Там, где мы служили - Олег Верещагин

Пальцы Джека сорвали с ремня гранату, хлопнув почти в руках у него, она полетела в окно. Кто-то другой внутри Джека действовал сейчас за него. Этот другой Джек ничего не боялся, он все видел, все замечал и знал, что и как надо делать. Кругом все орали на полудюжине языков, Джек тоже вопил, никто никого почти не понимал, да это и не было важно: людьми руководили наработанные реакции.

Оставшиеся в живых бросали на улицу ручные гранаты — Джек швырнул две, другие бойцы — по две-три тоже, и улицу заволокло пылью и резким дымом. Многие считают, что ручные гранаты — позавчерашний день, ведь есть подствольники, дробовики и так далее. На самом деле это вовсе не так. Конечно, в руках необученного бойца ручная граната опасна только для него самого и для окружающих. Но похожие на небольшие консервные банки, да на их основе и сделанные РГ-42мод, состоящие на вооружении конфедератов, были в очень умелых руках, и эффект оказался ужасающим.

Махди не ожидали ничего подобного — ни залечь, ни укрыться, ни разбежаться они не успели, и взрывные волны с вихрем осколков сметали их, как манекены. Ласло, ударом ноги вывалив ставни наружу, появился в окне с пулеметом наперевес и полоснул улицу очередью — крест-накрест, сшибая пулями тех, кто еще оставался на ногах, и ругаясь на родном языке. Потом выпрыгнул наружу, продолжая стрелять. Только сейчас Джек понял, что венгр очень силен. Держа пулемет на вытянутых руках, Ласло стрелял длинными очередями, при этом вертясь как волчок и успевая простреливать улицу в обе стороны.

— Смелей, батран, смелей! — кричал он на русском и венгерском в сторону дома. — Батран, батран!

Солдаты выскакивали один за другим, стреляя влево и вправо. Враги мелькали на обеих сторонах улицы. Джек упал на колено, в автомате оказался магазин с трассерами, он видел, как попадает, попадает, и от этой мысли страх растаял, исчез, оставив лишь лихорадочное, пьяное чувство возбуждения и странно соседствующее с ним ясное, быстрое понимание того, как и что надо делать…

Иван, вылезавший в окно с О'Салливаном на плече, вдруг дважды дернулся, странно охнув: «Ха, ха!» — и мягко повалился назад. Хуанита, уже почти выбравшаяся из второго окна, повернулась обратно и, держа обеими руками «АК-104», начала стрелять — одной длинной очередью, не прерываясь…

— Туда, к дому! — закричал Джек, неожиданно сообразив, что можно прорываться во двор напротив, а оттуда — к лесу: бой на улице был явно смертельным, проигрышным… Но Хуанита, выронив автомат, перегнулась внутрь дома и начала съезжать в окно, вцепившись в тонкий шнур, обвивший ее горло. Тим, уже подбегавший к воротам, рванулся обратно, отстреливаясь из пулемета.

— Стой! — проревел Ласло, с помертвевшим лицом поворачиваясь вслед канадцу.

Тот обернулся, прокричал:

— Бегите! Я их выручу — догоним!

— Назад, болонд![94]— отчаянно закричал Ласло, рванувшись следом, но перед венгром взорвалась граната, и он отлетел назад, вскрикнув: — Погибнете…

Джек, подхватив венгра под мышки, поволок его к воротам, возле которых застыл Лунс. Джек видел, как Тим, прыгая в окно, в котором исчезла Хуанита, выгнулся, словно стараясь заглянуть через плечо… и свалился наружу, в пыль… Ласло подволакивал за собой пулемет, левая рука его почему-то скользила у Джека в пальцах… и он не сразу сообразил, что венгр ранен в плечо и ладонь скользит в его крови. А подняв голову, англичанин увидел около угла улицы стоящего на колене гранатометчика. Он целился — сюда. В них.

— Стреляй, Ласло! — закричал Джек, пытаясь сам перехватить автомат… но гранатометчик вдруг дернулся, ударился плечом в угол беленого забора… и пополз по нему наземь, задирая оружие в небо.

— Скорей! — крикнул Лунс, продолжая стрелять. Дверь за его спиной открылась, и морщинистая, похожая на ведьму старуха с растрепанными патлами и ощеренным черным ртом с размаху обрушила на его спину мотыгу, что-то каркнув.

Содрогнувшись всем телом, Лунс удивленно сказал:

— У-ух… — завел руку за спину, взялся за ручку мотыги и медленно встал на колени, ткнувшись лбом в стену. С обеих сторон источенного, но острого лезвия брызгала кровь.

Старуха качнулась обратно, но Джек наконец добрался до автомата…

Он вошел — ворвался — во двор первым. За ним Ласло, хрипя, тащил Лунса. Швед смотрел вокруг изумленными глазами и тихо шептал:

— Ой больно… больно… как больно, ой… мамочка… — Мотыга моталась, задевала за землю, за стену. Джек захлопнул дверь и обрушил засов, как нож гильотины, — вот только отсечь мир снаружи, как голову врага, было нельзя. Переводя дух и отплевываясь, осмотрелся.

— В дом, — так получилось, что он сейчас командовал.

— Беги, — прохрипел Ласло, держа шведа. — Ты еще можешь… — Венгр был бледен, он терял кровь.

— В до-ом! — зарычал Джек, сам не узнавая своего голоса. Он был зол на себя; спасение оставалось за забором, в десятке шагов, но что-то не давало ему сделать их, потому что это значило бросить Ласло и Лунса. — В дом, идиоты, или я правда сбегу от вас, мне страшно!

— У тебя нет ничего святого. — Улыбка искривила лицо венгра.

— У тебя тоже, ты даже в туалете куришь, — ответил Джек. На миг закрыл глаза. «Мамочка, прости меня, я не могу по-другому. Папа, гордись мной. Стелла… вспоминай хоть иногда!»

Он подхватил Лунса. Дверь уже трещала, через нее стреляли и, несомненно, в скором времени просто догадаются ее взорвать. Ласло стоял на колене, нацелив пулемет на дверь.

— Оставь, — тихо сказал Лунс. Так тихо и спокойно, что Джек сперва даже не понял, что это он говорит. Но это говорил швед. Он улыбался, хотя изо рта и носа бежала кровь. — Мне осталась-то минута-другая… не больше… — Он тихо кашлянул, кровь потекла сильнее. — Старая… ведьма… Посади меня, Джек.

В голосе шведа неожиданно прозвучала резкая, напористая сила, его юное лицо стало строже и старше, синие глаза смотрели ясно и спокойно. Англичанин опустил его наземь, и швед было завалился в сторону, но твердо оперся на рукоять вбитой в спину мотыги. Кровь потекла сильнее, Лунс вздрогнул, но тут же улыбнулся и положил на колени пулемет:

— Так лучше. Все. Бегите. Джек… Беги… — И размеренно, ясно добавил по-шведски — Джек разобрал:

— Ухожу, не доделав дела достойного,

Дней с добром не дожив в довольстве.

Жизнью моею ныне живите, братья.

Джек почувствовал, что сейчас разревется. Поэтому все, что он смог, — это отдать честь…

Дверь в дом оказалась заперта. Внутри кто-то был… Впрочем, Джека это совершенно не касалось. Ударом ноги он снес дверь, швырнул внутрь гранату и ворвался следом за разрывом, поливая огнем все углы единственной большой комнаты. Ласло втащился следом и лег в дверях с пулеметом, но потом перебрался к окну, простонав:

— Прикрой дверь, Джек…

Он двигался очень медленно, и Джек бросил торопливо: