Теперь мы квиты - Виолетта Роман

небольшое улучшение, и оно давало тебе надежду.

Я закрыла лицо, потому что больше не могла. Меня трясло. Словно вся боль, утрамбованная мной с тех времен, сейчас выходила наружу. Больно. Так, будто старый огромный гнойник прорвался, и сейчас все это буквально выдавливали из меня.

Доктор подошла и обняла меня. Я опустила голову ей на плечо, обняла в ответ. И пока я плакала, она продолжала держать меня.

– Помнишь, милая. Конечно же, ты помнишь. Именно так чувствует себя Лука. Потому что ты не хочешь выкарабкаться. Он понимает, что ты убиваешь себя, Ия. Он видит то, что видела ты, когда умирала твоя мама…

Я отстранилась. Она потянулась к карману и, достав из него платок, вручила его мне.

– Твой мужчина старается, но ты не хочешь видеть ничего кроме своей болезни. Ты спряталась в ней, потому что устала. Устала терять родных, устала плакать и страдать. Ты кажешься сильной, злишься, грубишь ему, но все это лишь твоя защита. Ты разбита, не можешь поднять голову и увидеть, что уже давно тучи рассеялись и на небе солнце. Ты так занята своими страхами, что не видишь очевидного. Рядом с тобой не бабник, а любящий тебя мужчина. Мужчина, который вынужден день ото дня смотреть на то, как ты убиваешь себя, деточка. И если ты не любишь себя, вспомни о том, что ты любишь его… Вылечись, дай себе шанс выздороветь ради него и его счастья… Не дай ему пройти то, что прошла ты, маленькая девочка, потеряв мать.

Каждое ее слово, словно огромный булыжник, летящий в меня. Больно. Так, что зубы сводит, и перед глазами пятна. Но это отрезвляет. Словно ушат ледяной воды, заставляет проснуться. И наконец—то увидеть все настолько ясно, что становится страшно.

В груди огромный шар. Он настолько большой, что кажется, вот—вот и мои ребра лопнут.

Перед глазами вчерашняя ссора с Лукой. Его убитый, раздавленный моим поступком, взгляд. Когда он увидел спрятанную мной еду, он разочаровался во мне. Варламов старался. Все это время он на самом деле был рядом со мной, пытался сделать так, чтобы мне было лучше. А я не могла…

Женщина посмотрела на меня с нежностью.

– Давай, сделаем это вместе. И этот путь не такой сложный, как тебе кажется, милая. Ты пройдешь его, вместе с ним. А я помогу вам, хорошо?

Всхлипнула в ответ. Я хотела этого больше всего на свете. Она прочитала все по моим глазам.

– Вот и отлично, – выдохнула, крепко обняв. А когда отстранилась, на ее губах была теплая улыбка. – Тогда сейчас я даю тебе направление на анализы. Мы проходим обследование, а потом встречаемся в кабинете и будем решать, как нам действовать дальше.

Когда я выхожу из кабинета, первым, кого вижу – Луку. Он стоит у стены, разговаривает с кем—то по телефону. А я замираю, рассматривая его. Родной, любимый. Сколько времени мы потеряли, расставаясь. Сколько времени я без него была… А ведь доктор права. Я делаю ему больно, и даже не понимаю этого. А он ведь любит меня, он делает все для нас… Я просто должна помочь. Должна набраться храбрости и признать болезнь, признать слабость.

Лука вдруг оборачивается. Увидев меня, сбрасывает вызов.

– Эй, ты в порядке?

Сгребает меня в объятия. А мне так стыдно. Я так виновата перед ним! Я пытаюсь сказать, но слезы душат. Прижимаюсь к нему, уткнувшись носом в основание шеи. И только когда чувствую жар его тела, немного прихожу в себя.

– Прости меня, Лука. Я знаю, я тебя разочаровала, и ты думаешь, что не нужен мне… Но это не так, – отстраняюсь немного, а у него глаза на мокром месте. С такой болью смотрит на меня, заботливо убирая волосы с моего лица.

– Прости, что столько времени врала тебе и делала больно. Я обещаю тебе, я все сделаю, чтобы выздороветь, – голос срывается. И мне приходиться взять паузу, чтобы справиться со спазмом. – И я хочу родить тебе ребенка, а еще замуж хочу, и чтобы ты счастлив был. Я очень тебя люблю…

Он кривится.

– Иди сюда, маленький, глупый Ослик, – за подбородок меня берет и касается губами моих. – И я все это хочу. И все будет. Ты только поправляйся, родная моя, ладно?

Я киваю в ответ. Теперь я знаю, что так и будет. Теперь все – на двоих. И радость, и боль, и проблемы все. Лука – все, что есть у меня. И я сделаю его и себя счастливыми.

В этот момент дверь кабинета открывается, и в коридор выходит врач. Лука поднимает на нее глаза, все еще продолжая обнимать меня.

– Спасибо вам, – произносит тихо.

Она улыбается в ответ и протягивает листок бумаги.

– Сейчас спускайтесь на первый этаж, доктор примет вас.

Лука забирает направление. И когда мы отправляемся по коридору, доктор окликает меня.

– Ия.

Я оборачиваюсь

– Повезло тебе, детка, такой мужчина рядом. Не подведи, – подмигнув, женщина возвращается в кабинет.

Глава 29. Рехаб

Я ужасно вымотана, но стараюсь держаться, не показывать вида. Лука так вообще разрывается между клубом и мной, и ничего, настроен решительно. Вот и я не хочу поддаваться усталости.

Док изучает результаты моего обследования. Уже вечер, за окнами темно, а мы все никак не закончим.

– Итак, Ия, что мы имеем…, – врач наконец—то отрывает взгляд от бумаг. – Гастрит, парочка небольших язвочек в желудке и рефлюкс—эзофагит. Есть кое—какие проблемы с желчным пузырем, но, в общем, ничего страшного и смертельного. Нужен стационар.

На последних словах меня в жар бросает. Док не дает мне возразить.

– Здесь мы проведем лечение, выровняем твою диету, наладим питание, плюс ежедневная работа с психологом. Это займет не больше месяца.

Мне хочется плакать. Месяц! Целый месяц нахождения в больнице. А как же учеба, как моя жизнь?!

– Нет, – слетает с губ прежде, чем я понимаю, что проговорила это вслух.

– Да, – парирует Лука, даже не посмотрев на меня. Он прожигает взглядом доктора. И меня это злит.

– Нет, Лука.

Варламов берет мою руку, сжимает ее, но все еще не смотрит.

– Могу я лечь с ней? Может, есть возможность отдельной палаты?

– Да, конечно, – ничуть не смущается доктор. – У нас есть платные палаты, которые могут посещать родственники и, при необходимости, оставаться с ночевкой.

И только теперь Лука удостоил меня взглядом.

– Решено, мы остаемся, док, – на его губах появилась улыбка. Он выглядел так уверенно. Будто знал наперед, что все получится. Лука хотел этого. А я? А у меня просто