Русич. Шпион Тамерлана - Андрей Посняков

Сотник ушел, и Раничев переключил все внимание на немца. Настал момент, когда можно было проверить внезапно осенившую его догадку. Иван подозвал служку с пивом.

– Хочу еще раз выпить с тобой, Ганс, и попросить об одной услуге, – поднимая кружку, хитро улыбнулся Иван. – Пью за императора и короля Вацлава!

В тот же миг словно сам собой вылетевший из-за пояса немца кинжал впился ему в шею.

– Откуда… – оглянувшись, зло прошептал Майер…

Аз же объят есмь блудным помышлением

И гордостным и высокоумным возношением.

Ох, ох, увы, увы! Како, окаянный, спасуся

И от злых и неподобных дел своих освобожуся?

«Послание с покаянием от духовнаго сына к отцу духовному»

…ты знаешь? Кто-то сказал тебе? Кто?

– Убери кинжал, Ганс, – тихо попросил Раничев. – Поверь, мне нет никакого дела до твоей тайной миссии.

– Но, черт побери, как? – убрав кинжал в ножны, воскликнул немец. Ну точь-в-точь – доктор Ватсон.

– Да просто. – Улыбнувшись, Иван кратко пересказал суть своих умопостроений.

Рассказ его, видимо, удовлетворил Майера, поскольку тот перестал хмуриться и лишь удивленно покачал головой:

– И в сам деле, просто…

– Так мы будем пить или как? – усмехнулся Раничев.

– За императора, – подняв кружку, тихо повторил немец. – Кажется, ты просил об одной услуге?

– Да, – Иван кивнул. – Дело касается лично меня. Полагаю, ты умеешь обращаться с оружием?

Майер даже не удостоил его ответом, лишь хмыкнул, мол, владение оружием – дело для него само собой разумеющееся.

– Тогда попрошу тебя после вечерни подойти на постоялый двор Селивона Натыки. Это на перекрестье Лиственичной и Предместной, знаешь?

– Найду. – Немец пытливо взглянул на Раничева: – А ты не так прост, как казался… и наверняка не тот, за кого себя выдаешь.

Иван похолодел – вот те раз! А он-то думал, что выглядит для всех окружающих обычным мелким торговцем, приказчиком, наконец – скоморохом. Однако вот Майер сразу же раскусил его.

– У тебя гордый и вольный взгляд, – пояснил немец. – Слишком вольный для простолюдина. И ведешь ты себя соответствующе. Манера держаться, разговаривать, даже пить пиво… Признайся, ты знатного рода?

– Угадал, – не долго думая, тут же «признался» Иван. – Род мой знатен, но, увы, беден, а я – третий сын.

– Так и я – третий сын! – рассмеялся Майер. – Выходит, мы с тобой ровно как братья. Ни золота, ни земель – зато гордости и чести в избытке!

– Да, уж этого добра хватает, – приосанился Раничев. – Так жду тебя вечером.

– Слово чести, – встав, поклонился немец. – Я рад, что мой спаситель оказался человеком благородного происхождения! – с улыбкой добавил он.

Ближе к вечерне Иван спустился из своей каморки в общую залу. Отыскав Натыку, негромко поинтересовался насчет серебришка.

– Получишь, как и договаривались, – стрельнув по сторонам темными, близко посаженными глазками, отозвался тот. – После вечерни, как стемнеет, загляни ко мне в каморку.

Раничев кивнул.

Когда с колоколен многочисленных храмов заблаговестили к вечерне, Иван вместе с толпой постояльцев вышел со двора, направляясь к ближайшей церкви. Немного не дойдя до храма, свернул к кустам, встал неприметненько – высматривал немца. Судя по опустевшей паперти, уже началась служба, а немец что-то не шел. Зато появился кое-кто другой – давешний монах доминиканец с узким желтым лицом и жестоким взглядом. Брат Гвиччарди – так, кажется, именовал его Майер. Интересно, он за какого папу – за Бенедикта или за Бонифация? Скорее всего, за Бонифация, тот хоть итальянец, как, судя по фамилии, и монах. Не смотря по сторонам, доминиканец быстро миновал храм и свернул к постоялому двору. Общие шашни с Селивоном. Не постоялый двор, а самое настоящее шпионское гнездо! И главное, ведь непонятно, на кого оба работают – на короля Ягайло или на орден святой Марии Тевтонской? Впрочем, какая разница? Главное, рассчитались бы честно. А если что худое задумают, вот тогда пригодится помощь Ганса. Кто там может противостоять? Сам хозяин да его слуги. А один рыцарь в короткой схватке стоит пятерых простолюдинов. Так что силы будут неравными, и – неравными явно не в пользу Натыки. Однако где же немец? Опаздывает его благородие. Ага, вот, кажется, и он.

Иван вышел из-за кустов и с улыбкой помахал рукою:

– Рад приветствовать славного рыцаря Ганса!

– Тсс, – заоглядывался тот. – Ты можешь не кричать так, Иван? И не называй меня рыцарем, для всех в Киеве я всего лишь ганзейский приказчик.

– И для доминиканца?

– Гвиччарди? – неожиданно встревожился немец. – Ты снова видел инквизитора?

– Не далее как только что, – пояснил Иван. – Папежник прошел к постоялому двору. Даже по сторонам не смотрел, видно, торопился.

– Видно, на постоялом дворе у него есть свой человек, – задумчиво произнес Майер. – Наверное, кто-то из слуг.

Раничев хохотнул:

– Скорее уж сам хозяин.

Он с удовлетворением осмотрел приятеля. Под накинутой, несморя на жару, епанчой немца явно угадывалась кольчуга, а на поясе, кроме всегдашнего кинжала, болтался длинный меч с золоченой рукоятью. Ну Майер, конспиратор хренов, такой меч на себя навесить – все равно что табличку: «рыцарь, фон барон такой-то». Еще бы золоченые шпоры нацепил, господин «всего лишь ганзейский приказчик».

– Что ты смотришь на мои сапоги? – перехватил взгляд Ивана немец. – Хочешь увидеть золотые шпоры?

Оба захохотали разом.

Дождавшись окончания вечерни, они пристроились к вышедшим из церкви людям, вместе с которыми и зашли на постоялый двор. Майер уселся за столом с двумя кружками пива, а Раничев подошел к хозяину, подмигнул.

Тот, занятый беседой с какими-то людьми, по виду – средней руки купцами, лишь рассеянно кивнул. Странно, но доминиканца нигде не было видно. Ушел уже? Может, и ушел… Но ведь хозяин тоже только что вернулся с вечерни. Что же, монах его не дождался? Зачем тогда приходил?

Расположившись в своей каморке, Иван, дожидаясь темноты, размышлял о том, как бы получше подстраховаться. Комната – или, уж лучше сказать, кабинет – хозяина располагалась на втором этаже бревенчатого сруба. В кабинете, как помнил Иван, три двери. Одна – входная, с галереи, вторая вела в людскую, третья… Третья? Куда-нибудь в амбар? В сени? Тоже на галерею? Да, скорее всего – последнее. Ведь там, во время его первой встречи с Натыкой, похоже, ходили люди, закрывая время от времени солнечный лучик, падающий на стол в кабинете. Хотя, может быть, это просто облака пробегали по небу? Да нет, день-то был безоблачный, жаркий, такой же, как и сегодня. Значит – галерея… Галерея…