Меч Господа нашего. Книга 2. Арабская весна - Александр Афанасьев

Трубку взяли сразу.

– Молчи и слушай… – сказал Абу Исмаил – я знаю, что это ты и ты меня слушаешь. Кровь правоверных – на тебе. Смерть правоверных – на тебе. Ты – предатель, ты обольстил лживыми речами и посулами меня, но ты не обманешь Аллаха. Аллах отвернется и плюнет, увидев тебя, пусть твоя душа вечно мечется в аду, а твой труп разорвут собаки. Вот что ты заслуживаешь, Аллах свидетель…

– Брат, зачем ты сопровождаешь упоминаниями Аллаха такие несправедливые слова по отношению ко мне!

– Ты не брат мне! Ты узурпатор! Ты продался сам и продал Египет, для тебя он ничего не значит. Ни Аллах, ни Книга для тебя тоже ничего не значат, ты муртад и мунафик, лжец и лицемер. Тебе нужна власть и ты готов ее получить кровью миллионов мусульман и разорением страны. Ты хуже яхудов, они по меньшей мере идут на нас в лицо, а ты – наносишь удар ножом в спину. Будь проклят ты и твое дело!

– Но брат, я делаю все, что в моих силах!

– Ты лжешь. Никто от тебя не пришел, когда нас убивали – потому что ты приказал сидеть на месте. Ну и сиди с сидящими. Аллаху ведомо все, и волей Аллаха, ты будешь разбит и унижен. Будь ты проклят, сын свиньи! Жаль, что тебя не расстреляли!

Бывший глава египетского парламента и вероятный глава государства в самом ближайшем будущем Абу Исмаил отключил трубку. Нет… он не сдастся, не позволит революции, истекающей кровью от удара ножом в спину умереть окончательно. За эти дни стало понятно, кто за народ, а кто – оппортунист, изменник, манипулирующий Кораном и ни во что не верящий, ставящий собственные политические амбиции выше воли народа. На территории Ливии – много правоверных, много оружия – если Аль-Завахири и его банды придут к власти – туда пойдет поток беженцев из Египта. И он получит возможность их возглавить. Он еще вернется в Каир – народный гнев сметет узурпатора, и люди снова призовут его к власти. И тогда он – прикажет снять кожу заживо с этого предателя, специально построив для этого помост на площади Тахрир. Пусть все знают, что положено предателям, какое наказание бывает тем, кто идет против воли Аллаха.

О Аллах, он же сам принимал этого предателя, когда его освободили из тюрьмы, если бы не революция – его бы рано или поздно казнили! О, Аллах, он же сам давал ему оружие и деньги на то, чтобы организовать лагеря муджахеддинов и нести Шариат Аллаха дальше: с Ливию, в Марокко, в Алжир, в Судан. О, Аллах, этот предатель не раз клялся ему на Коране в верности. О, Аллах, за что ты нас караешь…

Только бы добраться до границы. Ничего не кончено, этот предатель еще пожалеет, что родился на свет. Этот предатель еще будет умолять о легкой смерти…

Он закрыл крышку чемоданчика, где лежал телефон, сунул его в машину. Поправил висящий на боку автомат.

– Едем…

– Но, эфенди… люди устали, нужно хотя бы пару часов…

Грохнул выстрел, тело того, кто посмел спорить, упало на песок.

– Едем… – повторил Абу Исмаил.

* * *

Выбитые пулями стекла в помещении штаба авиабазы уже закрыли, привели в порядок аппаратуру, которую еще можно было привести в порядок. На охрану выставили бородачей, которые без окрика стреляли в любого, кто смел приблизиться к базе…

– Засекли?

– Так точно. Западнее Сиваха, мы вышлем разведывательный самолет, чтобы точнее установить местонахождение. Потом пошлем бомбардировщики.

Мухаммед аль-Завахири пригладил бороду.

– Посылайте сразу. Нельзя дать этому предателю уйти. За это вы отвечаете головой.

– Слушаюсь… – чуть испуганно сказал командир эскадрильи ВВС, ранее располагавшейся в Александрии.

– Нет, вы не поняли. Если ваши самолеты настигнут его, вы станете генералом и командующим всеми ВВС. Если нет – вас и всю вашу семью принесут Аллаху.

Комэск испуганно покосился на стоящих за спиной возможно нового руководителя Египта здоровенных бородачей в солнцезащитных очках и с немецкими пластиковыми автоматами. Он слышал – они разговаривали по-арабски, но совсем не на египетском диалекте.

– Я все понял, эфенди. Я немедленно распоряжусь.

– Действуйте. Аллах с вами…

* * *

Никто так и не успел понять, что произошло.

Четверка истребителей зашла на колонну со стороны солнца. Абу Исмаил сделал большую ошибку, спеша, он приказал продвигаться не по бездорожью, а по шоссе, чтобы как можно быстрее оказаться в Ливии. Колонну в двадцать с лишним машин трудно было не заметить, тем более что в ее составе был полицейский бронетранспортер, но только один. У летчиков – тоже были семьи, они прекрасно понимали, что произойдет с ними, если они откажутся выполнить приказ или промахнутся. С другой стороны – то, что творилось в стране последние дни, когда народ напал на армию, когда убивали их сослуживцев, когда расправлялись с семьями, с детьми – ожесточило их сердца, и им уже все равно было – сколько человек погибнет на дороге. Жизнь обесценилась – и смерть тоже…

Люди, сопровождавшие Исмаила – успели только услышать грохот реактивных двигателей. Два ударных самолета – атаковали их с пологого пикирования, стреляя из пушек. На каждом самолете был установлена скорострельная шестиствольная пушка М61 с боезапасом в пятьсот снарядов – тысяча двадцатимиллиметровых снарядов обрушились на небольшой участок дороги меньше чем за минуту. Это было похоже на Армагеддон – очереди пушек распахивали асфальт, проделывая в нем настоящие канавы, попавшие под пушечный огонь машины – просто разрывало на части. Отстреляв весь боезапас – самолеты ушли вверх, заходя на новую атаку и освобождая место двум другим, ждущим своей минуты. Те – не заставили себя ждать….

* * *

Абу Исмаил услышал гром реактивных двигателей – и сразу все понял. Прошептав проклятье – он дернул ручку двери и вывалился из уже тормозящей машины на скорости, закувыркался по асфальту. Едва не попав по колеса, содрав во многих местах кожу до мяса – он встал на четвереньки, попытался встать –но не успел. Огненная струя хлестнула с неба, во все стороны полетели камни, куски асфальта, осколки – и будущий президент страны исчез в дыму и пламени…

* * *

На втором заходе – истребители-бомбардировщики сбросили на этот участок шоссе по две бомбы Mark84, каждая весом в девятьсот двадцать пять килограммов. После такой атаки – ничего живого на этом участке дороги – остаться не могло…

Американская система власти – как и американская система существования и построения жизни – она и гениальна и порочна одновременно. Все это – в зависимости от того, кто и как строит жизнь – и в бытовом смысле и в политическом.

В начале двадцатого века – Соединенные штаты Америки из захолустья, места куда ссылают преступников – превратились в первую сверхдержаву мира. Практически в это же самое время – страны Латинской Америки практически из равных стартовых условий (а в Аргентину ехало не меньше эмигрантов, чем в США) превратились в этакую клоаку, где ничего не делается так как надо, где недовольны все – но никто ничего не может сделать. Этот опыт – надо изучать, чтобы понимать, куда нам идти.