Клад последних Романовых - Юлия Алейникова

— Смелее. Сковорода не кусается. Самое страшное, что может случиться, — вы уроните мясо на пол. Ну, так мы его поднимем, сполоснем и обратно на сковородку, — подбодрила его Полина.

— Что здесь происходит? — раздался у них за спиной чей-то злобный визгливый голос. — Что это за тварь распоряжается на моей кухне?

Полина и Максим обернулись. Посреди комнаты у них за спиной стояла высокая стройная брюнетка на высоких каблуках, в обтягивающих джинсах, в маечке, из которой буквально вываливался загорелый бюст, коротенькой курточке и с длинными рассыпавшимися по плечам шелковистыми сверкающими волосами. Лицо у брюнетки было отвратительно стервозное, сексапильное и, что уж скрывать, смазливое. Ирина Григорьевна была права, бывшая жена Максима Панова смахивала на иллюстрацию из модного журнала. Настроение у Полины мгновенно испортилось. Сейчас Максим, увидев эту холеную красавицу, попросит ее, Полину, собрать вещички, вызовет ей такси и, дав денег на пансионат, отправит к маме или просто домой. На растерзание маньяку. Потому что забудет обо всем на свете, кроме своей обожаемой красотки. А то, что она обожаемая, Полина поняла по тому, как изменилось лицо Максима.

— Добрый день, Аня. Что тебя привело в мою квартиру и как ты сюда попала? — Голос Максима звучал спокойно, он, даже несмотря на предательски задрожавшие руки, сумел убавить огонь под сковородкой.

Полина его мужество оценила, но все же постаралась задвинуться в сторону, подальше от Максима, и, быстренько сполоснув руки и сняв фартук, приготовилась к экстренной эвакуации.

— Я спросила, — прошипела в ответ бывшая супруга, пропустив вопрос Максима мимо уха и сверля взглядом забившуюся в угол Полину, — что эта тварь делает на моей кухне?

— Ну, во-первых, это не твоя кухня. Ты в жизни на ней ничего сложнее хлопьев с молоком не готовила. Во-вторых, эта кухня находится в моей квартире. В-третьих, тебя не касается, кого я у себя принимаю. А в-четвертых, — и тут его голос стал неожиданно жестким, — немедленно извинись перед Полиной за свое хамство.

Полина такого рыцарского поведения от Максима не ждала. Она была уверена, что ей придают значения не больше, чем мебели, а потому была приятно удивлена и благодарна.

— Перед этой чувырлой? Эта тварь у меня мужа отбивает, а я еще и извинись? Панов, ты вообще сбрендил? — уперев в бока когтистые кулачки, поинтересовалась не желающая сдаваться Анна. — Во-первых, мы с тобой еще не разведены и развода я тебе не дам, а во-вторых, мог бы и получше найти, чем эта мышь линялая, — презрительно бросила в адрес Полины Анна, облив библиотекаршу презрительным взглядом.

— Благодарю за участие. Но я уже был женат на проститутке, теперь надеюсь обрести счастье с порядочной женщиной. — Максим подвинулся ближе к Полине и взял ее узкую холодную ладонь в свою. Близость серебристой библиотекарши его успокаивала и укрепляла, давая силы. На фоне библиотекарши Анька с ее скандальными замашками, пышными загорелыми формами и яркими чертами лица выглядела как ярморочный лубок рядом с портретом эпохи Высокого Возрождения. Дешево и аляповато. Какое все-таки счастье, что жизнь так своевременно свела его с Полиной, без нее он бы не выпутался.

— Извиняться ты, разумеется, не будешь, не позволяет отсутствие воспитания, — продолжил беседу Максим, всячески демонстрируя жене равнодушие. — Так что перейдем к главному. Зачем ты сюда явилась? Взглянуть на оставленные тобой руины? Подготовить еще один секс-сюрприз? Попытаться меня вернуть?

— Тебя? Да ты сам будешь у меня в ногах валяться! — зло бросила Анька; что бы она ни делала и ни говорила, на какие бы ухищрения ни пускалась, какие бы интриги ни плела и в какие бы игры с ним ни играла, но выглядеть она привыкла королевой. Увы, на этот раз сохранить лицо ей не удастся. Полина меняла все. Одно дело выяснять отношения наедине с Максимом, раскачивая его, провоцируя на скандал, а затем на секс, а другое дело разыграть все это в присутствии посторонней женщины. Да еще такой, как Полина.

Максиму вдруг стало весело и любопытно, как его хитроумная женушка будет выпутываться из сложившейся ситуации. Но видимо, женушка знала, что делать.

— Максим, мы можем с тобой поговорить наедине, без посторонних? — сверкнула глазами в сторону Полины собравшаяся и вновь овладевшая собой Анна.

— Не вижу смысла. У меня нет от Полины секретов, — еще крепче вцепляясь в руку библиотекарши, проговорил Максим.

— Возможно, у тебя и нет, но вот я эту особу вижу впервые и не считаю возможным в ее присутствии обсуждать личные проблемы, — с видом оскорбленного величия промолвила Анька. — Я не понимаю, ты что, боишься меня?

Это было глупо, по-мальчишески, но Максим до сих пор легко покупался на «слабо», если речь шла о женщинах.

— Разумеется, нет, — ответил он высокомерно, чувствуя, что загоняет себя в ловушку.

— В таком случае удели мне пять минут, и я оставлю вас обоих в покое, — разворачиваясь в сторону спальни, пообещала Анька, а Максим стоял как истукан, продолжая держаться за Полинину руку.

— Максим, вы поговорите, а я с обедом закончу, — освобождаясь от его отчаянной хватки, предложила Полина.

Максим топтался на месте, не решаясь последовать за женой и чувствуя себя полным остолопом и слабаком.

— Вы что, правда ее боитесь? — с удивлением взглянула ему в глаза Полина. Вот это был сюрприз. Богатый, успешный, симпатичный, умный, образованный мужчина, такой, о каком мечтает почти каждая девица в городе, боится собственной жены. Чувствует себя неуверенным и уязвимым? Невероятно. А она-то думала, что такие, как он, абсолютно и непоколебимо в себе уверены, непрошибаемы, бесчувственны, не ценят людей, ничего не боятся и не способны на глубокие чувства. В общем, бесчувственные, бездушные, толстокожие носороги, мчащиеся по жизни, как по саванне, сметая все и всех на своем пути. Выходит, она ошибалась. Жизнь оказалась глубже и разностороннее.

— Идите, не бойтесь, — подтолкнула его Полина. — Если что, я вас выручу. — И она неожиданно для самой себя подмигнула.

В конце концов, до устройства в районную библиотеку и маминой слепоты Полина вела нормальную полноценную жизнь, хотя и забыла уже об этом. Встречалась с парнями, ходила на свидания и тусовки, просто все это ушло куда-то далеко, словно осталось в другой жизни, и вся она под влиянием обстоятельств сдалась, скукожилась, потеряла веру в себя. Да вообще себя потеряла. А может, пора уже встряхнуться и взять свою жизнь в свои руки, и вынырнуть из вязкого болота повседневной рутины и тоскливых библиотечных будней в окружении пятидесятилетних баб и маминых капризов?

Пока Полина размышляла о собственной судьбе, Максим набрался смелости, оторвался от кухонного стола и направился вслед за Анькой в спальню.

Случившееся в спальне неожиданностью для Максима не стало. Едва он переступил порог, как Анька, успевшая снять куртку, накинулась на него с жаркими объятиями и страстными поцелуями.

— Максим, — шептала она ему в ухо жарким обжигающим шепотом, — я люблю тебя. Люблю! Я не могу без тебя, никак не могу. Я виновата. Я очень виновата. Но это было помрачение, минутная слабость, все прошло и больше не повторится. Я люблю тебя, только тебя! Я знаю, и ты, ты тоже меня любишь, я чувствую, нам нельзя расставаться. Никак нельзя!