Охота начинается - Аяна Грей

поэтому он не бросит ее. Он снова посмотрел на карту в дневнике, а затем принял решение.

Возможно, он не сможет спасти Коффи, как она спасла его, но он должен попытаться.

* * *

Остаток дня показался ему целым годом. Солнце клонилось к закату, и становилось все более влажно. Уже несколько часов назад у Экона начали болеть ноги, но он не останавливался, а теперь ощущал, что с каждым шагом боль пронзает все тело. Ему показалось, что он уже видит бледные щупальца тумана, спускающиеся от самых деревьев тонкими нитями, скользящие по их рукам, ногам и лбам, покрытым блестящим липким потом. Он невольно облизал потрескавшиеся губы, и в этот момент в животе Коффи громко заурчало. С тех пор как они покинули рощу, ей не стало хуже, но и лучше тоже не стало. Иногда она на короткое время приходила в себя и пыталась медленно брести рядом с ним, но это никогда не длилось долго. Чаще ему приходилось нести ее на спине. Он пытался подавить нарастающий ужас. Если они не найдут помощь… Он не хотел думать о том, что случится.

Ночь наступила быстрее, чем он ожидал, и поглотила их. Прислонив Коффи к дереву, Экон устроил подобие лагеря, а затем оценил, какая еда у них осталась. Как он и думал, ее припасы были не в лучшем состоянии, чем у него, но он сложил их вместе и приготовил ужин. Больше у них ничего не останется, но об этом он пока думать не мог. Он наполнил их бутылочные тыквы соком, который собрал с дерева, пригодного, согласно записям Нкрумы, в качестве источника питья, и приложил сосуд к губам Коффи. Она приоткрыла один глаз, и на ее губах появилась слабая улыбка.

– Полагаю, мы больше не в расчете, – прошептала она. – Но я не думаю, что когда-нибудь смогу отплатить тебе за это.

Экон покачал головой, не позволяя себе думать о том, какой маленькой сейчас казалась Коффи.

– Не нужно возвращать мне долг, Коффи.

– Я устала.

– Тебе нельзя спать. – Ему было неприятно от того, как жестоко прозвучали эти слова, но он не мог сказать их иначе. Вместе с Камау и братом Уго он учился быть настоящим воином и очищать полученные в бою раны, но никакого другого медицинского опыта у него не было. Он не знал, как лечить подобное. – Понимаешь меня? Я не дам никому больше умереть в этих богом проклятых джунглях. Этого не повторится. – Слова соскользнули с губ прежде, чем он успел их остановить, и тяжело повисли в воздухе.

– Повторится? – слабым голосом переспросила Коффи.

– Забудь, – резко ответил Экон. – Не хочу об этом говорить.

– Ладно… – Она закрыла глаза, позволяя голове прислониться к стволу дерева.

– Эй, держи глаза открытыми!

– Как насчет обмена? – сказала Коффи улыбаясь, но не открывая глаз. – Ты расскажешь мне, о чем речь, а я не усну.

Экон сомневался. Он никогда не говорил об этом, даже с Камау или братом Уго. Но глаза Коффи оставались закрытыми, и ему это не нравилось. Хотя ее кожа была темной, он все равно видел, что кровь отлила от ее лица и Коффи слабела с каждой секундой. Если это единственный способ не дать ей заснуть…

– Ладно. Ты спрашивала меня, что я видел, когда мы оказались на равнине Анатсу, – тихо произнес он. Коффи тут же открыла глаза. – Я не хотел тебе говорить, потому что… Никогда раньше никому не рассказывал. Я… – Он помолчал. Ему снова показалось, будто он стоит на краю, собираясь прыгнуть в неведомое. Пальцы забарабанили по колену, двигаясь все быстрее и быстрее.

Раз-два-три. Раз-два-три. Раз-два-три. Раз-два…

– Экон.

Он вздрогнул. Коффи встала и взяла его свободную руку – ту, которая не была занята счетом. Она посмотрела ему в глаза.

– Я просто пошутила насчет обмена. Тебе не обязательно рассказывать об этом, если ты не хочешь… но, если хочешь, я выслушаю.

Экон вздрогнул всем телом. Он ощутил, как тайна распирает его изнутри, словно живое существо, которое бьется о ребра в его грудной клетке. Он почувствовал, что, как только выпустит его, уже не сможет снова загнать внутрь, и это до глубины души пугало. Он смотрел на свои пальцы, которые по-прежнему отбивали ритм по ноге.

Раз-два-три. Раз-два-три. Раз-два-три.

Он посмотрел на другую руку – ту, которую держала Коффи. Подушечка ее большого пальца двигалась кругами, взад-вперед, по его коже – медленно, отчетливо. Это было не похоже на счет, но что-то в этих круговых движениях успокаивало его, он определенно чувствовал себя лучше. Он вдохнул еще раз, а затем опустил взгляд.

– Там, на лугу, я слышал голос своего отца.

Коффи подняла брови, но ничего не сказала, и Экон продолжил:

– Когда мы были маленькими, нам с братом нравилось брать друг друга на слабо. Большинство наших пари были шуточными, безопасными, но однажды он бросил мне особенный вызов. Он поспорил со мной на пять шаба, что я не смогу пойти в Великие джунгли. Сначала я сказал ему, что не стану этого делать, но потом передумал. Я не предупредил его, но на следующее утро, пока он еще спал, я встал и пошел туда один. Я собирался принести цветок или камень, чтобы доказать, что я там был, но заблудился.

Он знал, что образы вернутся, готовился к этому, но проще от этого не стало. Физически он по-прежнему сидел рядом с Коффи, но в мыслях он снова стал маленьким мальчиком, вступающим в огромные джунгли. Он по-прежнему помнил неестественный холодок, который ощутил, странный шепот, который наполнил воздух, когда он углубился внутрь, а потом нарастающее чувство беспомощности, когда он осознал, что не помнит пути назад.

– Я думал, что умру там, – сказал он. – А потом…

– А потом? – подтолкнула его Коффи.

– А потом пришел папа, – прошептал Экон. – Не знаю, как он догадался, куда я пошел, но он нашел меня посреди джунглей. Я помню только его голос – то, как он повторял мое имя.

«Экон, пожалуйста».

Экон покачал головой.

– Он сказал мне, что нам нужно покинуть Великие джунгли, что нам небезопасно здесь находиться, а потом… потом мы увидели его.

– Его?

– Шетани. – Экон буквально выплюнул это слово. Он хотел чувствовать ярость, вспоминая об этом существе, хотел злиться, но правда заключалась в том, что даже сейчас, вспомнив этот момент, он ощутил вспышку животного страха. Он помнил два черных глаза, низкий рык, разрывающий тишину джунглей. Он помнил, как напрягся отец, как вскинул руку к рукоятке ханджари. Существо пристально уставилось на него.

– Что