Песня моряка - Кен Кизи

— Все, довольно! Сматывайте удочки и готовьтесь к отплытию! — выяснилось, что он всего лишь хотел сделать подарок корейцам, которые находились в водах, где лов рыбы был им запрещен.

— Япошки любят налимов. Вот мы и подарим им их в честь знакомства.

— То есть вы не станете их продавать, мистер Кармоди? — поинтересовался Нельс, отличавшийся серьезностью и уравновешенностью, не в пример своему сводному брату, и до сих пор лелеявший надежду скопить когда-нибудь достаточно денег, чтобы купить собственную посудину и собственную квоту. И хотя Кармоди платил ему не процент с прибыли, а стабильную еженедельную зарплату, ему не терпелось вернуться домой и приступить к регулярной ловле, чтобы заработать какие-нибудь приличные деньги.

— Нет, Нельс, я собираюсь их подарить. «Всегда быть посланцем доброй воли» — вот лозунг Кармоди. Знаю я этих азиатов — они ребята выпить не промах, — он подмигнул Вилли. — И им очень нравятся такие рыбки. Так что вполне возможно, что они пригласят нас к себе на борт.

Зная Кармоди, все думали точно так же. Они решили оставить буек и подобрать его после — а ну как в сеть что-нибудь попадется, пока они развлекаются. К тому же голоса в приемнике с каждой минутой звучали все призывнее и возбужденнее. И они, развернувшись, двинулись к корейскому судну. Не успели они принарядиться, как вдали уже показался Миддлтон. Кармоди распорядился поднять флаг, чтобы дать знать о своей дипломатической миссии. Он хотел «Юнион Джек», но Вилли воспротивилась этому:

— Это все равно что я бы ходила с Техасской одинокой звездой.

Ни звездно-полосатого, ни аляскинского, ни полярного флага у них не было, так что пришлось удовлетвориться футболкой с эмблемой Квинакской средней школы, которая принадлежала Арчи Каллигану. Он обвязал рукава вокруг антенны, и выцветший буревестник затрепетал на ветру.

У них не было координат плавучей базы, но впереди виднелись отчетливые признаки места празднества. Вечерний горизонт то и дело окрашивали ракеты и фосфорическое сияние фейерверков, и Кармоди вручную повел судно на свет. И впервые за все это время Айк понял, на что способны его турбомагнитные двигатели. Создавалось ощущение, что мчишься на бесшумном гоночном катере. Ветер и брызги летели в лицо с такой скоростью, что оставаться на палубе без очков было невозможно, по стальной поверхности палубы, пригибаясь под гиками, можно было кататься на водных лыжах. Остров Миддлтон расположен в семидесяти километрах от залива, то есть в пятидесяти милях, но не прошло и двух часов с того момента, как они смотали снасти, как Кармоди уже начал сбрасывать скорость, притормаживая на почтительном расстоянии от базы. Двадцать пять миль в час — рекордная скорость для любого судна, а для рыболовного просто немыслимая.

Корейская база размером с футбольное поле казалась огромным металлическим монстром. По форме она напоминала железный контейнер для перемешивания цемента — низкая, плоская и со скошенными краями. Единственное, что отличало нос от кормы, так это название, выведенное ближе к переднему краю — «Морская стрела», под которым было изображено и само это оружие, указывавшее острием вверх.

Огромное чудовище стояло на якоре в полутора милях от Миддлтона, спокойно покачиваясь на грязной спокойной воде. К базе было привязано несколько десятков плоскодонок, уткнувшихся в ее ржавый бок, как грязные поросята в огромную свиноматку. Из чрева судна неслась настоящая какофония электронных воплей и стонов, а с высившейся посередине площадки в воздух то и дело взлетали огни фейерверков.

Билли взирал на разноцветное небо со свойственной ему презрительностью.

— «Ты блистай, блистай, блистай». Тьфу ты черт! Если бы эта сволочь Гринер не заграбастал мою пиротехнику, я бы показал им фейерверк.

— А то, что несется изнутри, это корейский рок-н-ролл, — сообщил им Грир. — Мы как-то ловили его по Радио-Мен.

— Кармоди, а ты уверен, что они нам будут рады? — ржавая база напомнила Вилли мусорную баржу, за которой они прятались. — Что-то она мне не кажется образцом элегантности.

— Да, Карм, — подхватил Арчи. — Даже не знаю, что хуже — запах, вид или грохот, который из нее несется. Я бы поостерегся туда соваться.

Арчи, покопавшись в своем сундучке, вырядился в коричневато-белые кожаные туфли, розовую рубашку, галстук и спортивный пиджак с длинными лацканами и теперь чувствовал, что слегка переборщил.

— Арч, мальчик мой, тебе никогда не приходило в голову, что это наш долг — научить бедных язычников стильной жизни? — Кармоди надел белый шерстяной пуловер и новые красные подтяжки и теперь напоминал Санта Клауса на отдыхе без шубы и со сбритой бородой. Когда они приблизились к плоскодонкам, он дал обратный ход одному из двигателей и взял рупор.

— Посмотрите на этого павлина, который возится с пиротехникой! Готов заложиться, что это капитан, судя по его наряду… и уж точно он не безразличен к налимам. Эй там, на «Стреле»! Мы заметили ваши огни. У нас подарки. Сэр, вы капитан? Как поняли?

— Мы поняли, поняли, — покричала фигура в рупор. — Хорошо поняли. Как называется ваше судно?

— Вообще-то оно называлось «Лот 49», но я твердо вознамерился дать ему другое имя, как только представится удобный случай.

— Очень красивое судно. Похоже на кобру с раздутым капюшоном. Можно, мы будем называть ее «Коброй»? Для официальной регистрации.

— Хоть горшком назовите, капитан.

— Тогда, добро пожаловать, «Кобра». — И он поднял вверх двухлитровый кувшин для сакэ. — Пришвартовывайтесь и поднимайтесь к нам.

Павлин был маленьким мужичонкой с тонкими черными бровями и безумным наркотическим смешком, который многократно усиливался рупором. На нем было надето какое-то длинное корейское церемониальное платье со знаком инь-ян на спине, белый шелковый подол был заткнут в зеленые резиновые сапоги. Его голова была увенчана плюмажем древней шляпы офицера британского флота, который нелепо подпрыгивал при каждом движении.

— Это адмиральская шляпа, — с оттенком раздражения заметил Кармоди. — Такая была на Нельсоне при Трафальгаре.

Грир тоже явно был раздражен этим недостойным зрелищем.

К тому же надета задом наперед.

Может, у япошек голова задом наперед повернута. Нельс, найди нам канат на какой-нибудь плоскодонке. Всем приготовиться подняться на борт!

Хихикая и взвизгивая в рупор, капитан приказал развернуть кран и спустить клеть, и все, за исключением Билли, забились в подъемник. Кальмар не пожелал участвовать в добрососедской миссии, особенно учитывая присутствие кейса. Даже корейцы знали, что это означает.

— И передайте этим япошкам, что если хоть одна ракета упадет рядом со мной, я обращусь в ООН и призову их к ответу за ведение боевых действий. Можете сказать им, что у меня за спиной шесть семестров международного права в Беркли.

Что Нельс и передал корейцам, когда компания высадилась на борт. Нельзя сказать, чтобы это произвело очень сильное впечатление на подвыпившего капитана, как и все остальное, что было предъявлено ему янки, а именно — мешок с налимами, новая лодка и спортивный пиджак Арчи. Все было принято им как само собой разумеющееся. А когда компанию проводили вниз, то все поняли, чем это вызвано. Интерьер старой ржавой посудины был столь же современным и великолепным, сколь раздолбанным выглядел ее внешний вид — по каким-то необъяснимым дипломатическим причинам кому-то понадобилось, чтобы настоящий дворец выглядел плавучей развалюхой. Тщеславный капитанишка настоял на том, чтобы досконально продемонстрировать то, что он называл «своим скромным суденышком» — от сияющих холодильников и процессоров на корме до великолепного салона на носу. Салон величиной с гимнастический зал с настоящим баром, живым оркестром и гейшами с традиционным макияжем производил фантастическое впечатление. В его центре вращался дискотечный шар, а в бумажных фонариках пульсировали огоньки. Около сотни моряков кружились и плясали в центре танцевальной площадки. Некоторые гейши уже настолько оголились, что внимательный наблюдатель мог отметить, что традиционный красно-белый макияж доходил у них до талии. Грир открыл рот и остолбенел.