Паладин. Благословение - Олег Шелонин

– Наконец-то здравый смысл возобладал, – разглагольствовал Люка, понукая плетущегося в сторону монастыря коня, – еще пару лет, и ты под моим чутким руководством…

– Сандарм!!! Сколько лет, сколько зим!!! – От одной из палаток отделился воин и выскочил на дорогу.

Друзья дружно натянули поводья, чтоб ненароком не затоптать рыцаря.

– Сандарм! Братва! Да это же Сандарм! – завопили со стороны палатки, откуда появился однокашник телохранителя графа де Рейзи.

– А где Руже?

– Руже сейчас при графе, – спешиваясь, отрапортовал Люка, – Урван, вот это брюхо! По бочке пива в день сосешь? – хлопнул бесенок по плечу встретившего их рыцаря.

– Это мускулы, – ласково погладил себя по тугому животу рыцарь.

– Пивные, – рассмеялся Люка, – сколько бочек уже усидел?

– Э! Ты же знаешь, здесь пьют только монастырское вино! – пожаловался Урван, – Но если все что я выпил за эти пять дней подсчитать… – рыцарь задумался, – …то бочонка три точно выйдет… с половиной.

Люка рассмеялся еще радостней.

– Давай к нам Сандарм! – крикнули от костра у палатки.

– И вьюноша с собой бери!

– А кто он такой?

– Представь нам паренька, старая перечница!

Кевин понял, что если дело срочно не взять в свои руки, то они около этой палатки зависнут не на один день.

– Граф Рональд Ромейский, – коротко представился он друзьям Сандарма своим самым скромным именем, – прошу прощения, господа, но ни я, ни Сандарм не имеем возможности разделить с вами трапезу, по двум причинам. Во-первых мы поиздержались в дороге, а отдыхать за чужой счет нам не позволяет дворянская честь, а во-вторых, если вы будете нас угощать, тратя свои деньги, то вам самим их не хватит чтобы оплатить высокое звание паладина.

Друзья Сандарма застыли, выпучив глаза.

– Звания паладина?

– О да, я вот себе только что купил, – небрежно кивнул Люка, подыгрывая другу.

Пройдоха извлек из-за пазухи самый первый, сотворенный юношей диплом, и продемонстрировал его стоявшему ближе всех к нему Урвану.

– Печать ордена! – ахнул толстяк, – и подпись Пия Семнадцатого.

– Все удовольствие тысяча золотых. Поспешите, на всех дипломов может не хватить, – небрежно сказал бесенок, убирая бумагу обратно.

– Где!!?

Кевин молча ткнул пальцем за спину, показывая на гудевшую в отдалении очередь.

– За мной!!!

Рыцари похватали свои кошели, вскочили на коней, и пошли лавиной в атаку на торговую точку.

– Да, в этом году монастырь ждут большие убытки, – посочувствовал святым отцам Люка, – но что поделаешь, кризис!

– Какой еще кризис? – спросил юноша, возобновляя путь к воротам монастыря.

– В Одероне политический, в ордене Белого Льва экономический. Но ты не забивай себе голову такими мелочами. Пока я рядом тебе кризис не грозит!

– Слушай, а почему рыцари в монастырь не идут? Палаточный лагерь разбили…

– Выходит не все ты из Сандарма выжал, – усмехнулся Кевин.

– Не вредничай.

– Тут целая куча выпускников пошлых лет. Всех монастырь не вместит. Так что гостевые комнаты и трапезная только для очень уважаемых рыцарей с очень тугим кошельком. На период переаттестации, чтобы место освободить, здесь лишь десятка два послушников оставляют, для мелких поручений. Остальных на полевые работы выгоняют. Сейчас как раз виноград поспел. Самый сезон. Время уборки урожая.

– Значит не зря я мешочек отвоевывал, – радостно погладил.

– Может и не зря, – пожал плечами юноша, – но в монастырь, для того чтобы просто прогуляться по Альма-матер может пройти любой рыцарь, выложив переаттестационную плату в размере пятьсот золотых.

– А нам надо не просто прогуляться, а надолго там задержаться, чтобы сделать все дела.

– Ладно, ладно, уболтал. Теперь тихо, подъезжаем.

У распахнутых ворот монастыря стоял преподаватель боевых искусств отец Селенсей и послушник с двумя опечатанными ящиками с узкой щелью в каждом. Один ящик предназначался для переаттестационных взносов, другой для добровольных пожертвований на нужды ордена.

– О! Сандарм! – расплылся в улыбке отец Селенсей, перевел взгляд на второго рыцаря и замер, – ты… ты что здесь делаешь?

– То же что и все, – невозмутимо ответил юноша, спрыгивая с коня, – приехал за званием паладина.

– Да ты… всего два месяца прошло! – отец Селенсей был вне себя от возмущения, – и потом, подорожная… что я говорю! Рекомендательное письмо с описанием твоих подвигов. Да у тебя и нанимателей-то нет! Вот у Сандарма граф де Рейзи. Предъявите рыцарь!

Люка протянул разгневанному преподавателю свой свиток.

– Вот видишь! – потряс свитком отец Селенсей, – все как положено по закону, согласно устава нашего монастыря. А ты, странствующий рыцарь, будь добр развернуть своего коня…

Кевин извлек из кармана свой свиток.

– Ознакомьтесь, пожалуйста, отец Селенсей.

Монах уставился на печать герцога Антуйского.

– Не может быть!

– Ну, почему же? – хмыкнул Люка, искусно подражая голосу Сандарма, – этот вьюнош оказал герцогу немалые услуги, да и моему нанимателю графу де Рейзи тоже.

Отец Селенсей сломал печать, развернул грамоту и начал читать. И чем дальше он читал, тем шире становились его глаза. А потом на них навернулись слезы.

– Все-таки не зря я тебя воинскому искусству обучал, сынок, – всхлипнул он, – самый лучший был на этом выпуске. Ого! Да неужели? – Что уж он там вычитал неизвестно, но глаза у преподавателя боевых искусств были уже квадратные.

Отец Селенсей оторвал взгляд от грамоты, слегка подрагивающими руками скатал ее, и поклонился Кевину так почтительно, что юноша даже растерялся.

– Проходите рыцарь Кевин. Для вас двери нашего монастыря теперь всегда открыты.

– А переаттестационный взнос? – робко спросил послушник.

– Молчи, – прошипел монах, – ты хоть знаешь с кого взнос требуешь?

– Я думаю, – поспешил вмешаться юноша, – что исключений не должно быть ни для кого. Надеюсь, этого мешка с золотом хватит и на взносы за нас двоих и на нужды ордена.

– Уй дура-а-ак… – простонал Люка.

– О! Без сомнения, – восхитился отец Селенсей, – Исидор, – обратился монах к послушнику, – позови сюда кастеляна, пусть он определит этот щедрый дар в монастырскую казну. Настоятелю тоже об этом доложить не мешает.

– Да вот они, оба идут.

Действительно, к воротам, через монастырский двор неспешным шагом приближались две долговязые фигуры в сутане, в одной из которых Кевин узнал настоятеля монастыря Пия Семнадцатого, в другой кастеляна Клавдия, отвечавшего за монастырское добро.