Король Треф - Борис Седов

— А зачем им это нужно? — спросил Алеша, пораженный ужасной картиной, нарисованной перед ним генералом ФСБ.

— Ты ведь верующий, Алеша?

— Да, — ответил тот, — только мы, староверы, новой ереси не принимаем.

— Ну, по большому счету здесь никакой разницы нет. Ведь, как бы вы все не спорили между собой о том, как правильно молиться Богу, цель-то у вас одна. Не только угодить в Царство Божие, но и не допустить, чтобы на Земле воцарился Сатана. Ведь правда?

И Губанов пытливо посмотрел на Алешу. Алеша задумался на некоторое время и наконец ответил:

— Ну… В общем — да. Да, так.

— И ведь ты же не спрашиваешь, зачем Сатане нужно ввергнуть людей в бедствия и ужас. Правда?

— Правда.

— Просто он хочет, чтобы было так, а ты не хочешь этого. Так?

— Так.

— И ты понимаешь, что пути Сатаны так же неисповедимы для людей, как и пути Бога. Только Бог знает, зачем это Сатане, а нам, людям, достаточно того, что Бог не желает, чтобы планы Сатаны сбылись, ведь так?

— Да, — растерянно ответил Алеша, который раньше даже и не думал о том, чтобы посмотреть на эти вещи с такой неожиданной стороны.

Раньше ему хватало формального, но по-своему честного исполнения примитивных религиозных установок затерянной в тайге общины староверов, а теперь он смутно почувствовал, что не только его соплеменники, оказывается, озабочены такими важными вещами, и это было для него новостью.

— И получается, что те злодеи, которые стремятся посеять на земле хаос, разрушение и смерть, являются слугами самого Сатаны, даже если они и не понимают этого сами. Те люди, которые сидят на ижменской зоне, — просто мелкие пакостники по сравнению с теми, о которых говорю я. И вот мы, то есть — ФСБ, занимаемся как раз теми самыми вольными или невольными слугами Сатаны, которые гораздо страшнее для страны и вообще для человечества, чем любой обычный убийца или грабитель. Страшнее потому, что вред, который они могут принести, измеряется тысячами жизней и миллионами загубленных душ. Ты понимаешь меня?

Алеша был потрясен.

Губанов, видя это, сделал паузу и снова закурил. Нужно было дать мальчику переварить услышанное им. Пусть подумает пока, а потом можно и продолжить. Похоже, что из этого пацана выйдет толк. Губанов курил и следил за Алешей.

По лицу Алеши было видно, что в его голове сейчас происходит колоссальная и непривычная для него работа. Наконец, он оторвал неподвижный взгляд от какой-то далекой точки и, посмотрев на Губанова, спросил:

— Вы служите Господу?

Вопрос был хорош. Прямо в точку. Губанов аж крякнул от удовольствия и, затянувшись, ответил:

— Нет, Алеша, делая свое дело, мы не думаем о том, что мы служим Господу. Мы служим людям. Но разве, спасая тысячи людей от уготованной им страшной участи, мы не выполняем богоугодное дело? И разве сама наша работа не является служением добру, а стало быть, и самому Богу? Мы не молимся, не ходим в церковь, у нас нет икон, но разве наши помыслы и дела не лучше слов, обращенных к небесам?

Тут Губанова осенило, и он добавил:

— Сказано в Библии — по делам их узнаете их. По делам — понимаешь, Алеша, — а не по словам и молитвам. И наше дело, хоть оно и тайное, потому что необходимо скрывать свои намерения и планы от врага, но направлено на борьбу со злом. А значит — с Сатаной.

Алеша молчал, а Губанов думал о том, что он даже и не предполагал, что разговор попадет в такое удачное русло и что, судя по всему, первое же собеседование даст результаты. А в том, что результаты уже были, причем самые что ни на есть удовлетворительные, он не сомневался. Все-таки он был опытным федералом, а не каким-нибудь задроченным сверхурочной работой опером из убойного отдела.

Решив, что на сегодня хватит, Губанов встал и сказал Алеше:

— Подумай о том, что я тебе сказал. Скоро я приду снова и мы будем говорить о разных, но очень важных вещах. А пока — отдыхай. Гуляй по базе, думай, смотри. Захочешь размяться — можешь полазить по тренажерам, только шею не сверни. Разговоры с другими курсантами запрещены. Почему — поймешь позже. И знай, что с этого дня твоя жизнь изменилась и теперь у тебя есть шанс по-настоящему послужить людям, а стало быть, и самому Богу. Молитвы в тайге — дело хорошее, но если ты можешь спасти людей, которым угрожает опасность, отказываться от этого нельзя. А кроме того…

Губанов посмотрел на Алешу и, передумав продолжать, закончил:

— В общем, скоро мы с тобой снова увидимся. И ушел в сторону одной из кирпичных построек, стоявшей в дальнем углу двора.

Посмотрев ему вслед, Алеша деревенским жестом почесал в затылке и пошел в свой домик, где, завалившись на кровать, начал обдумывать то, что рассказал ему этот странный генерал.

* * *

Алеша выскочил из-под одеяла и взглянул на часы. Была половина седьмого. Выглянув во двор, он не увидел ни одной живой души. Только в утренней туманной тишине негромко пикала какая-то незнакомая ему птица. В тайге он не слышал этой песни. Постояв несколько минут и послушав непривычные звуки, Алеша направился к одному из кирпичных сараев с железной дверью, вдоль стены которого был прилажен длинный жестяной желоб с рядом водопроводных кранов над ним. Оглядевшись еще раз и убедившись, что его никто не видит, он быстро разделся догола и, пустив воду, стал с удовольствием плескаться, заменяя этим свое любимое утреннее купание в реке.

Закончив, он закрутил кран и, не одеваясь, бросился к своему домику, держа в руке ком одежды. Уже внутри он спокойно вытерся досуха, расчесал темные влажные волосы и надел темно-синюю удобную униформу, которая уже начинала ему нравиться.

После этого, обувшись и потопав в пол пришедшимися точно по ноге высокими ладными ботинками, Алеша вышел на улицу и уселся за тот самый стол, за которым несколько дней назад генерал Губанов излагал новые и непривычные для него взгляды на жизнь. Над всем этим нужно было хорошенько подумать, и Алеша, нахмурив брови, начал прокручивать в голове подробности вчерашнего разговора.

Над высокой оградой поднималось утреннее солнце, и бодрящая прохлада начала сменяться устойчивым теплом, обещавшим к полудню превратиться в запоздалую августовскую жару.

Во дворе раздался низкий вибрирующий сигнал. Через несколько секунд двери домиков стали распахиваться, и во дворе начали появляться молодые здоровые ребята, голые до пояса. Все они имели заспанный вид, но шевелились энергично и целеустремленно. Все так же не разговаривая друг с другом, они направлялись туда, где полчаса назад плескался Алеша, и в длинный деревянный сортир, стоявший в отдалении.

Сегодня Алеша должен был ждать генерала Губанова, и поэтому его утренние занятия отменялись. Не зная, что ему делать, он сидел на своем месте неподвижно и следил за суетой вокруг умывальника. От нечего делать он пересчитал мельтешивших во дворе курсантов. Их было одиннадцать. Умывшись и посетив сортир, все скрылись в своих кельях, как Алеша окрестил для себя эти маленькие домики. Через некоторое время из кирпичного одноэтажного барака вышел военный без знаков различия, толкавший перед собой необычную блестящую корзинку на колесах. Останавливаясь около каждой кельи, он брал из корзинки картонную коробку, входил в домик и выходил оттуда уже с пустыми руками. Равнодушно взглянув на Алешу, он внес такую же коробку и в его домик и, закончив раздачу, удалился.