Гнев викинга. Ярмарка мести - Джеймс Л. Нельсон

Луи кивнул.

— Как бы то ни было, нам надо идти. Вон туда. — Он указал в направлении поля, подальше от реки, но Фэйленд покачала головой.

— Там ничего нет, и местность открытая, — сказала она. — И, может быть, разбойники рыщут. Нам стоит снова перейти реку и поискать на дороге странников, которые согласятся нам помочь.

И тогда она вспомнила, что прихватила кошель Айлерана. Посмотрев вниз, она обнаружила, что сума никуда не делась. Фэйленд вытащила ее из-за пояса.

— Все наши деньги здесь, — сказала она. — Если только ты не прихватил собственный кошель.

Она потянула за шнурок и высыпала содержимое себе на ладонь. Денег оказалось немного. Обрубок серебра, отрезанный от монеты побольше, простое золотое кольцо и три серебряка — целых, одинаковых, совсем новеньких на вид.

Луи взглянул на эту скудную добычу, затем склонился над ее ладонью и пригляделся.

— Merde… — задумчиво прошептал он.

Луи протянул руку и взял одну из трех монет. Зажав между большим и указательным пальцем, он принялся изучать ее с разных сторон.

— Bâtard… — пробормотал он.

— Что такое? — спросила Фэйленд.

— Взгляни сюда, — сказал Луи.

Он опустил монету и указал на профиль человека, отчеканенный на одной из сторон, и массивные буквы, его окружающие.

— Сходство не ахти, — сказал Луи. — Я бы не понял, кто это, не будь это здесь написано.

— Я не знаю букв, — сказала Фэйленд.

— Надпись гласит: «Эберхард І», — пояснил Луи. — Мой брат, граф Румуа. Теперь, как мы видим, он чеканит собственные монеты.

Фэйленд покачала головой:

— Монета твоего брата? Как она могла оказаться у Айлерана?

— Он наверняка получил ее от твоего… от Колмана, — сказал Луи. — Мой брат, как видно, до сих пор считает меня угрозой. Человек, который пытался убить меня в монастыре, произнес лишь одно слово: bâtard. Теперь я вспомнил. Он был франком. Его наверняка отправил ко мне брат. И он заплатил Колману монетами моего брата за то, чтобы меня убили. А Колман заплатил Айлерану.

Фэйленд кивнула. «Так, значит, Колману все-таки плевать на то, что я с кем-то сплю, — подумала она. — По крайней мере он не так об этом переживает, чтобы покушаться на моего любовника. Или на меня. Все дело в каком-то дерьме из Франкии». Осознание этого ничуть ее не обрадовало.

— Иди за мной, нам пора, — сказала она резче, чем намеревалась. И зашагала обратно через лес, назад, к речному берегу, а затем и дальше по воде.

Она не спрашивала мнения Луи о том, что им нужно делать, и Луи покорно последовал за ней.

Они вновь перешли реку и выбрались на противоположный берег, затем углубились в растущий на нем лес. Двигались они осторожно. Хотя оба были почти уверены, что люди Айлерана к этому времени уже вернулись в дунад, но не до такой степени, чтобы осмелиться выйти на открытую местность. Поэтому они пробрались к опушке леса, нашли там густой кустарник и спрятались в нем. Каждый по очереди следил за округой, пока второй спал.

Уже поздним утром Фэйленд, дежурившая в этот момент, услышала приближение всадников. Она повернулась на звук. Да, несомненно, это был стук копыт нескольких лошадей. Фэйленд толкнула Луи, и тот сел. Его волосы спутались во сне, он смотрел на нее, недоумевая.

— Всадники, — прошептала Фэйленд и сама удивилась тому, что понизила голос. Разумных причин для этого не было, но ей отчего-то не хотелось шуметь.

Луи склонил голову, прислушался и кивнул. Затем он поднялся на колени, и оба выглянули на дорогу, пролегавшую в четверти мили от кустарника, в котором они прятались. В этот миг всадники появились на ней с севера. Их было десять, все воины, с копьями и щитами. Ехали они медленно, явно никуда не торопясь.

— Разведчики, — сказал Луи.

— Ищут нас? — спросила Фэйленд.

— Уверен, что нас. Но и варваров тоже, я полагаю.

Они наблюдали, как всадники проезжают мимо. Если кто-то из воинов и смотрел в их сторону, они не могли этого определить. Вскоре Луи сменил Фэйленд на посту, она легла и погрузилась в сон, который заслужила. Проснулась она от того, что Луи тихонько ее потряс.

— Слушай, — сказал Луи.

Фэйленд прислушалась. Пели птицы, деревья шелестели на ветру, жужжали насекомые. И откуда-то издалека доносился еще какой-то звук. Резкий, отрывистый, как будто что-то ломалось.

— Там идет бой. В миле отсюда или чуть дальше, — сказал Луи.

Они продолжали прислушиваться, но мало что могли уловить или разобрать. Двадцать минут спустя всадники вернулись. Теперь они двигались в обратном направлении. Ехали они куда быстрее, и их стало намного меньше.

— Кого бы эти люди ни искали, нашли они явно варваров, готов поспорить, — сказал Луи.

Они ждали и наблюдали за дорогой еще какое-то время, после чего решили остаться на месте до темноты, хотя живот Фэйленд протестовал против этого плана, причем все более громко. К тому же ей захотелось пить.

— Посмотри туда, — сказал Луи, указывая на дорогу, в том направлении, откуда ранее доносились звуки боя.

По ней двигалось нечто, издали напоминающее фургон. Повозку тащили две пары волов, она медленно приближалась, и вскоре Луи и Фэйленд поняли, что за первым фургоном следует еще один, с такой же упряжкой. Еще несколько минут спустя они увидели и третий.

— Ха! — сказал Луи. — Я знаю этого малого! Актер со своей труппой. Его зовут… Кримтанн! Да, точно.

— Он нам поможет? — спросила Фэйленд.

— Думаю, да, — сказал Луи. — Он показался мне хорошим человеком. По крайней мере он нас накормит, хотя, возможно, придется расплатиться за это деньгами Айлерана.

— Тогда пойдем, — сказала Фэйленд, впервые за много часов выпрямляясь во весь рост. — Пусть хоть глотку мне перережет, но только после того, как накормит.

Они шагнули из кустов в высокую траву и пошли к дороге, туда, где собирались встретить фургоны. Там они надеялись получить пищу, воду, а если удача им улыбнется, то и укрытие.

Монастырский город Глендалох раскинулся на дне долины, похожей на чашу, окруженной возвышенностями Киль-Вантаня. Каменный собор и другие строения на монастырской земле, опоясывающий их вал и приткнувшаяся к нему деревня располагались у основания этих крутых склонов, и оттуда горы тянулись во все стороны, как океанские валы, застывшие на месте.

Это были не иззубренные неприступные скалы, а скорее холмы — довольно приветливые, пологие, поросшие деревьями, и при хорошей погоде в летние месяцы они так и манили путешественника прогуляться по узким долинам, пролегавшим между ними.