О самом важном - Эндерс Кей

нет, да есть штрафбат,

Органы в порядке.

Словом, горе мне с тобой, —

Ну какого черта

Бродишь тут, как чумовой,

Беспокоишь мертвых.

Нет – чтоб вечности служить

С нами в тесной смычке, —

Всем в живых охота жить.

– Дело, брат, в привычке.

– От привычек отвыкай,

Опыт расширяя,

У живых там, скажешь, – рай?

– Далеко до рая.

– То-то!

– То-то, да не то ж.

– До чего упрямый.

Может, всё-таки дойдешь

В зале в этой самой?

– Не хочу.

– Хотеть – забудь.

Да и толку мало:

Всё равно обратный путь

Повторять сначала.

– До поры зато в строю —

Хоть на марше, хоть в бою.

Срок придет, и мне травою

Где-то в мире прорасти.

Но живому – про живое,

Друг бывалый, ты прости.

Если он не даром прожит,

Тыловой ли, фронтовой —

День мой вечности дороже,

Бесконечности любой.

А ещё сознаться можно,

Потому спешу домой,

Чтоб задачей неотложной

Загорелся автор мой.

Пусть со слов моих подробно

Отразит он мир загробный,

Всё по правде. А приврет —

Для наглядности подсобной —

Не беда. Наоборот.

С доброй выдумкою рядом

Правда в целости жива.

Пушки к бою едут задом, —

Это верные слова…

Так что, брат, с меня довольно

До пребудущих времен.

– Посмотрю – умен ты больно!

– А скажи, что не умен?

Прибедняться нет причины:

Власть Советская сама

С малых лет уму учила —

Где тут будешь без ума?

На ходу снимала пробу,

Как усвоил курс наук.

Не любила ждать особо,

Если понял что не вдруг.

Заложила впредь задатки

Дело видеть без очков,

В умных нынче нет нехватки,

Поищи-ка дураков.

– Что искать – у нас избыток

Дураков – хоть пруд пруди,

Да каких ещё набитых —

Что в Системе, что в Сети…

– А куда же их, примерно,

При излишестве таком?

– С дураками планомерно

Мы работу здесь ведем.

Изучаем досконально

Их природу, нравы, быт,

Этим делом специальный

Главк у нас руководит.

Дуракам перетасовку

Учиняет на постах.

Посылает на низовку,

Выявляет на местах.

Тех туда, а тех туда-то —

Четкий график наперед.

– Ну, и как же результаты?

– Да ведь разный есть народ.

От иных запросишь чуру —

И в отставку не хотят.

Тех, как водится, в цензуру —

На повышенный оклад.

А уж с этой работенки

Дальше некуда спешить…

Все же – как решаешь, Тёркин?

– Да как есть: решаю жить.

– Только лишняя тревога.

Видел, что за поезда

Неизменною дорогой

Направляются сюда?

Все сюда, а ты обратно,

Да смекни – на чем и как?

– Поезда сюда, понятно,

Но отсюда – порожняк?

– Ни билетов, ни посадки

Нет отсюда «на-гора».

– Тормозные есть площадки,

Есть подножки, буфера…

Или память отказала,

Позабыл в загробном сне,

Как в атаку нам, бывало,

Доводилось на броне?

– Трудно, Тёркин, на границе,

Много легче путь сюда…

– Без труда, как говорится,

Даже рыбку из пруда…

А к живым из края мертвых —

На площадке тормозной —

Это что – езда с комфортом, —

Жаль, не можешь ты со мной

Бросить эту всю халтуру

И домой – в родную часть.

– Да, но там в номенклатуру

Мог бы я и не попасть.

Занимая в преисподней

На сегодня видный пост,

Там-то что я на сегодня?

Стаж и опыт – псу под хвост?..

Вместе без году неделя,

Врозь на вечные века…

И внезапно из тоннеля —

Вдруг – состав порожняка.

Вмиг от грохота и гула

Онемело всё вокруг…

Ах, как поручни рвануло

Из живых солдатских рук;

Как хватало мертвой хваткой

Изо всех загробных сил!

Но с подножки на площадку

Тёркин всё-таки вступил.

Долей малой перевесил

Груз, тянувший за шинель.

И куда как бодр и весел,

Пролетает сквозь тоннель.

Комендант иного мира

За охраной суетной

Не заметил пассажира

На площадке тормозной.

Да ему и толку мало:

Порожняк и порожняк.

И прощальный генералу

Тёркин ручкой сделал знак.

Дескать, что кому пригодней.

На себя ответ беру,

Рад весьма, что в преисподней

Не пришелся ко двору.

И как будто к нужной цели

Прямиком на белый свет,

Вверх и вверх пошли тоннели

В гору, в гору. Только – нет!

Чуть смежил глаза устало,

И не стало в тот же миг

Ни подножки, ни состава —

На своих опять двоих.

Вот что значит без билета,

Невеселые дела.

А дорога с того света

Далека ещё была.

Поискал во тьме руками,

Чтоб на ощупь по стене…

И пошло всё то кругами,

От чего кричат во сне…

Там в страде невыразимой,

В темноте – хоть глаз коли —

Всей войны крутые зимы

И жары ее прошли.

Там руин горячий щебень

Бомбы рушили на грудь,