Я сказала правду - Керстин Гир

– Смотри, Генрих, это Герри! – крикнула моя двоюродная бабушка Элсбет как раз в тот момент, когда я уже вошла в фойе, но еще не успела спрятаться за огромным фонтаном. – Герри, у которой на совести фамильный мейсенский фарфор и которая на прошлой неделе хотела покончить с собой.

Наверное, излишне будет говорить, что после этого замечания посмотрел на меня не только мой двоюродный дедушка Генрих.

– Но покончить с собой я хотела отнюдь не из-за этого, бабушка Элсбет. К тому же все это было так давно.

– Я не твоя бабушка Элсбет, я твоя бабушка Адельхайд, – сказала моя двоюродная бабушка Элсбет или моя двоюродная бабушка Адель-хайд – мне, честно говоря, все равно, тем более что я уже упоминала, как они все друг на друга похожи. – Ты хорошо выглядишь, деточка. Ты что, поправилась?

– Нет.

– Но тебе идет, – заметил двоюродный дедушка Генрих, прищелкнул языком и ущипнул меня за талию.

– А это правда, что ты пишешь порнокнижки, которые продают из-под полы? – спросила моя двоюродная бабушка Адельхайд.

– Их продают вовсе не из-под полы, – вздохнула я. – Эти книги можно купить в любом киоске. Или в супермаркете. Это не порно.

– Ну да, времена сильно изменились, – заметила бабушка Адельхайд. – Сейчас везде открыто продают всякий срам, даже несовершеннолетним. Ты чем-то напоминаешь мне мою сестру Хульду в молодости. У нее тоже была склонность к скандалам. Ты знаешь, что она когда-то была стриптизершей? У нее на сосках были только такие помпоны, и невозможно было понять, как они держатся. Может, она их двусторонним скотчем приклеивала?

– Что-то не верится, – засомневалась я.

– Да, мне тоже, – согласилась двоюродная бабушка. – Наверняка тут есть какой-то секрет.

– Я имела в виду, что поверить не могу, что бабушка Хульда танцевала стриптиз, – пояснила я.

– А может, я это в каком-то фильме видела... – Бабушка Адельхайд взяла меня под руку. – В моем возрасте трудно одни воспоминания отделять от других. Ах, я сегодня просто счастлива! Такие солидные праздники, как этот, в наше время большая редкость. Сейчас люди предпочитают праздновать у себя в гостиной. Но в таком прекрасном отеле все намного торжественнее. И так приятно снова со всеми повидаться. Мне не терпится познакомиться с молодым человеком твоей сестры Лулу. Про него рассказывают только хорошее. А твоя кузина Франциска, я слышала, уже не собирается замуж за этого парикмахера. Ну, и слава богу, у него была ужасная прическа, правда, Генрих? Он был похож на скунса.

– Значит, Франциска снова одна? – Мое настроение тут же немного поднялось. Может быть, я сегодня вечером все же буду не единственной, кто пришел без сопровождения. Я окинула взглядом фойе в поисках Миа, которая временно исполняла обязанности администратора в этом отеле, и внутренне приготовилась к тому, что мне придется с ней столкнуться. (Что было еще одним аргументом против скучного бежевого брючного костюма и в пользу сексуального красного платья.) Но ее нигде не было видно. Оставалось надеяться, что у нее сегодня выходной.

– Зеркальный зал просто великолепен. – Бабушка Адельхайд продолжала держать меня под руку, пока мы поднимались по широкой мраморной лестнице, ведущей к банкетным залам. – Но соседний Хрустальный зал еще великолепнее. К сожалению, он был уже заказан для другого праздника. Бедная Алекса пыталась все поменять, но напрасно: те, другие, оказались на редкость упрямыми. Тем более обидно, что они празднуют чей-то семидесятилетний юбилей, так что танцев там все равно не предвидится.

– А что, у нас опять будут танцевать?

– Ну конечно, деточка. Венский вальс, как тогда, на свадьбе. Когда ты свалила фарфор. Какой был грохот! Ты помнишь, Генрих? Просто невероятно, совсем ничего не уцелело. Один только молочник, интересно, и куда он потом подевался? Кстати, Хульда не придет. Она улетела на Сардинию[32]. С мужчиной, который ей во внуки годится.

– А я думал, что это медбрат, – удивился двоюродный дедушка Генрих.

– Держи карман шире!

Не успели мы дойти до середины лестницы, как я увидела свою маму в сиреневом костюме – она стояла у дверей Зеркального зала с моим папой, Лулу и Патриком. На Лулу был черный брючный костюм, который отличался от приготовленного мне только цветом.

Вся моя смелость вдруг испарилась, как по волшебству. Я отодвинулась от бабушки Адельхайд и сказала:

– Ой, я кое-что забыла. Идите, не ждите меня.

Моя двоюродная бабушка недоуменно вскинула брови:

– Куда это ей так срочно понадобилось?

– Может, ей пришла в голову хорошая идея для нового порноромана? – предположил мой двоюродный дедушка Генрих.

Я быстро сбежала обратно вниз по лестнице. Да что это со мной творится? Я, похоже, окончательно спятила! Я подумала, что если сейчас быстренько поеду домой, то еще успею переодеться и вернуться к тому моменту, когда дядя Фред произнесет речь и откроет банкет. И тогда я смогу весь вечер тихо стоять в уголке и напиваться.

На предпоследней ступеньке я врезалась в мужчину, который застыл, восторженно меня разглядывая. Это был Адриан.

– А вы что здесь делаете? – спросил он.

Я смотрела на него не менее восторженно, чем он на меня. Он был в костюме и галстуке, и, если только мои глаза меня не обманывали, его темные волосы, которые обычно казались слегка растрепанными, были гладко зачесаны на пробор в стиле Пирса Броснана образца восьмидесятых. С одной стороны они загибались наружу, с другой – внутрь.

– О нет! – воскликнула я. – Только не говорите, пожалуйста, что вы новый ухажер кузины Франциски! Этого я точно не вынесу!

– Ну, в этом я могу вас разуверить, – произнес Адриан. – Я не знаком с кузиной Франциской. А вы... вы, случайно, здесь не с кузеном Мартином? Он такой высокий, стройный, IQ сто восемьдесят, слегка склонен к облысению.

Я отрицательно покачала головой.

– К сожалению, нет.

– Слава богу, – сказал Адриан. – Обычно все подружки Мартина жутко тощие и в очках, выглядят так, будто совершенно за собой не следят. Это, конечно, лучше, чем приходить одному, но для меня вид этих очковых змей неизменно служит некоторым утешением. Хотя все они имеют докторскую степень и медаль за заслуги, которую заработали тем, что пожертвовали свои яйцеклетки науке для изучения.

– Значит, вы тоже пришли сюда на семейный праздник?

– Да, – подтвердил Адриан. – В Хрустальный зал.

– А, семидесятилетний юбилей, – кивнула я.

– Точно, – проговорил Адриан. – Моего отца.

– Мы в соседнем Зеркальном зале празднуем серебряную свадьбу тети Алексы. С небольшим оркестром смычковых инструментов.

– А у нас вокальный ансамбль, который поет акапелла, и фокусник.