...Имеются человеческие жертвы - Фридрих Незнанский

И она поняла, что нужно делать и с чего начи­нать.

В тот же вечер Наташа позвонила по автомату одному из ближайших соратников Русакова по дви­жению и попросила срочно раздобыть координаты того московского следователя, который прибыл из столицы для расследования этого дела. А еще через час у Турецкого зазвонил телефон, и он услышал далекий, встревоженный и чуть глуховатый от вол­нения женский голос.

— Я и так собирался встретиться с вами, — ска­зал Александр Борисович, узнав, кто говорит. — Но... немного погодя.

— Время не ждет, — сказала она. — Я звоню вам не из дома, из случайного автомата. Я видела вас на похоронах. Мои друзья слышали ваше выступление по телевизору. Почему-то мне кажется, что вам можно доверять. Скорее всего, за мной тоже следят, как следили и за ним. Вполне вероятно, что и мои телефонные разговоры для кого-то не секрет. Мы должны поговорить как можно быстрее, причем в таком месте, чтобы нас не увидели и не заметили вместе.

— Увы, — сказал он, — мы должны быть реалис­тами. Теперь это уже почти невозможно. Если кто- то установил профессиональное наблюдение, нам вряд ли удастся уединиться незамеченными. И потом, я еще слишком плохо знаю ваш город.

— Так что же делать? — спросила она упавшим голосом.

— Не будем, как говорится, городить Оссу на Пелион. Зачем эти игры в триллеры? Я имею право вызвать вас официально для дачи показаний по делу. Вот и все. Мне выделен кабинет в облпрокуратуре, где я провожу следственные мероприятия по делу, допрашиваю свидетелей и потерпевших. Вам будет заказан пропуск...

— Да нет, — сказала она. — Вы что, не понимае­те? Я могу просто не дойти до этой вашей прокура­туры. Я даже квартиру свою боюсь оставить лишний раз без присмотра. Они подберутся ко мне и к тому, что у меня есть, может быть, уже в ближайшие часы.

— Ну хорошо, — сказал Турецкий. — Тогда сде­лаем так: поскольку я знаю, как вы выглядите, вы­ходите завтра, как обычно, из своего дома, как если бы вы направлялись на работу. Во сколько вы вы­ходите обычно?

— Около девяти.

— Ну вот и выходите. Назовите свой адрес. Как вы? — спросил он уже другим голосом.

— Соответственно моменту, — горько усмехну­лась она.

— И вот еще что. К сожалению, я не знал Руса­кова при жизни. Но сейчас, поговорив с людьми и с вами, кажется, начинаю лучше понимать, кем он был. Мой телефон теперь у вас есть. В случае чего звоните в любую минуту. И еще: чтобы исключить разные неожиданности, через полтора часа ваш дом будет под охраной. Под надежной охраной. Держи­тесь!

Она звонила из чужого рабочего района, куда специально приехала в переполненном троллейбусе только ради этого звонка. Никакого опыта и выучки конспиративной работы Наташа не имела. Возмож­но, кто-то и следил за ней, но она ничего такого не заметила. А когда специально вышла на большой пустырь и пересекла его, а после выглянула из-за бетонного забора, никого за собой не увидела. Ско­рее всего, сейчас за ней и правда не было слежки и погони.

Она помоталась по городу, бесцельно заходя в магазины, вечерние кафе и только часа через два появилась у подъезда своей номенклатурной «башни» из розового кирпича, где, вполне возможно, преспо­койно проживали члены того закрытого клуба, о су­ществовании которого поведал ей в своем последнем письмеРусаков. На знакомой лавочке около дома сидели двое смурных подвыпивших забулдыг и смот­рели на нее нехорошими глазами. Их взгляд не по­нравился ей. Кажется, все-таки опоздала.

Она кинула взгляд наверх, на окна своей кварти­ры. Нет, там было темно. Но то, что двое этих молодчиков, которых раньше она никогда не виде­ла, расселись тут неспроста, Наташа не сомнева­лась.

Она хотела пройти, но один из этих субъектов, качнувшись вперед, поднял руку:

— Слышь, девушка! Погоди-ка! Зажигалочки не найдется?

— Извините, я не курю, — сделав шаг в сторону, чтобы обойти эту парочку, бросила она.

Но он вскочил и преградил ей путь:

— А парой тыщ не поможете?

Не хотелось связываться с этим отребьем, тем более что это могли быть и совсем другие люди, подручные того, каждая мысль о котором вызывала ненависть и мутящую разум жажду мщения.

Она сунула руку в карман пальто, нашла какую- то мелочь, протянула брезгливо. Он еще ближе шаг­нул к ней на нетвердых ногах, наклонился, будто рассматривая, что там такое скатилось на ладонь, и пробормотал себе под нос:

— Все в порядке. Идите спокойно. Мы от Турец­кого.

Через несколько минут она уже была в квартире и первым делом бросилась туда, где держала мате­риалы Русакова. Нет, все было на месте. Значит, никто пока еще не успел посетить ее и встреча, намеченная на завтрашнее утро, должна была состо­яться.

Ну что, что там было в этих папках?

Наташа одолела боль, набралась духу и раскрыла наугад ту, что лежала третьей по счету. Все верно, рабочие материалы: анализы социологических оп­росов, классификация данных, листы интервью и размышления, размышления... А вот и кое-что по­интереснее, в особом толстом пакете — записи со­общений разных людей о выявленных ими контак­тах чиновников разного уровня, офицеров милиции и сотрудников прокуратуры с теми, с кем они, ка­залось бы, контактировать не должны: сомнитель­ными коммерсантами, а то и просто заправилами воровского мира, известными в городе крупными рэкетирами, держателями притонов, игорных заве­дений, частных банков, фондов и компаний, заме­шанных в строительстве финансовых пирамид...

И все это почему-то находилось без движения в

досье социолога, ученого, но вовсе не в сейфах и не в уголовных делах, как того требовал, казалось бы, здравый смысл. И понять причину такого парадокса было проще пареной репы: люди боялись. Боялись этих самых органов, изверились и уже не знали, на кого можно полагаться.

Кое-что из этих материалов попало на страницы маленькой зубастой газетки их движения под гор­дым названием «Свежий ветер». Основной же мас­сив, видимо, так и лежал мертвым грузом, и, надо думать, многие из тех, что фигурировали здесь, не поскупились бы, чтобы завладеть этим «горячим» архивом.

В другой папке, самой толстой из всех, храни­лись теоретические разработки, расчеты и заготовки для диссертации. Это были вторые экземпляры, а первые, она знала, Володя держал дома.

Слезы навернулись на глаза, и горло перехвати­ло — его характерный мелкий четкий почерк, его мысли... его помарки, выноски и значки на полях... О многом, что встречалось здесь, они столько раз говорили, обсуждали и спорили, смеялись, руга­лись... Она пробежала глазами один листок, потом еще несколько страниц... незаметно втянулась и на­чала читать уже подряд...

За окном давным-давно было темно и пора было отправляться ко сну — перед завтрашней утренней встречей надо было попытаться выспаться, чтоб быть в подобающей форме... Она уже легла и задре­мала, когда показалось, будто позвонили в дверь. Она вскочила и села, прислушиваясь. Но вот снова позвонили, и теперь уже более решительно и на­стойчиво. На часах было без четверти два.