Двойной эскорт. Экзамен для героев - Алекс Орлов

– Вы врач? – спросила Люкс, убирая пистолет и поправляя сумочку, на которой сидела.

– Нет, бывший полицейский, но срочно штопать людей мне приходилось.

– Валяйте… заматывайте…

Люкс снова впала в забытье, однако пистолет держала крепко.

Когда мастерски выполненная повязка была готова, Люкс открыла глаза и, обведя притихших пассажиров строгим взглядом, сказала:

– Тут кто-то собирался выкинуть меня за борт? Так вот знайте, я буду последней, кто окажется за бортом, ясно?

– Как же вы могли слышать, вы же были в беспамятстве? – усмехнулся бывший полицейский.

– Иногда… – Люкс вздохнула. – Иногда мне это удается.

– У вас еще рана на правом боку.

– Там их… четыре… Но я… справлюсь…

Пассажиры снова начали перешептываться, понемногу смелея, ведь внутри челнока их жизни ничто не угрожало.

Бывший полицейский смотрел на перепачканную кровью Люкс с состраданием. Кто и зачем нанес ей такие ужасные раны? Неожиданно девушка открыла глаза, ее тело сократилось от сильной судороги, и она зашлась хриплым кашлем, извергая из себя сначала кровавую пену, а затем сгустки крови. На металлический пол с отчетливым звоном выпали четыре шарика.

– Она умирает? Она уже умирает?! – в панике спросил кто-то.

– Нет, с ней все в порядке, – сказал бывший полицейский и подхватил салфеткой с пола один из шариков. Тщательно его вытер и, взяв двумя пальцами, посмотрел на свет – это была девятимиллиметровая пуля.

Перехватив его изумленный взгляд, Люкс криво улыбнулась, поправила разорванную юбку и сказала:

– Дайте мне несколько салфеток, я хочу привести себя в порядок.

Первым принимать беженцев с джетлайнера начал военный корабль, так вовремя оказавшийся в районе бедствия. Его радиосканеры посылали на челноки точные данные о расстоянии до корабля, и спасательные суда сами включали торможение, чтобы не проскочить мимо. Швартовочные катера вышли им навстречу и стали подхватывать беспомощные суденышки цепкими манипуляторами, чтобы проводить их к стыковочным узлам.

– Вонючку выпускаем последним! – потребовала дама в серебристом платье.

– А я и не возражаю, – пожал плечами виновник тяжелого запаха. За все время пути он ни разу не поднялся со своего кресла, казалось, уже присох к нему.

Джим и Тони вышли из провонявшего челнока первыми. С трудом переставляя затекшие ноги, они подошли к встречавшему спасенных лейтенанту и показали ему пассажирские карты.

– Благодарю вас, господа.

Он поочередно провел по карточкам сканером, и данные о первых спасенных пассажирах были автоматически внесены в электронный архив.

– Следующие, пожалуйста! А вы, господа, пройдите по коридору за угол, там еще один офицер принимает заявки на пересылку и транзит.

– Спасибо.

Мимо пробежали двое санитаров с носилками, на посту регистрации начиналась свалка, кто-то пытался смять очередь. Напарники поспешили завернуть за угол и увидели раскладной столик, за которым сидел коротко стриженный лейтенант, еще более молодой, чем первый.

– Куда хотите отправиться, господа? – спросил он.

– А какие есть варианты? – спросил Тони, машинально массируя рубец на руке.

– Через несколько часов начнут подходить суда, где вам будут подыскиваться каюты. Точного перечня их маршрутов у нас еще нет, но мы составляем список пожеланий.

Напарники переглянулись – им светила задержка в несколько суток, а если предположить, что охота на джетлайнере велась именно за ними, искать их будут именно здесь.

– Нам бы не хотелось застрять здесь, приятель.

Лейтенант наморщил лоб, потер переносицу и вспомнил еще об одном варианте:

– В течение ближайшего часа на Бицкул отправится тюремный бот, двое наших ребят попались на грабеже в порту Ослембера, вступили в перестрелку с копами, но те их повязали.

Было видно, что лейтенант целиком на стороне своих.

– А чем славен этот Бицкул?

– Там есть большая военная тюрьма.

– А еще? Есть какая-то возможность убраться оттуда?

– Там есть порт, перевалочные терминалы. Но в основном полный тухляк. Если вздумаете искать там женщин – это пустая затея.

– Но нанять судно там можно?

– Думаю – да, безработных капитанов там навалом. Я же говорю – дыра.

– Это нам подходит, – уверенно заявил Джим.

– Лучше не придумаешь, – согласился Тони.

– Тогда найдите сержанта Ливерса, это на втором ярусе. Спросите о нем у часового, который вас обязательно остановит.

– Я требую, чтобы меня отправили немедленно! Немедленно отправьте меня домой, я требую! – раздался за углом знакомый напарникам визгливый голос.

– Кто это? – озадаченно спросил лейтенант.

– Сейчас увидишь, приятель, – улыбнулся Джим, и они с Тони поспешили к трапу.

Как и предупреждал стриженый лейтенант, на выходе с трапа их встретил часовой, рослый флотский десантник с настоящим карабином и примкнутым к нему штыком.

– Вы куда? Гражданским здесь не положено!

– Мы не гражданские, мы друзья сержанта Ливерса. Он должен захватить нас на Бицкул.

– Друзья? – переспросил десантник, с сомнением глядя на гражданских.

– Да.

– Сейчас узнаем, какие вы друзья…

Часовой снял с рычага трубку стоявшего на тумбочке аппарата связи, сообщил, что звонят с двенадцатого поста, и потребовал найти сержанта Ливерса.

– Сэр! – через несколько секунд воскликнул он. – Это с двенадцатого поста – рядовой Горц! Тут двое гражданских утверждают, что они ваши друзья… Да, здесь стоят. Хорошо, задержу…

Положив трубку на рычаг, десантник широко улыбнулся и сказал:

– Сержант очень удивился, что у него появились какие-то гражданские друзья. Сейчас он сам придет посмотреть на вас и попросил задержать, если вы попытаетесь сбежать. Так что лучше не пытайтесь.

– Нет, приятель, мы останемся на месте, – заверил его Тони, и все трое стали ждать сержанта.

Вскоре он показался в дальнем конце коридора. Пара вышедших из отсека матросов вжались в стену, чтобы не задеть его ненароком.

– Строгий дяденька, – заметил Джим.

– Сейчас увидишь, – криво усмехнулся часовой, вытягиваясь по стойке «смирно».

– Ну, и где здесь мои друзья, часовой? – прогремел бас сержанта Ливерса. Он остановился напротив десантника и всем видом показывал, что в упор не замечает каких-то гражданских.

– Вот эти, сэр! Они сказали, что ваши друзья! – прокричал часовой.