Когда ты ушла - Морган Мэтсон

Я снова зевнула, и Фрэнк остановился.

– Теперь я провожу тебя домой, – он резко сменил направление.

– А что же насчет полпути? – при этом я послушно развернулась и пошла вслед за ним к своему дому.

– Я не собирался так делать. В самом деле ночью по городу шныряют койоты и бандиты.

– Отлично подмечено, – я старалась скрыть улыбку, но у меня плохо получалось. Взамен я спросила о том, что не давало мне покоя весь вечер. – Как ты думаешь, что сделала эта Ванда? – Фрэнк недоуменно взглянул на меня, и я пояснила: – Ванда с торта. Надпись.

– А! Я и сам размышлял над этим. Может, она совершила удачный побег из тюрьмы.

– Или выиграла в лотерею, – предположила я. – И ее друзья решили, что она теперь может позволить себе торт лучше того.

Фрэнк рассмеялся.

– Или она избавила город от постоянных ночных проблем с койотами и бандитами.

Еще какое-то время мы шли в молчании, улыбаясь, и наконец я поделилась еще одной мыслью:

– А может, она и не сделала ничего особенного. А просто сказала кому-то что-то очень важное.

Фрэнк неожиданно серьезно взглянул на меня.

– Например, что?

– Что-то, что непременно нужно было услышать, – я пожала плечами. – Необязательно совершать большие подвиги, чтобы быть молодцом… Чтобы быть храбрым. Маленькие поступки иногда даются гораздо труднее.

– Просто за них обычно не дарят торты, – заметил Фрэнк.

Он остановился, и я поняла, что мы вернулись к моему дому. Я уже было запротестовала, потому что хотела еще немного прогуляться с ним, но на меня волной накатила усталость, и я снова широко зевнула.

– Спасибо, что проводил. И что довез меня до дома.

– Не за что, – Фрэнк поднял диск над головой. – Спасибо тебе за подарок.

Я долго-долго смотрела на него в лунном свете – ни за что не решилась бы на это, будь я совершенно трезва.

– С днем рождения, Фрэнк.

Он выглядел усталым, но счастливым.

– Спокойной ночи, Эмили.

Я пошла по дорожке к дому и точно знала, что Фрэнк все еще тут, стоит и ждет, пока я войду, чтобы убедится, что все в порядке. Уже возле двери я обернулась – Фрэнк стоял на дороге совершенно один, зажав под мышкой диск, и за спиной у него лежала черная лунная тень. Я помахала ему, и он помахал мне в ответ, прежде чем развернуться и пойти к себе домой.

– Все получится, – заверил меня Фрэнк, пока я стояла и смотрела на манеж, вспоминая, как дышать.

– Без всяких сомнений, – добавила Донна, слегка обнимая меня за плечи.

Коллинз бы тоже что-нибудь сказал, но он жевал, поэтому он просто показал мне поднятые большие пальцы.

Я снова вернулась на ранчо «Сэддлбек», решив для себя, что должна буквально следовать указаниям Слоан, коль скоро список успешно подходит к концу. Не написала же она «прокатись на пони». Когда я сообщила Фрэнку, что готова к следующей попытке, он забронировал для меня время поездки, а все остальные решили составить мне компанию.

Они заявляли, что хотят оказать моральную поддержку, но меня не оставляло чувство, что друзья просто решили не дать мне еще раз сбежать. И раз уж здесь была Донна, державшая наготове камеру с надписью «КАК ЭМИЛИ ВИДИТ МИР», ясно было, что у меня не получится снова улизнуть под предлогом, что я нужна на работе.

Мою лошадь звали Ириска – и это понравилось мне куда больше, чем Бакки. Фрэнк уверял, что он попросил найти самую низкорослую лошадь, не считая пони. Сотрудница рассказала мне обо всех возможностях, прежде чем привести лошадь из конюшни. Она предложила мне скачку с препятствиями, от которой я в ужасе отказалась. Наконец, похоже, мне удалось ей объяснить, что поездка верхом нужна главным образом для того, чтобы победить фобию, и она предложила простую конную прогулку вокруг манежа.

– Ой, какой он хорошенький! – воскликнула Донна.

Я обернулась посмотреть, чем она так восхищается, и увидела, что сотрудница ведет ко мне спотыкающуюся лошадку, которая, казалось, дремала на ходу. Не сказать, чтобы я испытала облегчение, все равно это был КОНЬ, но сам факт, что он был в полтора раза ниже Бакки, внушал оптимизм.

– Видишь, она совершенно не злая и не страшная, – с улыбкой сказал мне Фрэнк.

– Хочешь сначала с ней подружиться? – предложила Донна. – Мэтью, отдай Эмили вкусняшки.

Коллинз нервно сглотнул и спросил обеспокоенно:

– Что ты имеешь в виду?

– Эмили должна покормить лошадку! – улыбнулась Донна. – Дай ей морковные палочки.

– Ой, – после короткой паузы сказал Коллинз. – Надо было сразу мне сказать, что это для лошади. Я думал, они для нас. Виноват.

– Ты что, съел их все? – Донна отобрала у Коллинза свою гобеленовую сумочку и заглянула внутрь. – И яблоко тоже? А где кусочки сахара?

– Что, и сахар тоже был для лошади? – недоверчиво спросил Коллинз. – Никогда не слышал, чтобы кони его ели!

– Но ты же не мог просто так съесть весь сахар?! – Донна потрясенно качала головой.

– Но это же сахар, он создан для того, чтобы его есть! – громко защищался Коллинз. – С каких это пор лошадям нужны закуски?

– Все в порядке, – вмешалась я. – Правда.

Мне вовсе не хотелось, чтобы лошадь откусила мне ладонь вместе с лежащей на ней вкусняшкой.

– Готовы? – крикнула сотрудница из центра манежа.

Все тут же уставились на меня, пока я медленно, усилием воли, пошла навстречу коню, хотя единственное, что мне хотелось сделать, – это развернуться и бегом броситься к машине.

Женщина помогла мне поставить ногу в стремя, а другую я перекинула через спину лошади. Затем, оказавшись в седле, я взяла поводья и приготовилась к худшему: сейчас лошадь меня сбросит, или пустится галопом, или бросится на землю, начнет кататься на спине и раздавит меня… Но ничего подобного не случилось. Ириска смирно стояла на месте, только бока вздымались под моими коленями от ее глубокого дыхания.

– Ты здорово смотришься верхом! – крикнула Донна, показывая мне большой палец.

– Знаете что? Похоже, старушка Ириска задремала, – сказала сотрудница. – Слегка сожмите ее коленями, придайте ей бодрости. И толкните в бок пяткой.

Эта идея меня ужасно напугала, но когда я легонько коснулась ногой живота лошади, она проснулась и тряхнула головой, отчего я чуть не вывалилась из седла. Однако на этом лошадиная агрессия кончилась, и Ириска послушно затрусила по манежу, так что мне вообще не приходилось ничего делать. Похоже, она проделывала это сотни раз и прекрасно знала, что от нее требуется. Волна паники охватила меня, когда лошадь подо мной задвигалась, но я постаралась дышать ровно. В конце концов, я уже обнимала работника заправки, едва не ввязалась в драку и целовалась с незнакомцем в кладовке. Значит, и это мне по плечу.