У истоков Руси - Иван Беляев

Ремесла в тогдашнем русском обществе, очевидно, считались выше земледелия; ибо, по закону Русской Правды, за сельского рядовича – земледельца платилось пени только пять гривен, а за ремесленника или ремесленницу платилось по 12 гривен, столько же, сколько за сельского княжеского тиуна. Ремесленники жили и в городах, и в уездах и так же, как земледельцы и купцы, составляли отдельные общины с своими старостами и с своим управлением. В городах ремесленники селились особыми улицами, или концами; так, например, в Новгороде мы знаем Плотницкий конец, Гончарский конец; в уездах поселения ремесленников составляли особые слободы, как, например, под Киевом была слобода сидельников. Ремесленники разделялись на княжих и земских. Княжие ремесленники составляли особый разряд княжих слуг и жили на княжих землях и платили за землю своей работой князю. Земские ремесленники были разных разрядов: одни из них жили общинами как самостоятельные члены городов и селений; другие ремесленники не имели земли и бродили из города в город, из селения в селение, содержались своею работою и, как люди вольные, бродячие, не имевшие постоянной оседлости, не принадлежали ни к какой общине; наконец, третий разряд ремесленников составляли те из них, которые жили за каким-либо землевладельцем: так, например, были свои ремесленники у епископов, у монастырей, у бояр и вообще у богатых собственников. Этот разряд ремесленников составляли как рабы, так и вольные люди, по договору принявшие на себя обязанность служить своим ремеслом епископу, или монастырю, или боярину, или другому какому частному собственнику. Ремесла и художества во время Суздальщины постепенно развивались и совершенствовались, тогда уже встречались между ремесленниками и художниками люди, пользовавшиеся известностью у своих современников; так, например, в Киеве был известен Петр Милонег, современник Рюрика Ростиславича, построивший каменную стену под церковью Св. Михаила у Днепра на Выдобичи. Или у князя Даниила Романовича при построении церкви Св. Иоанна в Холму был хитрец Авдий, который высекал разные хитрые узоры по белому и зеленому камню на церковных дверях. Или есть известие, что у Батыя был пленник из русских, коваль серебра, который построил ему великолепный серебряный трон. Конечно, подобных художников на Руси было немного, и вообще ремесла и художества развивались еще туго; ибо русские люди того времени, торгуя с иноземцами, преимущественно получали от них произведения художеств и ремесел, чего, разумеется, не могло бы быть, ежели бы ремесла на Руси были в цветущем состоянии. При том же для многих значительных строений, для украшения церквей и для удовлетворения других художественных потребностей приглашались мастера и художники из иных земель – или из Греции, или из Италии, или из Германии. Так, значительнейшие церкви в Суздальской земле были построены итальянцами, а в Киеве и Чернигове по-прежнему лучшими строителями и художниками были греки из Константинополя. Андрей Боголюбский, отстраивая и украшая свой любимый город Боголюбов, по свидетельству летописи, собрал мастеров из разных земель. Но, очевидно, не всегда приглашались строители и другие художники иностранные, были и свои мастера, как прямо говорит летопись под 1194 годом: что епископ Ростовский Иоанн для возобновления суздальской церкви не искал мастеров от немцев, но нашел способных людей из служителей церкви Пресвятой Богородицы и из своих, умевших лить олово и крыть крыши и белить известью, и возобновил церковь, на удивленье современникам, и покрыл оловом от верху до комар и до притворов. Нет сомнения, что и уцелевший до нас Дмитриевский собор во Владимире, построенный около 1194 года и замечательный по своим изящным формам и по многим затейливым наружным украшениям, был строен русскими мастерами, которые взяли за образец для этого соборную церковь Покрова Пресвятой Богородицы близ Боголюбова, построенную между 1158–1160 годами. Да и вообще мудрено допустить, чтобы все каменные постройки на Руси производились непременно иностранцами и чтобы не было своих строителей и других художников, ибо построек этих, особенно церквей, было очень много. Есть даже известие, что немецкие купцы для росписи своей церкви в Новгороде приглашали русских художников, которые и написали им образ Господа Вседержителя. Нельзя не согласиться, что ремесла и художества во время Суздальщины на Руси хотя не быстро, но шли вперед; самое приглашение иностранных мастеров вело к тому, чтобы и русские люди учились у них, как мы и знаем, что греческие иконописные мастера выучили своему художеству печерского инока, Алимигия. Конечно, Русь не имела у себя древних образцов художественных произведений, какими обладали Западная Европа и Греция; но для русских мастеров могли служить образцами и те художественные произведения, которые делались на Руси иностранными мастерами. Так и мы знаем, что храмы, построенные итальянскими художниками в Ростовско-Суздальском краю, при Юрии Долгоруком и Андрее Боголюбеком, постоянно служили образцами в том краю для построения храмов в последующее время и в XII, и в XIII, и в XIV столетиях; даже в XV столетии, по прямому свидетельству летописей, московские храмы строились по образцу владимирских. Точно так же киевские храмы времен Ярослава и его сыновей, строенные византийскими художниками, постоянно служили образцами для русских мастеров, строивших храмы в последующее время в Киеве, Переяславле, Чернигове и других городах Приднепровья, что доказывается и архитектурою тамошних древних храмов, уцелевших до нашего времени. По прямому свидетельству летописи, замечательные художники в то время пользовались уважением в русском обществе; например, Петр Милонег, строитель Выдубецкой стены, в летописи назван приятелем киевского князя Рюрика Ростиславича.

Подвигаясь хотя медленно вперед на пути материальной жизни, русское общество во время Суздальщины по-прежнему шло вперед по пути жизни духовной, по-прежнему продолжалась мирная проповедь христианской веры между язычниками, подчиненными Руси; так, по свидетельству летописи, в 1229 году были крещены новгородские данники корелы, в это же время, по всему вероятию, русские колонии в Литве распространяли христианство между соседними литовцами, ближайшими к русским колониям и бывшими в более тесных связях с русскими, особенно в Южной Литве, т. е. на юг от Вилии, где было в это время множество русских городов. По-прежнему умножались церкви, монастыри и училища по всем краям Руси. Князья и простые люди старались об умножении и украшении церквей и монастырей. Многие церковные пастыри того времени были известны своим примерным благочестием, строгостью жизни, своим просвещением и заботами о пастве. Таковы, например, святой Кирилл епископ Туровский, который еще в молодости отказался от богатого наследства после родителей и поступил в монастырь, где строгость отшельнической жизни довел до того, что, подражая великим отшельникам Греческой церкви, заключил себя в столпе, чтобы совершенно отрешиться от мира и предаться богомыслию и молитве. Но когда святость его жизни обратила на него общее внимание и при избрании нового епископа на Туровскую кафедру князь и граждане умолили его принять святительский сан, то тот же молчаливый отшельник показал себя самым красноречивым и деятельным пастырем; так что Андрей Боголюбский, знаменитый князь отдаленной Суздальской земли, пожелал читать его красноречивые и высокие поучения. Симон, первый епископ Владимирский в Суздале, постриженник Киево-Печерского монастыря, известный у современников под именем пастыря учительного и милостивого, среди заслуженной славы и богатств отличался таким смирением, что, как сам пишет к другу своему Поликарпу, желал бы хоть хворостиной торчать во вратах Печерского монастыря и, только благоговея к званию Божию, не решался оставить кафедры епископской. Кирилл митрополит Киевский, поставленный в 1224 году, у летописца назван учительным и книжным, он был особенно известен своими заботами о примирении враждующих князей; для этого он ездил из края в край России, то во Владимир-Суздальский, то на Волынь, то в Галич, то в Чернигов, чтобы личным присутствием и убеждениями везде водворить мир и согласие, хотя старания его не всегда имели успех. О епископе Ростовском Пахомии, скончавшемся в 1216 году, летописец говорит: «Сей был не наемник, а истинный Пастырь, не захватывал богатства от чужих домов, не собирал его и не хвалился им, но обличал грабителей и мздоимцев, ревнуя нраву Златоуста пекся о сиротах, был зело милостив к убогим и вдовицам, ласков ко всякому убогому, смирен и кроток, исполнен книжного учения, и всеми делами утешал печальных». Кирилл епископ Ростовский, поставленный в 1231 году, был известен постоянными заботами о поучении христиан и об украшении церквей. Поучения этого Кирилла такую имели известность у современников и так высоко ценились, что на слушание их сходились не только князья, и бояре, и простой народ, но даже игумены, священники и иноки, и не только жители Ростова, но и жители окрестных городов. И благочестивые епископы, известные своею пастырскою ревностию, пользовались большим уважением у князей, бояр и народа, особенно в земле Суздальской, которая в это время превосходила все края Руси своего любовью к пастырям церкви. Так, летописец пишет, что когда епископ Ростовский Кирилл после поставления своего в Киеве возвращался в Ростов, там к нему вышли навстречу и князь, и княгиня, и бояре, и все граждане Ростова, и игумены, и священники, и иноки, и весь крылос церковный со крестами, свечами и кадилами.