Время грешить - Адриенна Бассо

Судорожный вздох подсказал, что останавливаться не следует. Джульетта лизнула сосок, а потом зажала зубами и легко прикусила. Ричард при этом не то застонал, не то зарычал. Джульетта улыбнулась и, повинуясь настойчивому желанию, снова изменила позу.

Судя по изумленному взгляду мужа, Ричард понял ее намерение.

– Зато меня не упрекнуть, что я в чем-то перечил жене! – с улыбкой воскликнул он и лег на спину.

Джульетта хрипло рассмеялась и принялась торопливо расстегивать на муже брюки. Горячее пульсирующее орудие любви вырвалось на свободу и уткнулось в ладонь, безмерно возбуждая. Глядя в синие, потемневшие от вожделения глаза, она быстрым движением подняла юбку, сорвала все, что мешало, и уселась на мужа верхом.

Ричард смотрел полными любви и благодарности глазами, и от этого взгляда сердце восторженно трепетало. Уступая откровенному приглашению, Джульетта опустилась и приняла в себя страждущую плоть.

Каждой клеточкой тела, каждым уголком души ощущая долгожданную близость, она слегка приподнялась и с силой ринулась вниз. В этот же миг Ричард со стоном приподнял бедра и вошел в нее торжествующе, властно.

Подчиняясь вечному ритму природы, Джульетта начала движение – сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, как будто старалась выплеснуть кипучее, неуемное вожделение.

Ричарду показалось, что он умер и отправился прямиком на небеса, в какой-то специально отведенный уголок рая, где царили исключительно плотские радости, где любовь выражала себя самым древним, примитивным и откровенным способом. Но самым удивительным казалось то, что вслед за телами соединились сердца, слились в объятии души, а близость переросла границы физического союза, вырвалась на бескрайний простор, где властвуют чувства.

Да, он любил ее, свою Джульетту! Любовь не отнимала волю, а совсем напротив – дарила еще неизведанное сознание собственного могущества. Счастье переполняло сердце, разжигало вожделение, раздувало костер страсти.

Усилием воли Ричард оттягивал момент освобождения, хотя это оказалось нелегко. Красота и щедрость Джульетты опьяняли, требовали немедленного ответа. С рассыпавшимися по плечам роскошными локонами, с раскрасневшимся от восторженной скачки лицом, с пылающими глазами, в эти мгновения она казалась воплощением женского совершенства.

Ричард перехватил ритм; теперь он двигался медленными мощными толчками, и слившиеся воедино тела раскачивались в вечном, не подвластном времени танце. Прекрасная грудь манила мучительной близостью; он накрыл ее ладонями и ощутил в пальцах прохладные бутоны вершинок. С мягким вздохом Джульетта склонилась, словно сдаваясь на милость, и прикрыла глаза в томном изнеможении.

Ричард чувствовал, как надежно облегают плоть потаенные мышцы, как пульсируют, даря наслаждение и новую силу. Гармония совместного движения переросла в единство нового, высшего порядка.

Ричард сгорал от страсти и нежности, и все же на подступах к вершине в душе шевельнулся ставший привычным страх: вдруг его семя прорастет в щедром лоне?

– Люблю тебя, Ричард.

Ах, как же она понимала каждую его мысль, даже самую сокровенную! Он и представить не мог, что подобная близость вообще возможна. Неужели эта волшебница – его жена? Ответом на вопрос послужил миг освобождения. Да, они вместе и даже больше: они – единое целое.

Джульетта вздрогнула всем телом, лицо вспыхнуло радостью, торжеством, экстазом, а еще через мгновение она без сил рухнула мужу на грудь.

Они долго лежали неподвижно, едва дыша, утонув в вязкой пучине блаженного небытия. Джульетта ожила первой.

– Это было невероятно, – прошептала она.

– И грандиозно, – ответил Ричард.

– Любовь все превращает в чудо, правда?

– Согласна.

Джульетта приподняла голову и посмотрела на мужа сияющими глазами.

– Только надо было постараться, чтобы продлить удовольствие.

– И снять всю одежду, – добавил Ричард.

– В следующий раз, – пообещала она с чувственной улыбкой.

Потерлась щекой о грудь, и Ричард почувствовал, что «следующий раз» может наступить прямо сейчас. Джульетта тихо засмеялась.

– Рядом с тобой сразу превращаюсь в похотливого ненасытного мальчишку, – проворчал он.

– Что за прелестный комплимент!

Неприкрытое обожание в глазах жены заставило забыть обо всем на свете. Ричард приник к ее губам уверенным, требовательным поцелуем, исполненным высшего смысла и нового чувства.

Из гостиной они вышли спустя два часа, безупречно одетые и аккуратно причесанные. О необыкновенном превращении напоминали только тайные взгляды и легкие, почти незаметные окружающим улыбки.

Джордж стоял в галерее и теребил конец красного атласного банта. Потом нечаянно потянул, и бант развязался, превратившись в длинную широкую ленту. Он нашел украшение на полу и решил, что оно упало с прикрепленной над картиной сосновой ветки.

Точнее говоря, даже не нашел, а нечаянно наступил. Потому что не смотрел под ноги, а, как всегда, мечтал.

Мечтал о мисс Харди.

Лорд Моффат раздраженно запустил пятерню в волосы. Отношения с Оливией развивались совсем не по тому сценарию, который он представлял себе в начале рождественских каникул. Искра взаимного интереса, которая вспыхнула между ними на первом этапе знакомства, начала постепенно слабеть, а потом и вовсе погасла – по воле мисс Харди. Что же касается чувств самого Джорджа, то они продвигались в противоположном направлении и с каждым часом пылали все жарче.

Это была не мимолетная влюбленность, как вначале предполагал Ричард, и не упрямое желание обязательно получить то, что оказалось недоступным. О нет. Лорд Моффат не сомневался: чувство в его душе пустило куда более глубокие корни. Он сознавал, что, подобно многим джентльменам своего сословия, обладал повадками, способными смутить и отпугнуть любую порядочную женщину. Он представлял собой яркий тип светского гуляки, склонного к выпивке, азартным играм и веселому обществу хорошеньких представительниц прекрасного пола. В данном случае сословная принадлежность значения не имела: графини и горничные годились в равной степени.

Однако, несмотря на очевидную склонность к волокитству, коварным соблазнителем его считали несправедливо. Приговор, вынесенный ему Джульеттой и Ричардом, задел за живое, но в то же время заставил по-новому взглянуть на мисс Харди. Надо сказать, результат оказался впечатляющим.

Вместо того чтобы с вожделением созерцать прелестный бюст, Джордж начал прислушиваться к ее высказываниям и вскоре научился ценить оригинальное чувство юмора, порядочность, сдержанную настойчивость своей пассии. Оливия вела себя с неизменным скромным достоинством, а говорила искренне, открыто и прямо – качества, которых он не встречал ни в одной из знакомых светских леди.