Сад камней - Влада Ольховская

Он и правда не хотел связываться с Завьяловым, но изменил свое решение, когда в особняк ворвался вооруженный отряд. Илья понял, что Киру просто не оставят в покое. Даже если она защитит свое право на наследство в суде, ее будут преследовать, снова и снова пытаясь убить. Однажды они преуспеют и, когда она будет мертва, опять попытаются добраться до имущества Шереметьева. Мол, раз та наследница умерла, не пора ли передать все нам? Не пропадать же добру!

Предвидев это, Илья решился на отчаянный план. Он позвонил Виктору и предложил решить все цивилизованно. Они доплачивают ему, он пускает их внутрь и заставляет Киру подписать бумаги, лишающие ее наследства. А после этого она не так уж важна — пусть идет на все четыре стороны!

Перед визитом Завьялова и Мысленко он установил в тех залах, где Кира бывала чаще всего, скрытые камеры наблюдения — у частного детектива таких хватало. Илья знал, что Виктор слишком умен, чтобы забыть о видеосистеме «Сада камней». И верно: записи были уничтожены. Но о скрытых камерах Завьялов не знал, а они как раз записали и его угрозы Кире, и его признание.

Пока Завьялов и Мысленко праздновали победу, Илья отправился к Мирину вместе с записями. А уже адвокат добился уголовного дела — и признания документов, которые подписала Кира, недействительными.

Теперь к Кире вернулось все, ей больше никто не угрожал, и люди, виновные в печальной судьбе Константина Шереметьева и, по-своему, ее отца, должны были предстать перед судом. Это было настолько неожиданно и чудесно, что Кира просто боялась верить своему счастью. Так не бывает, не с ней!

Хотя, если задуматься, уже история с наследством была началом ее личного маленького чуда.

— Но почему он ничего не сказал мне? — поразилась Кира. — Илья… Почему он не предупредил меня о том, что задумал?

— Потому что это был очень опасный план, который я бы в иных обстоятельствах не одобрил. Должно быть, Илья понимал, что, если вы не сыграете достаточно убедительно и хоть чем-то выдадите себя, от вас избавятся на месте, и он просто не успеет этому помешать. Поэтому из двух зол Илья выбрал меньшее: принял на себя вашу ненависть, увеличивая ваши шансы остаться в живых.

— Ладно, а когда Завьялов и Мысленко были арестованы? Где он был?

— Кира Дмитриевна… Я не могу знать этого наверняка, однако теория у меня есть. На свой страх и риск поделюсь ею. Илья пришел именно ко мне и все рассказал, потому что я ему глубоко безразличен. Но предстать перед вами ему не так легко, потому что он не уверен, что вы его простите. Это закрытый человек, которому непросто налаживать связи с людьми. Страх потерять вашу симпатию навсегда пугает его. Поэтому он и оставил право рассказать вам все за мной.

Кира не знала, правда это или нет, но спорить с Мириным было сложно. Она и сама не представляла, как отреагировала бы сейчас на появление Ильи. Да она бы просто не позволила ему оправдаться!

Адвоката все это не интересовало:

— Решение ваших личных дел я оставляю за вами. Со своей стороны я могу лишь поздравить вас, Кира Дмитриевна. Вы получили все, что причиталось вам по закону — и по воле Константина Александровича. Теперь, надеюсь, ваша жизнь будет счастливой.

* * *

Его будущее тонуло в непроницаемо густом тумане.

Илья понимал, что все сделал правильно, но на душе все равно было тяжело. Впрочем, если бы ему дали шанс все переиграть, он бы отказался. Он ведь спас ее, ей больше никто не угрожает! Ну а то, что чувствует он сам… Разве это так важно?

В конце концов, он и не был счастлив до знакомства с ней, так что он ничего не потерял. Он брел в точно таком же тумане, разница заключалась лишь в том, что он этого не замечал. Но Кира помогла ему выбраться, освободиться от груза прошлого и дать шанс самому себе.

Он никогда не считал себя романтиком, да и не был им. Просто с ней все получилось по-другому, и сложно было сказать, как и почему. Кира забрала все худшее, что было в его жизни, и показала Илье те стороны его души, о которых он и сам не знал.

Он хотел видеть ее, не мог, и от этого было тяжело. Однако он ни на секунду не усомнился, что поступил правильно. Если его одиночество было платой за ее безопасность… что ж, он готов был заплатить!

Илья догадывался, что она уже поговорила с Мириным и теперь знает правду. Он долго не решался послать ей сообщение: даже неизвестность была лучше, чем прямой отказ! Потому что неизвестность оставляла ему хоть какую-то надежду… Но вечно так продолжаться не могло, и он пересилил себя.

Она могла и не ответить, но ответа долго ждать не пришлось. Она пригласила его в «Сад камней».

Когда Илья приехал, там уже вовсю шли восстановительные работы. Строители были и в доме, и во дворе, а среди них радостно носился Супчик, вдохновленный тем, что теперь его все любят.

Кира не стала встречать его официально, как хозяйка дома. Они пересеклись у ворот, и она сразу отвела его в сторону от особняка, к высоким старым деревьям, защищающим их от постороннего внимания.

Он слишком хорошо помнил, как она смотрела на него в тот миг, когда он якобы предавал ее. Такое не забудешь! Илья до сих пор не брался сказать, как выдержал это… И теперь он с тревогой всматривался в ее лицо, пытаясь понять, что она чувствует, зла ли еще на него — или уже забыла.

Она могла бы помучить его чуть дольше, но не стала, ей не хотелось мстить. Кира улыбнулась ему — так, как раньше. Он о таком и мечтать не смел!

— Может, мне и следовало бы изображать обиду чуть дольше, заставить тебя сотню раз извиниться или что-нибудь в этом роде, — сказала она. — Но, понимаешь ли, Супчик очень скучает по тебе и просит вернуть тебя в «Сад камней» как можно быстрее.

— Только Супчик?

— Исключительно Супчик, — подмигнула ему она. — А я его так балую…

Теперь, когда она стояла так близко, снова прежняя, все такая же родная, он просто не мог сдержаться. Илья притянул ее к себе, поцеловал и почувствовал, как она улыбается этому поцелую.

— Значит, теперь ты будешь жить в «Саду камней»? — спросил Илья.

— Мне кажется, этого и хотел Шереметьев… Да что там, я этого хочу! Но я все-таки надеюсь, что не «я», а «мы». И я сейчас говорю не только о Супчике… Что-то мне подсказывает, что ты не откажешься!

— Возможно, тот факт, что я просто не могу отказать тебе.

Он не знал, имеет ли на это право после всего, что сделал. Однако здесь, в этом осеннем саду, рядом с ней, думать о прошлом Илье не хотелось.

Хотелось думать только о будущем.