я только то и делаю, что постоянно вытаскиваю ее из неприятностей. Так что же мне теперь, всю жизнь при ней нянькой сидеть?!

– Я все сказала, Поводырь. В твоих интересах принять мое предостережение к сведению. Если с Иленкой что-нибудь случится, то клянусь, я лично позабочусь о том, чтобы ты очутился в аду!

– И тем самым ты сознательно подставишь под удар Хельги? – саркастически ухмыльнулся Шири. – Ни за какие коврижки не поверю, будто ты рискнешь жизнью столь дорогого твоему сердцу мессира…

Шайритта вздрогнула, словно от удара. Неужели все так явно? Она ведь стремилась ни единым жестом не выдать…

– …а против меня ему не выстоять, и ты это прекрасно знаешь, – закончил Поводырь.

– Не будь таким самоуверенным, – хрипло огрызнулась клинок, исчезая в доме.

Шири зло сплюнул через перила и спрыгнул в сад, прикидывая, сильно ли обидятся на него хухи, если он сейчас пойдет и побьется головой об их дерево?