Марина. Код силы - Анастасия Король

Голые плечи заледенели от холода. Не сдержавшись, Алессия ругнулась, чем испугала мимо проходящую старушку. Под косые взгляды бабули, журналистка отдернула подол откровенного выреза на ноге и зашла внутрь храма.

Том как сквозь землю провалился. Недовольство вдруг перетекло в беспокойство: а вдруг с ним что-то случилось?

Алессия остановилась в проеме и обернулась на дверь в последней надежде, что увидит Тома, но каким-то шестым чувством почувствовала на себе взгляд и повернулась к дальним рядам.

Карие глаза столкнулись с янтарными.

Сердце подскочило, застряло где-то в горле, как пресловутый помидор черри.

Филипп!

На последнем ряду сидел Филипп.

Алессия узнала бы его из миллионов. Она знала каждую черточку его лица, амплитуду улыбки, знала, что у него появляются по две морщинки у глаз при искренней улыбке, знала, как он облизывает губы, когда сосредоточен на чем-то и как любит, когда она запускает пальцы в его шевелюру…

Филипп скривился. Только столкнувшись с ней взглядом, он понял, что все это время смотрел на нее.

Фил вскинул руку и приложил палец к губам, взмолившись: “Прошу, не надо, Алессия!”

Алессия оправившись от первого шока, обернулась к Аскендиту и сжала кулаки. Филипп резко выдохнул и встал.

Черт! Почему он уставился на нее как полный дурак? Он должен был просто тихо дождаться начала в стороне.

Алессия, словно маленькая птичка, увидевшая приближающуюся кобру, замерла, не в силах сдвинуться или позвать на помощь.

Люди проходили мимо, рассаживались на свои места. А она все стояла и не могла отвести взгляда от человека, по которому скучала больше всего на свете. Она лелеяла надежду о встречи с ним, но не так!

Фил – преступник. Если он был здесь, это означало, что Анирам Мортис что-то задумал и скорее всего в ближайшие минуты что-то должно произойти. Но как она может закричать о том, что здесь был Филипп? Его же поймают.

Фил медленно, непринужденно подошел к Алессии. Журналистка уткнулась спиной в ребро деревянной скамьи.

Ему так шел смокинг – Алессия не могла отвести взгляда.

– Иди за мной, – тихо произнес он и, взяв ее за локоть, повел на последний ряд. Алессия с трудом переставляя ноги на неудобных высоких шпильках, послушно шла с ним. Она чувствовала, как каждый мускул в ее теле был напряжен. Она не знала что делать, она не знала как поступить…

Филипп сел и усадил по правую руку от себя Алессию. По левую сидела Марина, которая заинтересованно вскинула лицо на журналистку.

Фил сердито скрестил руки на груди, явно недовольный женским обществом.

– Что происходит? – обрела, наконец, голос Алессия. Филипп покосился на нее и губы досадливо изогнулись.

Он не хотел, чтобы Марина увидела его с Алессией и произнес жестче, чем хотел:

– Если ты поднимешь шум, мне придется применить силу.

Алессия задохнулась воздухом. Красивый, накрашенный красной губной помадой рот приоткрылся и почти сразу же губы сжались, образовав тонкую линию, глубокая морщина образовалась меж бровей.

– Я не собиралась вредить тебе, – скопировав его ожесточенную интонацию, произнесла она.

Выражение лица Филиппа скисло, как внезапно протухшие сливки.

– Я надеялся, что тебя не будет здесь, – смягчился он и попытался улыбнуться.

Алессия скрестила руки на груди и высокомерно пригвоздила его взглядом. Зрачки переместились на девушку по левую руку от Филиппа, что смотрела на них с раскрытым ртом.

– Это же…

– Тише, – прервал ее Филипп.

Алессия осеклась и прикусила нижнюю губу. Перед ней сидела Марина Ситром. Она невольно бросила взгляд на первые ряды там, где должен был сидеть Дмитрий Аскендит. Он знал, что здесь Марина? Нет. Точно нет.

Глаза блеснули любопытством и осознанием, что произойдет что-то глобальное.

Органист ударил по клавишам, и медленная мелодия из труб органа сменилась на бодрую, торжественную, отражаясь от сводов церкви. Воздух завибрировал.

Все замолчали, сели, если кто еще не сел на скамьи, и повернули головы к пьедесталу. Закатное солнце осветило главный витраж, на котором был нарисован первый дэвлесс и белые стены храма осветились окрашенными в цвета радуги лучами солнца.

Алессия вскинула голову на своды и задержала дыхание от красоты косых лучей.

Так вот почему назначили коронацию именно на это время.

Огромные ворота распахнулись. Огонь тысяч свечей колыхнулся от ворвавшегося холодного воздуха и на мрамор ступил Юрим, облаченный в белую мантию.

Его медленный чеканный шаг в такт величественной мелодии органа заставила зал, наполненный сотнями людей, замереть.

Фотографы газет, в том числе фотограф газеты Алессии, стояли в проемах и фотографировали происходящее. Камеры по периметру передавали коронацию во все уголки мира. Каждый дэвлесс мог видеть в прямой трансляции происходящее здесь.

В храме собралась без преуменьшения элита мира: высшие дэвлесс, богатейшие люди и дэвлесс, влиятельные правители государств, премьер-министры. Они пришли поприветствовать главнейшего Ла Дэвлесс, влиятельнишего дэвлесс.

Дом Белой Розы испокон веков правил дэвлесс, а, значит, влиял на мир, мог повлиять на выборы, финансировал то, что Дому Белой розы было выгодно…

Поприветствовать нового главу дэвлесс хотел каждый политический лидер.

Все взгляды присутствующих были прикованы к Юриму, который, словно наслаждаясь, неторопливо шел к алтарю. Юрим был молод, хотя по дэвлесс был сложно определить, сколько же им лет на самом деле…

Его короткие светлые волосы, были уложены. Голубые глаза светились наслаждением от происходящего. Никакого волнения, словно он был рожден для роли Ла Дэвлесс.

Юрим подошел к алтарю, поднял взгляд на Видящего и поднялся по ступеням.

Остановившись на крайней ступени, он склонил колено.

Алессия знала эту молитву на латыни в общих чертах. Видящий пересказывал сказание о появлении первого дэвлесс, о его двух сыновьях… После этого молил всех Ла Дэвлесс защищать и направлять своей мудростью нового Ла Дэвлесс Дома Белой розы.

Видящий поднял кинжал и отработанным движением полоснул им свою ладонь. Струйка крови наполнила кубок. Ирим принял кубок и пригубил кровь.

На бархатной подушке вынесли венец, что заискрился камнями в лучах последних лучей заходящего солнца и, подняв руки над головой Юрима, Видящий замер на мгновение, произнес последние слова молитвы и опустил горящий огнями венец на его голову.

Новый Ла Дэвлесс Дома Белой розы поднялся, выпрямился, повернулся к присутствующим.

Усыпанный бриллиантами венец искрился и переливался, отбрасывая на его лицо и лицо Видящего радужные блики.