Бомба для графини - Марта Таро

Услышав стук копыт, Вера обернулась и слегка нахмурилась.

Похоже, что гостей здесь не ждали. Почему графиня так разволновалась, даже стала покусывать губу? Но порассуждать об этом Платон не успел – Вера не дала ему такой возможности. Через мгновение перед ним уже стояла невозмутимая деловая дама. Оставалось только признать, что ни силой характера, ни выдержкой Бог юную графиню Чернышёву не обидел.

Вера спустилась с платформы и теперь внимательно слушала Щеглова. Исправник повторял ей то, что уже рассказал Платону накануне ночью.

– Я попросил князя сказать мне правду о том, может ли ваш дядя быть причастным к этому нападению, но Платон Сергеевич посоветовал мне расспросить вас самому, – завершил свой рассказ Щеглов.

Молодая графиня молчала, и Горчаков проникся к ней сочувствием. Не так-то легко говорить с посторонними о бедах, свалившихся на твою семью. Наконец она решилась и поведала капитану об аресте брата, о конфискации имущества и даже о том, чего Платон не знал – о взрыве у Цепного моста, о смерти лакея, о контузии. Закончив, она мягко улыбнулась и предложила Щеглову:

– Выводы можете сделать сами.

Исправник так и поступил:

– Значит, назойливый помощник вашего дядюшки вполне мог приложить руку к преступлению. – Поймав недоверчивый взгляд Платона, Щеглов пожал плечами. – А что? Такое предположение вполне имеет право на жизнь… С чего это графу Печерскому беседовать с преступником в Смоленске, когда сам он в это время уже должен был подъезжать к Москве? – сказал Щеглов и, помолчав, добавил: – Но нам с вами этого никогда не доказать.

Вера побледнела. Она-то понимала, что Щеглов прав. Вновь, как тогда, после взрыва, чёрная лавина отчаяния захлестнула её с головой. Господи, да когда же закончится этот кошмар?! Сначала Ваню убили, теперь под пули попали Щеглов и Марфа. Из-за неё одной страдают ни в чём не повинные люди…

– Это я принесла сюда беду, – прошептала Вера. – Это на меня охотились в столице, а теперь и здесь. Поехав со мной на ярмарку, вы оба и Марфа оказались в заложниках. Простите!

Щеглов аж побагровел от возмущения:

– Ну, Вера Александровна, это даже несерьёзно обсуждать! – возмутился он. – Я поставлен здесь законом блюсти права жителей нашего уезда, и мой долг – найти тех, кто покушался на вашу жизнь. Другое дело, что вы сами можете мне кое в чём помочь. Хорошо бы вам больше не дразнить проходимцев, считающих одинокую барышню лёгкой добычей, а найти защиту в лице родственников-мужчин. Например, выбрать достойного супруга.

Капитан дул в ту же дуду, что и остальные, – нужно выбрать мужа. Вера и так знала, что совет Щеглова мудр, только ей-то как поступить? Буничу она отказала ещё накануне. Она старалась быть очень мягкой, тщательно подбирала слова и с облегчением вздохнула, осознав, что сосед хоть и разочарован, но не оскорблён.

Если бы Платон хоть намекнул, что сможет потом полюбить её. Пусть не полюбить, но хоть что-то к Вере почувствовать… Они смогли бы стать друзьями, и у них было бы много общих дел. Но разве этого достаточно? Правда, она сама любит Джона, зато из остальных мужчин выбрала бы Горчакова…

Приняв Верино смущение за капитуляцию, настырный Щеглов захотел всё и сразу.

– Вы не станете больше ездить с обозами в Смоленск? – хмурясь спросил он.

– У меня ведь обязательства! Вы же знаете…

– Но как мне обеспечить вашу защиту? Вы же понимаете, что стали мишенью?!

Суровый взгляд Щеглова грозил испепелить Веру, а она всей кожей чувствовала присутствие за спиной Платона. Тот не вмешивался в разговор, но этого и не требовалось. Он уже всё сказал. Как его жена, Вера будет недоступна для происков «дядюшки», а её сёстры получат влиятельного опекуна, и, быть может, Вера даже спасёт их и свою жизни. Она повернулась к мужчине, предложившему так много и так мало. Платон смотрел на неё серьёзно, потом вдруг нежно улыбнулся и чуть слышно шепнул:

– Смелей!..

– Хорошо, – решилась Вера и уже увереннее закончила: – Пётр Петрович, я последую вашему совету. Вы пока не знаете, что князь Горчаков сделал мне предложение. Я принимаю его. Мы поженимся до конца мая.

Май благоухал сиренью. Вера гуляла по тропинкам своего заросшего сада – среди немыслимой красы пышных лиловых гроздей – и пыталась хоть как-то собраться с мыслями. Она дала слово и собиралась выйти замуж, только вот радостных предвкушений у неё не было, зато в избытке имелись грусть, сомнения и даже чувство неудобства за вынужденную сделку. Да и как ещё можно было назвать соглашение, на которое пошли они с Горчаковым? Выгода для обеих семей, забота о судьбах сестёр, имущественные отношения – всё учли, кроме того вопроса, как же станет жить семейная пара, руководствуясь подобным прагматизмом и трезвостью.

Цветущая ветка скользнула по её лицу, подразнила нежным ароматом. Может, это не просто так? Вдруг это знак? Вера потянула к себе гроздь, стала перебирать мелкие лиловые звёздочки – суеверно искала цветочек с пятью лепестками. Но, к сожалению, все цветы оказались симметричными. Значит, не судьба ей найти своё счастье. Дело в самой Вере: она железная и приземлённая, таких нельзя жалеть, а значит, и любить.

Ей остаётся лишь добывать соль, а любить будут её сестёр. Но ведь это тоже неплохо. Милые сестрички достойны самого преданного обожания, и если кто-то в семье должен пожертвовать собой для счастья других – то пусть это будет Вера. Она устранит все препятствия на пути Надин и Любочки, и сестры проживут счастливую жизнь.

Наконец-то Вера почувствовала почву под ногами. Сама она считала ум и практичность двумя своими лучшими качествами. В делах она чувствовала себя как рыба в воде. Верино место там, где царствует логика, и, повинуясь привычке, молодая графиня решила до приезда жениха продумать условия, которые ему выдвинет.

«Сохранить Солиту – это обязательно, – рассуждала Вера. – К тому же коммерция с солью должна остаться неприкосновенной, муж не должен вмешиваться в неё. Горчаков обязан помочь вернуть сестрам приданое. Вот, наверное, и всё».

Теперь бы ещё угадать, чего потребуют от неё самой. Самым забавным было то, что Вере не хотелось давать никаких обещаний.

– Похоже, что я – безнадёжная эгоистка, – шепнула она ветке сирени и самокритично добавила: – Поэтому и недостойна счастья.

Словно в награду за такое смирение, на кончике грозди шевельнулась крошечная розетка из пяти лепестков. Как видно, не всё было так плохо. Вера сорвала лиловую звёздочку и положила её на язык.

– Вот вы и нашли своё счастье, – прозвучало за её спиной, – а для меня не найдёте?

Вера повернулась к жениху и обомлела – он приехал к ней при полном параде: в белом мундире с множеством наград на груди… Сколько же можно отрицать очевидное? Не пора ли сказать правду?.. А всё было очень просто: князь Горчаков оказался мечтой любой здравомыслящей девушки, да и не здравомыслящей тоже. За такого жениха надо благодарить судьбу, а не ломаться, как печатный пряник. Но вопреки здравому смыслу и собственному сердцу Вера пожала плечами и фыркнула: