Метро 2033. Стоящий у двери - Ольга Швецова

– Ужик это, только мутировал чуток! Видишь пятна желтые?

Зверя-ужика Денис не знал, даже слова не слышал никогда, поэтому желтые пятнышки по бокам змеиных голов показались ему скорее страшноватыми и внушающими тревогу. Но если детям разрешают играть с Кузей, то и ему бояться нечего.

– А это наша молодежь! Девочка – первый выживший ребенок. Хотели Евой назвать, да Бабка не разрешила. Сказала, что двусмысленно, вероятно, грех и примета плохая. Но мать упрямая, Ивушкой ее назвала. Не по-русски, так на латинский манер. И мальчик позже родился. Иван.

Голос Станислава Денис уже научился опознавать даже через противогаз. И такая гордость в том голосе звучала, будто рожал лично.

– А они брат с сестрой?

– Нет, слава богу, не родственники. – И добавил уже потише. – Все равно. Вымрем мы, если не объединимся с кем-то… Здоровых здесь нет. И природа не дура, Дэн, она нежизнеспособное на свет не явит. Попыток завести потомство много, одиннадцать семей в общине, не все подходящего возраста, правда… И это всё.

– Только двое?

– Было трое, – ответил Станислав таким тоном, что Денису расхотелось расспрашивать об этом.

От двоих детей шума и суеты оказалось тоже много; взрослые стояли по краям поляны, поглядывая на небо и в темноту леса вокруг островка. Так охраняют только самое дорогое и ценное, а большего сокровища, чем дети, здесь не было. Станислав держал стрелу у тетивы, остальные не выпускали из рук дротиков. Мальчик, забыв о том, что стеснялся чужого дядьку, в очередной раз «убил» метким выстрелом ближайший куст, Ивушка приносила стрелу, но потом из-за тренировочного оружия разгорелся спор – уступать девчонкам игрушки тут, по-видимому, не положено.

Денису нужно было уходить в дом, но он немного задержался снаружи, чтобы оглядеться. Вода, окружавшая поляну, отражала серое предрассветное небо, от этого казалось еще светлее. Метрах в тридцати уже начинались заросли, да и прямо посреди болота виднелись невысокие деревья с большими листьями и склоненными ветвями. Сосны на влажной почве вытянулись, как травинки, возвышаясь макушками над густым черным лесом позади них. Отвернувшись от линии горизонта, где вот-вот должно было показаться солнце, Денис разглядел наконец крышу жилища. Посеревшие прямоугольные плашки, похожие на плитки кафеля на станциях, заинтересовали его. Как же можно с их помощью защитить людей внутри? Нужно будет спросить Станислава.

* * *

Открыв глаза в чужой постели, Елена долго не могла понять, где находится. Комнаты бункера были похожи одна на другую, но тут всё чужое. Она вспомнила, что видела во сне Лёшку, не таким, как сейчас, а каким он был во времена ее раннего детства: хулиганистым юношей, которого легко было вовлечь в игру, особенно связанную с нарушением дисциплины бункера. Еще бы он не снился ей – его комната, его постель. Где ночевал он сам? Лучше не думать об этом. Лишь бы не здесь.

Но она не могла хоть на минутку не представить, как это – просыпаться тут каждый день, а рядом был Лёшка. Просыпаться она хотела бы… Если бы Алексей оставался прежним, не намекал ни на что, не гладил ее безотчетно совсем не по-дружески. Теперь уже всё изменилось, и другой человек занимает ее мысли. Поэтому Лёша, как бы ни старался, не станет тем самым… Нет! Если бы Алексей действительно хотел изменить эту ситуацию, он вел бы себя по-другому! Страстно влюбленные совершают безумства, а не уговаривают планомерно и последовательно. Один раз сказать о любви – этого мало. А проявлять заботу о ней – это было всегда, ничего нового не произошло. Замуж… Он никого не любил, просто ему удобно жениться на той, которую хорошо знает, от которой нечего ждать сюрпризов. И другие непригодные кандидатки сразу отпадут к тому же.

Закрыв глаза, еще раз вдохнув родной и привычный запах, она подумала, что в чем-то Лёшка прав – они свои друг другу, и брак стал бы неплохим во всех отношениях. Если бы не любовь, которой не было. Но она была! Только Лёшка тут совершенно ни при чем, и сравнивая дрожь, бессознательно пробегавшую по всему телу в присутствии Дениса, с точно выверенным до мелочей искушением у запасного выхода, Елена понимала, что, оставшись в этой постели, она о многом пожалеет. К тому же постель Привратника обычно пуста – слишком мало у них времени. Но теплый сон не отпускал ее. Нужно было бежать отсюда, чтобы ненужные мысли не лезли в голову.

Она уже не сожалела, что пришлось выпроводить Дениса из убежища. После дядиной смерти бункер был обыскан сверху донизу, жители пересчитаны, охрана заглянула в каждый уголок, где только можно было спрятаться. Сталкеры обошли окрестности. Остаться было бы не просто опасно… И там опасно! Она верила, что Денис уцелеет. Сережа Мухин добрался до Москвы один, он не погиб по пути. Разве Денис хуже? Но ожидание будет еще мучительнее, станет тревожным и болезненным. Что с ним? Где же он? Появится ли когда-нибудь снова? Лёшка в это не верил. Она тихонько спросила его, каковы шансы. Он покачал головой: никаких. Но его не поддерживала надежда! Лёшка, кстати, вообще не знал такого слова и говорил, что сбываются не мечты, а точные расчеты. У него они сбывались всегда, но как же это было скучно!

Сейчас она должна стать такой же холодной, как и Алексей. Деловой подход: «Ты обозначил свои притязания, я тебя услышала. Думаю». На самом деле думать было не о чем: сердце не размышляет, оно бьется учащенно или молчит совсем. Правда, Лёшка все же не вызывал ни однозначного равнодушия, ни бурных эмоций. В этом и было самое неприятное! Сегодня похороны. Нужно быть готовой к ним и не плакать. Последний день, когда дядя еще Главный Привратник. Завтра про него начнут понемногу забывать…

* * *

К темноте глаза приспособились намного быстрее, и теперь можно было даже постоять в карауле у тропинки на остров. Денис замечал движение на другом берегу, но мимо пробегали только мелкие животные. Черные силуэты деревьев на фоне темно-синего неба слегка покачивались. Всё издавало звуки, казалось, что даже рябь на воде от ветра – и та шумит. Из-за этого приходилось все время настораживаться: он еще не умел отличать опасное от безопасного, даже тихий плеск заставил подскочить. Оказалось, что просто какое-то существо пьет воду, шлепая языком по воде, по ней расходились круги. Мутант скрывался в тени, не разглядеть. Денис мог по повадкам распознать хищника, и этот явно людьми не питался, даже испугался, когда сталкер вдруг пошевелил затекшими ногами. Долго сидеть неподвижно очень неудобно – не блокпост. Здесь приходилось самому скрываться.

Всё совсем не так. И даже оружие не применить – нет оружия. Он просто должен поднять тревогу, если крупный мутант решит подойти к дому, ведь от самого Дениса сейчас толку немного. Но можно было просто посидеть и подумать, свыкнуться немного с новой жизнью. Именно новой, так он и понимал свое теперешнее существование. Новые люди, новые обстоятельства заставляли задуматься. И подсказать теперь некому…

Он был беспомощен, как тогда, в детстве, на станции. Никто не называл это детским домом, чаще – детским садом, но вечером эта разница становилась видна. Маленький Пищухин, как и некоторые другие воспитанники, оставался в детском саду, некому уже было забрать его домой. Ему всегда говорили, что делать, куда идти. Тут поначалу показалось очень похоже. Чуть позже Денис понял разницу: он должен решать сам. Его поддержат, потому что он не только чужой, но и шагу пока ступить не может. Теперь он уже не маленький мальчик – обученный сталкер. Пусть все его знания о городе в лесу равны нулю! Он научится.