Шаман - Дэлия Мор

— Чтоб ты сдохла! — закричала я, глядя в потемневшее небо. — Второй раз, третий. Чтоб все твои мужики к другим уходили!

— Ира, — позвал Конт, — Ира, ты меня слышишь?

— Да, — ответила я, но как-то не так.

Банкир опустил карабин и заглянул мне в глаза. Снег бесновался вокруг нас, волки завыли. Сначала один, потом второй. Недалеко им бежать осталось, но Оюна не спешила.

— В дом иди, — повторил Конт. — Там погреб, спрячься. Я заберу Азыкгая и тоже приду.

— Она слышит, — тихо прошептала я. — Она все слышит.

Волной ветра ударило, чуть не сбив ног. Я качнулась к Сергею, и он крепко схватил меня за шиворот куртки. С темного неба на нас спикировала тень большой птицы. Мы оба пригнулись, но хищник, бесшумно хлопнув крыльями, полетел к избе. Арьергард, первая ласточка. Скоро их будет больше. Оюна недвусмысленно отрезала нас от безопасного погреба.

Азыкгай стал стучать в бубен громче и быстрее. Я уже не верила, что нас спасут амулеты. Иннаар молчал, Конт держался за дробовик.

«Уезжай, — должна была сказать я. — У тебя жена и маленький ребенок, вернись к ним. Обезумевший призрак — не твоя забота. Не твоя война. Бери снегоход и уезжай». Но Буран по глубокому снегу шёл слишком медленно. Волки бы точно догнали.

— Merda, — выругался Конт, глядя, как птица уселась на козырек крыши. Крылья сложила, но угрожающе наклонилась вперед. Хищники перед прыжком до жути похожи друг на друга. — Pezzo di merda, — повторил банкир и выстрелил в воздух.

От громкого хлопка по телу прошла судорога. Я сжалась в комок и закрыла глаза. Зря. Реальность вокруг пропала на секунду, а страх чуть не сожрал изнутри. Я видела их всех — серых, голодных, оскаленных, злых. Они шли на мой запах, как на запах крови. Бежали, рвались изо всех сил. Еще мгновение и будут здесь.

Я закричала, схватившись за того, кто был рядом. От собственного визга заложило уши и заболело горло. Я закашлялась и, наконец, открыла глаза.

Галлюцинации не прошли. Глаза хищников горели желтым пламенем. А между морем их огней и нас с Контом вспыхнул белый факел закопанного в снег амулета. Почти костер, только белый. Зверьё качнулось назад, а снег полетел вверх.

— Ты видишь? — истерично дернула я банкира за рукав. — Видишь?!

Вспыхнули еще два амулета — у порога и над дверью. Птица обиженно пискнула и улетела с крыши. Азыкгай все так же бил в бубен, но ритм изменился. Стал похож на музыку. Я радостно окунулась в неё и продолжила дергать Конта:

— У него получилось! Работает!

Пушистые хлопья летели вверх, будто кто-то отматывал время назад. Скоро я увидела купол над избой. Воздух расчистился, снег шел только снаружи, а внутрь ему просачиваться не давала защита.

— С ума сойти, — выдохнул банкир и потер глаза рукавом. — Теперь я понимаю, как себя чувствовала Наталья. Ты тоже видишь?

— Да!

Банкир опустил уже ненужный карабин. Звери отступали, их глаза гасли. Грозные хищники поджимали хвосты, и, глухо ворча, уходили обратно в чащу. Я проводила взглядом двух медведей и вдруг почувствовала пустоту. Азыкгай больше не бил в бубен, все закончилось. Через мгновение уменьшилось пламя амулетов и совсем погасло. Искристая снежинка снова упала на нос.

— Тебя ведут, Ирина, — хрипло сказал старый шаман, прижимая к груди бубен. — Ты нужна миру духов. Умереть точно не дадут. Не сейчас. В нашу маленькую войну жестко вмешались свыше. Оюна больше не причинит тебе вреда. Никому не причинит, её запечатали.

Моя расшатанная психика отреагировала мгновенно. Я стояла и смеялась, зажимая рот и чувствуя, что трясутся плечи. Родному отцу не нужна, а неизвестные духи вмешались. «Тебя ведут, Ирина». Мамочка дорогая, до чего же приятно звучит.

— Спасибо, Иннаар, — зашептала я, надеясь, что дух слышит. Без него точно не обошлось. И без Азыкгая, хоть он и скромно умолчал о своих заслугах.

— Спасибо! — крикнула я уже громко и бросилась на шею к старому шаману. Он едва удержал меня, обнял и погладил по голове.

— Ну-ну, всё хорошо. Всё закончилось.

— Сергей!

Банкир сам шагнул навстречу и поймал меня. Обнимал неуклюже, карабин в руках мешал, но так крепко, что ребра заболели.

— Хорошо поохотился. Так и сказал жене. Отдыхать еду, развлекаться.

— Будет, что вспомнить, — засмеялась я.

— О, да, — кивнул банкир.

Хотелось петь и танцевать. Когда спаслись из дома Изги я такой эйфории не чувствовала, а сейчас проняло. Шампанского! Всем! Но лучше водки. Залпом полстакана, чтобы жар из груди приятным теплом разливался по телу. Спаслись! Мы спаслись!

— А вот и наши едут, — громко сказал Конт и показал рукой в сторону леса.

Уезжало два снегохода, а вернулось три. Они двигались так медленно, что я вообще не поняла, как их разглядел Конт среди сугробов и одинаково темных стволов деревьев. Три водителя и что-то еще за их спинами. Что?

— Одного человека нет, — глухо сказал банкир.

Из жара бросило в холод. Мы обошлись без потерь, а они нет.

— Стой, — предупредил Азыкгай. — Уже ничего не сделать, ждем. Изга там, Ярослав тоже.

Своего мужчину я узнала. Не по лицу, нет. Силуэт и что-то неуловимое в том, как он сидел за рулем. Знакомое, родное. Радость, придавленная было холодом, снова распускалась в груди. Счастье с оттенком стыда. Тот, кого я ждала, жив, но кому-то повезло меньше.

Первым к забору подъехал Ярослав. За его спиной торчали чьи-то ноги в ботинках. Первое, о чем я подумала — труп. Вот так варварски и без уважения к смерти его доставили обратно. Но ботинки пошевелились.

— Вы что на улице делаете? — спросил силовик. — Обморожения захотелось?

Снегоходы остановились. Я, не обращая внимания на людей Конта, бросилась к шаману. Сердце стучало с приступом тахикардии, уже едва справляясь с нервными нагрузками. Думала, сознание потеряю, как кровь ударила в голову. Последние шаги казались пропастью, через которую можно только перелететь. Я раскинула руки и упала в объятия Георгия.

— Живой, — рыдала в голос и не стеснялась. — Живой!

От куртки горько пахло дымом, от его кожи тоже, но я прижалась к щеке и не могла надышаться. Целоваться у всех на глазах было бы слишком или нет? Я украдкой касалась губами отросшей щетины и мечтала, чтобы все исчезли. Как по щелчку пальцев целый мир вокруг с его проблемами. Решаешь одни, появляются другие, потом третьи, и так по кругу. А надо-то всего лишь, чтобы домой возвращались те, кого ждут.

— Родная, — позвал Георгий, целуя в лоб, щеки, замерзший кончик носа. — Ты цела? Все хорошо? Что здесь было?

Призрачная зараза даже запечатанная до сих пор мешала нам. Обсуждать её сейчас совершенно не хотелось, но снег хрустел под унтами Азыкгая, и я чувствовала, что моя вспышка счастья утихает так же, как пламя амулетов. Позже поговорим и побудем вместе. К снегоходу шамана прицеплена волокуша, а на ней почти серый от боли мальчишка.