Анализ крови - Джонатан Келлерман

Встав, женщина отошла в левую часть собора и остановилась перед мужчинами, опустив руки, совершенно спокойная.

Мэттьюс назвал другое имя:

– Лютер!

Коротышка, лысый и сутулый, с окладистой седой бородой, встал и разделся. По команде он подошел к столу и получил от великана порцию кокаина в нос. Новые сценические указания Мэттьюса привели коротышку и полную женщину в середину помещения. Опустившись на колени, женщина какое-то время усиленно ласкала коротышку, затем улеглась на спину. Лысый коротышка взобрался на нее, и они истово совокупились.

Следующая женщина, которая погрузилась в «снежок», после чего опустилась на колени перед гуру, была высокая, костлявая, судя по виду, латиноамериканка. В пару ей был назначен румяный тучный мужчина в очках, похоже, в прошлой жизни бывший бухгалтером. Член у него оказался на удивление маленьким, и угловатая женщина, казалось, проглотила его целиком, энергично работая, чтобы его возбудить. Вскоре они присоединились к первой паре в горизонтальном танце на полу собора.

Третьей женщиной была Далила. Ее тело на удивление оставалось молодым, гибким и упругим. Мэттьюс задержал ее у себя дольше, чем первых двух, затем пригласил еще четырех женщин. Они обхаживали его подобно трутням, обслуживающим пчелу-матку. Наконец он отпустил их и назначил им партнеров.

В течение последующих двадцати минут было поглощено кокаина общей стоимостью в целое состояние, и никакого приближающегося перерыва пока что не просматривалось. У меня на глазах люди подходили за второй, третьей дозой, повинуясь приказам Мэттьюса. Как только очередная чаша пустела, великан просто вставлял соломинку в следующую.

На матах корчились переплетенные в объятиях тела. Эта сцена, хоть и сексуальная, была начисто лишена чувственности: ничего спонтанного, бездумный ритуал, строго расписанный, основанный на прихотях одного-единственного человека, одержимого манией величия. Один кивок Мэттьюса – и сектанты покорно валились на маты и начинали совокупляться. Изогнутая бровь – и они учащенно дышали и стонали. Я непроизвольно подумал о червях, слепо копошащихся в кусках мяса в теплице Гарланда Своупа.

Сектанты дружно взревели. Мэттьюс брызнул семенем. Женщины бросились к нему, чтобы начисто все вылизать. Он лег на спину, насытившийся, однако внимание женщин снова его возбудило, и действо продолжилось.

С меня оказалось достаточно. Спустившись с солнечных часов, я бесшумно вернулся к калитке. Часовые приблизились справа, угрюмые, бородатые, ритмично шагающие гуськом друг за другом. Отступив в тень, я дождался, когда они пройдут мимо. Как только часовые завернули за угол, я бегом устремился из внутреннего дворика к скрепленной железными полосами входной двери. Приоткрыв ее, я заглянул в щелочку и убедился в том, что вход не охраняется. Из-за дверей святилища доносилось приглушенное блеяние и ритмичные шлепки плоти о плоть.

Слева находился тупик, заканчивающийся кабинетом Благородного Матфея. Я побежал направо, в спешке едва не споткнувшись о пальму в горшке. Белый коридор был пуст. Я почувствовал себя таким же заметным, как таракан на холодильнике. Если меня обнаружат, я труп: я видел тайник с кокаином. Я понятия не имел, как долго продлится оргия в святилище, а также проходит ли маршрут часовых внутри здания. Скорость имела решающее значение.

Я осмотрел прачечную, кухню, библиотеку, ища потайные проходы, двойные стены, секретные лестницы. И ничего не нашел.

Пользуясь мастер-ключом со связки, которую я забрал у Граффиуса, я бесплодно проверял одно помещение за другим. Где-то на полпути случилась ложная тревога: внезапное движение под одеялом на одной из кроватей. Какое-то щемящее мгновение мне казалось, что мои поиски закончились. Однако тело под одеялом принадлежало взрослому мужчине, толстому и волосатому, лицо его было покрыто пятнами, нос налился краской, мужчина шумно дышал открытым ртом: это был сектант, отлеживающийся с простудой. Пошевелившись в луче света моего фонарика, мужчина громко пукнул и перевернулся на другой бок, бесчувственный к окружающему миру. Я бесшумно вышел.

Следующая комната принадлежала Далиле. Она сохранила старые газетные вырезки, спрятав их на дне ящика под грубым хлопчатобумажным нижним бельем. Если не считать этого, ее спальня была такая же голая, как и все остальные.

Переходя из комнаты в комнату, я проверил еще с десяток келий и наконец оказался в той, которая, насколько я запомнил, принадлежала Мэттьюсу. Дверь не откликнулась ни на один ключ на связке.

Я воспользовался гвоздодером. Длинный засов упорно не желал сдаваться до тех пор, пока дверь не оказалась буквально разбита в щепы. Любой, кто будет проходить мимо, сразу же это заметит. Я скользнул внутрь, чувствуя внутреннее напряжение.

Все внутри было как и прежде. Комната абсолютно такая же, как и остальные, за исключением книжного шкафа. Низкий потолок. Холодная. Стены и пол каменные. Господствующее положение занимала жесткая узкая койка, накрытая грубым серым одеялом.

Скромное жилище того, кто отказался от плотских наслаждений ради своей души.

Аскета. Фальшивого насквозь.

Ибо в этом человеке не было ничего духовного. Всего каких-нибудь несколько минут назад у меня на глазах он осквернил церковь, упиваясь собственной властью, холодный, словно Люцифер. Внезапно мне показалось, будто книги в шкафу смотрят на меня. С издевкой. Правильные книги о религии, философии, этике, морали.

В одном месте сегодня книги уже разоблачили секреты. Быть может, это произойдет еще раз.

Я лихорадочно опустошил полки, изучая каждый том, перелистывая, встряхивая, ища фальшивые переплеты, вырезанные в страницах тайные ниши, написанные на полях шифры.

Ничего. Книги были девственно чистые, переплеты целые, страницы незагнутые, необтрепанные.

Никто никогда не раскрывал ни один том.

Пустой книжный шкаф пошатнулся, сдвинулся на своем основании. Прежде чем он упал, я успел его подхватить. И кое-что заметил.

На полу под шкафом просматривался четкий прямоугольник, чуть светлее остальных плит. Опустившись на корточки, я направил сюда луч фонарика, провел пальцем по краям. Шов. Прямо по камню. Я надавил. Плита чуть пошевелилась.

Методом проб и ошибок я отыскал нужную точку опоры. Наступив на край прямоугольника, я приподнял плиту и вставил в образовавшуюся щель гвоздодер. Приложил давление. Плита поднялась, и я сдвинул ее в сторону.

Отверстие имело в поперечнике около восемнадцати дюймов на фут, четыре фута в глубину. Стенки его были отлиты из цемента. Слишком маленькое для того, чтобы спрятать тело, но более чем достаточное для другой добычи.

Я обнаружил двойные пластиковые пакеты, плотно заполненные порошками цвета ванили и шоколада: белоснежный кокаин и коричневатое вещество, в котором я узнал мексиканский героин. Прочная железная коробка, наполненная клейкой темной резиной – сырой опиум. Несколько фунтов гашиша в обернутых фольгой пакетах размером с кусок мыла.