Теарнская партия - Сергей Раткевич

«И это человек, с которым я сражался рука об руку?!»

– Справишься, рядовой Карвен, – ухмыльнулся сержант Йанор. – Ты справишься, это точно. Был бы на твоем месте кто другой, и я первый сказал бы: «Да вы что? Этот бедолага просто сдохнет, и все тут!» А ты справишься. Уж я-то вижу. Такие, как ты, со всем на свете справляются. На них сколько не навали, им все одно мало. Идем, рядовой Карвен. Строевые занятия мы, так и быть, пропустим, а все остальное…

– А… мой новый сержант, уважаемый Фревин, разве он позволит? – попытался уклониться от надвигающегося ужаса Карвен.

– Я с ним уже договорился.

– Гадина ты, сержант… – одними губами произнес Карвен. Но сержант услышал.

– Гадина, – радостно улыбнулся он в ответ. – Еще какая! И сволочь к тому же! И подонок, ты что, забыл об этом? Ничего, сейчас напомню. Ты у меня как молитву перед сном повторять будешь: «Сержант Йанор сволочь и подонок!» А все почему? Потому что сержант и должен быть таковым. А ты запоминай, запоминай, как и что я делаю. Станешь сержантом сам – пригодится. А пока усвой главное: у доброго сержанта солдаты живут до первой серьезной стычки!

* * *

– …и россыпь прекрасных вишен боец уронил на снег, – пел юный менестрель, совсем еще мальчишка.

Он вздрогнул, и голос его подскочил на добрых две октавы вверх, когда дюжий молодой гвардеец, уже изрядно под хмельком, отлепился от своего товарища, коему, очевидно, помогал сохранять равновесие, и, ринувшись к несчастному менестрелю, ухватил оного за грудки.

– Не похожа кровь на вишни, да еще и прекрасные! – сердито выпалил он.

– Вам видней, господин, – оправившись от изумления и невольного испуга, ответил певец. И тотчас добавил с любопытством: – А на что она похожа, не скажете? А то ведь мне сочинять, а я еще молод и не знаю, как это бывает…

– На кровь она похожа, – проворчал гвардеец. – Запомнил? Так и пой… на кровь…

– На кровь? – растерялся парнишка. – Но мне сравнение нужно… а «кровь похожа на кровь» – это как-то странно. И в размер не влезет…

– Значит, придумай новый размер, – хмуро потребовал гвардеец.

– Карвен, отстань от него, – вмешался его приятель. – Что ты к нему прицепился? Каждый зарабатывает как умеет…

– Господин гвардеец, вы бы и правда меня отпустили, а то одежку еще порвете, а я не так богат на этой неделе, чтобы позволить себе починку, – почуяв поддержку, воспрял духом мальчишка.

Карвен тотчас отпустил. Что значит последняя одежонка, он не очень-то хорошо себе представлял. Самому бедствовать как-то не приходилось, ни до смерти отца, ни после, когда ушел из дому. Но что такое чужой труд и чужая собственность, он понимал очень даже хорошо. Испортить чужую одежду, одежду, которую кто-то когда-то сшил, бессмысленно искалечить чужое мастерство? Руки сами собой разжались…

«В самом деле, чего это я? Ну подумаешь, строчка не понравилась. Кровь, видите ли, как вишни, да еще и прекрасные… А сам я много обо всем об этом знал, пока с Вергеном не познакомился?»

Карвен посмотрел пристальнее на свою невольную жертву, и ему стало вовсе уж стыдно. Худенький, щуплый мальчишка…

«Да он не только крови, он и вишен-то нормальных никогда не видел!» – сообразил Карвен, краснея до ушей.

– Я… это… прошу прощения… приношу свои… извинения, – неловко пробормотал он.

Взгляд мальчишки мигом преобразился. Глаза мелкого городского хищника, вынужденного выживать на территории, населенной куда более крупными и опасными созданиями, сверкнули азартным огоньком. Он быстро окинул Карвена оценивающим взглядом.

– Прощения с извинениями в глотку не зальешь, – ухмыльнулся он, начиная зачехлять старенькую обшарпанную лютню.

Сержант Йанор расхохотался.

– Да-а-а… Карвен, придется тебе его сегодня угощать, ничего не попишешь. Впрочем, ты же у нас щедрый, а? Заодно потолкуете на интересующую вас тему и все-таки подберете сравнение для слова «кровь», раз уж вас обоих это так волнует. С ума сойти можно, какие вы еще оба юнцы!

И сержант Йанор, покачав головой, расхохотался еще громче.

* * *

– Тебя как звать-то?

– Нэллен, господин гвардеец, – задорно улыбнулся певец. – А тебя как?

– Карвеном, – ответил юноша. – И, кстати, господином пусть меня другие господа величают, а для своих я просто Карвен.

– А ты меня вот так сразу в свои зачислил? – прищурился мальчишка. – Отчего бы?

– А отчего нет? – легкомысленно ответил Карвен. – У меня, говорят, чутье хорошее. А раз говорят, что оно есть, так почему им не пользоваться? Вот чувствуется мне, что ты – свой, и все тут.

– Подходит, – кивнул мальчишка. – Я себе друзей так быстро не назначаю, но и у меня это, как ты говоришь, чутье… и оно мне подсказывает, что в чем-то ты прав, друг.

Карвен кивнул.

Сержант Йанор меланхолично прихлебывал пиво, задумчиво глядя на вершащееся действо.

– Что ж, твой папаша, по крайней мере, сам помер, – получасом и двумя кувшинами пива позже заметил Нэллен. – Это хорошо.

Карвен гневно дрогнул и с изумлением воззрился на нового приятеля.

– Эй! Я не к тому, что его смерти радоваться надо, но он хотя бы сам умер, понимаешь? – быстро добавил Нэллен. – Моего, например, убили… у меня на глазах.

Карвен замер.

– Я слишком маленький был, чтобы что-то сделать, а он… слишком старый, наверное. Пока он нож доставал, его дважды ударить успели. – Мальчишка пожал плечами. – Так что ты не прав, Карвен. Я все-таки знаю, как выглядит кровь… и как она пахнет. Вот только… это же песня, понимаешь? В песне все должно быть красивое. Хоть где-то должно быть красиво, разве нет?

Карвен виновато вздохнул. А потом встал, вышел из-за стола, подошел к задумчиво надраивающему пивную кружку кабатчику и заказал порцию вишен.

– Как это нет? – возмущенно поинтересовался он секундой позже. – Ах, никто не спрашивал раньше? Ну, значит, теперь иногда будут. Пошли кого-нибудь на рынок, пусть принесут самых лучших. Я заплачу.

Сержант Йанор посмотрел на своего молодого приятеля, но ничего не сказал. Конечно, Феранна – это не какая-нибудь провинция. В столице свежие вишни бывают не только поздней осенью, но даже зимой, маги на них какие-то чары накладывают, чтобы не портились, вот только стоить это удовольствие будет вдвое, если не вдесятеро против обычной цены. Сержант еще малость подумал, прикинул размер жалованья Карвена, и, когда тот вернулся обратно, хлопнул его по плечу:

– Я плачу половину.

– Почему это? – возмутился Карвен.

– Потому что я так сказал, рядовой! Вопросы?

* * *

– Ваше величество, прежде чем мы приступим, я попросил бы вас уделить мне несколько минут наедине, – произнес новый вирдисский посол, профессор Шарнай, тем самым грубо нарушая тонкий дипломатический протокол, согласно которому он должен был действовать.