Цена свободы. Дверь через дверь - Андрей Александрович Прокофьев

– Пока нет, но затем я тебе его предоставлю, или это сделают мои коллеги – засмеялся Возков.

– Здравствуйте Владислав Викторович – хором, очень громко, выкрикнули сразу семеро ребятишек, трое мальчиков и четыре девочки, одетые в школьную форму, на девочках были коричневые платья и белые, нарядные фартуки, на мальчиках имелись синие форменные костюмы.

– Здравствуйте ребята – ответил Возков.

– Мы хотим попросить, чтобы вы Владислав Викторович, и Алена Борисовна, Константин Михайлович расписались на наших книжках. У нас больше никогда не будет такой возможности – по-прежнему хором кричали дети, Возков широко улыбался, глядя на них, а Алена, Костя, Феликс Эдуардович стояли в некотором замешательстве, происходящее еще не доходило до них.

– Ну, не все сразу – говорил Возков, расписываясь на первой книжке, которую ему протянула бойкая рыжеволосая девчонка.

– Что же вы не хотите мне помочь, вас ведь это касается в первую очередь – произнес Возков, обратившись к Косте и Алене.

– У вас есть, чем расписаться – обратилась к детям Алена, у неё в руках уже находилась одна из книжек, а сердце готово было выпрыгнуть из груди, на обложке, выше названия “Пришествие мира равенства и справедливости”, значилась её фамилия и инициалы, рядом была фамилия Кости, а на первой странице, там, где и необходимо было поставить автографы, находились три фотографии, с хорошо знакомыми лицами. Выше, крупнее, показательнее размещался портрет Возкова, а под ним, меньшего размера присутствовала она Алена, рядом с ней улыбающийся Костя.

“Что же я такая строгая” – улыбаясь, думала Алена, и уже третья книжка была ею подписана, в руках появилась четвертая, затем пятая, каждая из которых передавалась Косте.

– Владислав Викторович, как же вы без предупреждения. Мы, конечно, понимаем, но уделите руководству института хотя бы пятнадцать минут – перед Возковым стояла совершенно растерянная, смущенная женщина средних лет, на лице которой были аккуратные очки, делающие её старше, руки женщины не могли найти себе места, выдавая нервное напряжение.

– Другой раз, в другой раз. У нас с товарищами еще много очень важных дел – произнес Возков.

Женщина, окончательно потерявшись в пространстве, кивала головой, здороваясь с товарищами Возкова. Феликс Эдуардович, Дима, Алена и Костя отвечали взаимностью, а счастливые дети, отойдя на пару метров, друг другу показывали одинаковые книжки, с совершенно одинаковыми подписями.

– До свидания Владислав Викторович, до свидания Алена Борисовна, Константин Михайлович, Феликс Эдуардович – говорила женщина, отходя в сторону.

– До свидания – за всех ответил Возков.

– Пойдемте, прогуляемся – произнес Возков, и его гости послушно двинулись за ним, сейчас каждый из них прекрасно осознавал, что каждое им произнесенное слово, для них неоспоримая аксиома, руководство к исполнению, иначе быть не может, но от этого не становилось плохо, напротив, это чувство приносило заслуженное блаженство.

Преодолев всего сто метров, они оказались возле входа в уютный, зеленый сквер, посередине которого располагался памятник. Вокруг было много народу. Кто-то фотографировался, кто-то смеялся, туда-сюда носились маленькие дети. Сразу две компании, по пять-шесть человек, что-то живо обсуждали между собой, стоя возле информационных щитов, возле красивых газонов, с разноцветьем великолепной свежести и красоты. Пожилые люди степенно занимали многочисленные лавочки, которые можно было наблюдать почти повсюду. Ажурные, высокие фонари, даже в выключенном состоянии, внушали эстетическое уважение. Легкий, чуть заметный ветерок помогал объемности дыхания, касался кожи и волос, еще немного было до того момента, когда наваждение окончательно поглотит в свои сети, уже не отпустит, и не будет никакого сожаления, не возникнет ни одного вопроса. Так лучше, всё так и должно быть. Счастье и гармония сумели обмануть любую из условностей. Блаженство, наконец-то найдя нужную дорогу, явилось, чтобы больше никуда не уходить.

– Добрый день, здравствуйте, добрый день, здравствуйте Владислав Викторович – слышалось со всех сторон.

Возков лишь кивал головой, это же делали его спутники. Всех их здесь знали, все смотрели на них с уважением и полным поклонением. Полицейский патруль вытянулся в струнку. Костя и Алена не отводили глаз от величественного постамента. Возков, Дима и Феликс Эдуардович стояли рядом, почтительно, в стороне держались незнакомые люди.

– Не очень-то похож – скептически произнес Феликс Эдуардович.

– Да, есть над чем поработать – отреагировал Возков.

– А мне даже очень, в этой скульптуре добавлена торжественность и грандиозность – улыбаясь, не выпуская Костиной руки, шептала Алена.

– Видели свои портреты? – серьезно произнес Возков, обратившись к Косте и Алене.

– Да, это совершенное чудо, это то, ради чего можно отдать всё то, о чем я даже не могла мечтать – не скрывая возбуждения, говорила Алена.

– Вершина – произнес Костя.

– Ты не совсем доволен, ожидал чего-то иного – произнес Возков, обратившись непосредственно к Косте.

– Нет, что вы Владислав Викторович. Просто, я очень рациональный человек, и у меня возникают некоторые вытекающие вопросы – честно ответил Костя.

– Говори – произнес Возков.

– Почему мы не можем остаться здесь прямо сейчас. Зачем нам необходимо возвращаться назад, в пространство нашего поганого мира? – озвучил Костя.

– Чтобы всё то, что сейчас я вам показал, стало полной реальностью. Нам нужно, чтобы этот мир поглотил собою наш мир, уничтожил его, вот тогда проекция станет действительностью – жестко, но при этом спокойно, ответил Возков.

– Что для этого необходимо? – неожиданно и очень серьезно спросила Алена.

– Всего лишь дождаться, когда Свиридов начнет осуществление своего плана. Не упустить этот момент, а затем, перехватив инициативу, не дать ему сделать запланированного, сделать то, что нужно нам. Без Свиридова мы ничего не можем, а вот, когда его не станет, тогда уже я займу его место, тогда уже всё будет иначе – задумчиво ответил Возков, легкая тень сомнений проскользнула между разговаривающими, солнце на минуту встретилось с непредвиденной тучей.

“Чтобы всё это стало реальностью, чтобы всё это зафиксировалось окончательно, нужна сущая ерунда. Сделать то, что не смог сделать Егор Свиридов тридцать три года назад. Необходимо принять эстафету, но не у нынешнего Свиридова, а у того, который навечно остался в специальном отделение психиатрической больницы, который перестал существовать тридцать три года назад, умер, для того, чтобы родится вновь, родится в другом облике, но с той же целью” – думал Возков, он долго не мог уснуть, он несколько раз заходил, чтобы посмотреть на мирно и счастливо, в обнимку, спавших Алену и Костю, на зажавшегося, подогнувшего ноги к животу, Феликса. Дима пару раз поинтересовался: – У вас всё нормально, ложились бы спать. Мы всё держим под полным контролем.

2

Видение могло бы перейти в кошмар,