Шепот - Линетт Нони

– Ты убил этих людей.

– Их смерть была трагедией. – Ваник снова берет в руки скальпель и подносит к свету, словно хочет проверить, хорошо ли наточено лезвие. Убедившись в этом, он кладет его на место. – Но иначе было нельзя.

– И все ради того, чтобы ты вернул себе способность Вещать? – хриплю я. – Как ты можешь оправдывать все эти смерти, Эболу, падения самолетов и остальные трагедии… своим желанием читать мысли?

Ваник приподнимает сальные брови.

– А ты немало разнюхала, да? – Он издает сухой смешок. – Ты права и в то же время нет. Я не хотел вернуть себе способности.

Мне так трудно сосредоточиться. Так много боли и страха в моем истощенном теле.

– Ну конечно хотел…

– Не хотел, – упрямо спорит он. А затем снова наклоняется ко мне – даже слишком близко – и говорит:

– Не свою силу я хотел получить, а твою. А раз ты сама пришла ко мне сегодня, я наконец смогу определить твою генетическую аномалию. И когда я сделаю это, Шесть-Восемь-Четыре, мне останется всего ничего, чтобы стать Творцом.

После слов Ваника у меня в ушах звенит. Я не могу понять смысл его слов.

– И как только я стану Творцом, смогу управлять собственной армией генетически усовершенствованных Вещих, – говорит Ваник, вмешиваясь в ураган моих мыслей. – Их усилиями я поставлю весь мир на колени.

Шум нарастает. Мало того, что я наконец поняла, что все это значит, – я начинаю паниковать. Но мне нельзя. Я не могу позволить себе это, только не сейчас, когда я так уязвима. Нужно собраться. Нужно побороть это. Побороть себя.

Я ведь намного сильнее.

Я больше не позволю страху управлять собой.

Нужно сосредоточиться на чем-то. Но все, что у меня есть, – это шепот воспоминаний у меня в голове. Я хватаюсь за одно из них. Я держусь очень крепко.

Сделай глубокий вдох. Давай вместе, хорошо? Давай, вдох – вы-ыдох. Вот так. Давай, Динь. Слушай, как я дышу.

Прозрачный, чистый голос Варда больно ранит меня, но зато прочищает голову. Я глубоко дышу, и шум у меня в ушах стихает. Это позволяет мне снова сосредоточиться на Ванике. Он в этот момент неторопливо лепит электроды к моему черепу в тех местах, где пульсирует кровь.

Дыши.

Вдох…

…и выдох.

– Много лет назад я искренне хотел поделиться даром Вещания со всем миром, – сообщает мне Ваник. – Но мои планы изменились. Теперь же я одарю лишь избранных, выбранных лично мной. Я подарю этому миру то, что одобрил бы сам Чарльз Дарвин – эволюцию в чистом виде.

Голова у меня немного прочистилась, но мысли все равно похожи на швейцарский сыр – сплошные дырки, в которые то и дело проваливается суть того, о чем он говорит.

– Дарвин говорил о естественном отборе, – говорю я все тем же скрипучим голосом. – Когда ты сам отбираешь людей и превращаешь их в Вещих, то действуешь против его теории.

– Важно лишь то, что новый человеческий вид будет развиваться благодаря мне, а как – это не имеет значения! – говорит Ваник. Покончив с электродами, он отходит от меня и тут же возвращается, волоча за собой какой-то сканер. – Изучив твои особенности, я смогу обнулить, обновить человеческую расу, и начнется она с моей армии Вещих. Я стану их лидером, они будут прислушиваться ко мне и подчиняться моей воле.

Просто дыши.

Вдох…

… и выдох.

Теперь я понимаю, что ему действительно нужно, чего он добивается. Все, что Мэннинг говорил об «Отщепенцах» тогда – ложь. Все это время именно Ваник хотел отомстить правительству. Но теперь это желание отмщения трансформировалось в нечто иное, теперь он хочет захватить весь мир.

– У тебя поехала крыша от власти, – говорю я и коротко дергаю головой настолько, насколько могу, но комната тут же смазывается и превращается в размытое пятно, а голова начинает кружиться. Настолько, что я боюсь, что меня вот-вот вырвет, но потом я успокаиваюсь и продолжаю: – Тебя нашли, когда ты был подростком, у тебя отобрали силу, и теперь ты хочешь ее вернуть. Более того, ты хочешь отомстить, хочешь, чтобы все вокруг почувствовали себя такими же беспомощными, каким был ты.

Он не отвечает – похоже, я права.

Кайл был прав. Прав насчет всего.

Кровь начинает стучать у меня в ушах – бух-бух-бух, но я продолжаю дышать.

Вдох…

… выдох.

Я снова пытаюсь выпутаться из ремней, но они такие же крепкие, а я даже слабее, чем в самом начале, когда только проснулась. Пугающе слабее. Даже если я смогу каким-то чудом сорвать ремни, все равно не смогу выйти из этой лаборатории без посторонней помощи. Все, что я могу, – это попытаться как-то отвлечь Ваника и потянуть время. Остается надеяться, что Кайл в моем видении говорил правду и помощь действительно уже спешит ко мне.

– Ты прямо оживший случай из учебника по психологии, – говорю я. Мысли у меня слишком вялые, чтобы придумать тактику получше, так что я выступаю напрямую: – Советую тебе записаться к доктору Мэннингу. Вы неплохо сработаетесь.

Лицо Ваника темнеет, но я уже ничего не боюсь. И не дам страху снова завладеть мной.

Я дышу.

Вдох…

… и выдох.

Но глаза Ваника тут же меняются, когда дверь, ведущая в лабораторию, отъезжает в сторону. Словно призванный моими словами, в лабораторию возвращается и сам доктор Мэннинг.

– Вот и помяни черта! – радостно восклицает Ваник.

Через несколько секунд Мэннинг уже склоняется надо мной, вглядывается в меня блестящими глазами-бусинками с абсолютно бесстрастным выражением на лице.

– Вы мне лгали, – шепчу я. – «Отщепенцы» не террористы. Настоящие террористы – вы.

Мэннинг лишь пожимает плечами, похоже, мое обвинение ни капельки не задевает его.

– Военные отобрали у нас жизнь. Они бросили нас в этот застенок, пытали нас, превратили в послушных овец. Пусть остальным представителям нашего поколения и наплевать, но я не позволю им снова найти нас и закончить начатое. В этот раз мы нанесем удар первыми.

Я чуть было снова не замотала головой, но вовремя сдержалась – не хочу, чтобы меня опять затошнило, как пару секунд назад.

– Правительство не угрожает нам, как вы говорите. Я встречалась с другими Вещими, которые живут очень далеко от «Ленгарда». И прекрасно себя чувствуют. И мои родители… – Я сглатываю. – Они смогли выжить за стенами «Ленгарда», прожили много лет, и никто их не трогал, пока… пока… – Я снова сглатываю. – И в их гибели не были виновны военные или правительство.

– Нет, конечно, ведь это ты была виновна в их гибели, – бессердечно замечает Ваник.