Вкус ледяного поцелуя - Татьяна Полякова

– Слушай, хватит, а? У меня работы полно.

– Я серьезно.

– Серьезно так не говорят. Что у тебя за манера в самомделе?

Я посмотрела на него и наконец решилась.

– Артем, я почти уверена, Игнатова убили. Он мешалмосковским друзьям нашего Деда. Речь идет о больших деньгах… Очень больших.Дидонов, Игнатов…

– А Дидонов здесь при чем?

Пришлось объяснять. Хорошо, что делать это я умею толково ибыстро. Когда хочу, понятное дело.

На Артема было жалко смотреть по окончании моей речи.

– И чего теперь делать?

– Найти убийц, естественно, – пожала я плечами.

– Подожди, если я правильно понял… я правильно понял?

– Правильно, – вздохнула я.

– Ничего себе… да ты хоть представляешь… шофера втюрьме замочат, и все. Все. А мы какого хрена полезем? Тебе хорошо, –перешел он на ворчание. – Ты одна, сама по себе. А у меня жена с пузом,второго родить должна через два месяца. Пацану четыре года. И что, прикажешь…

– Мне сегодня старушка-учительница звонила… – Япередала наш с нею разговор.

– Ну, Карпов… Он мне, кстати, никогда не нравился. Утебя какой-то план или так, уток пострелять?

– Прежде всего до Ваньки мы должны добраться первыми.Ему что-то известно, оттого-то он и в бегах. И если ты будешь одним местомгруши околачивать, у нас появится очередной труп.

– Я буду, а ты не будешь?

– А у меня этого места просто нет.

– Черт. – Он поспешно поднялся, схватилкуртку. – Поехали.

– Секунду. Где фоторобот мужчины, которого виделапродавщица? Ну, тот, который сначала серенький, а потом настоящий мужик?

Артем нахмурился, достал из стола листок бумаги и перебросилего мне. Я взглянула и не смогла удержаться от ухмылки.

– Надо же, как же я сразу… – Я взяла карандаш и кое-чтов рисунке подправила. Добавила очки, скулы сделала резче, подбородок жестче.Артем заглянул через мое плечо и присвистнул.

– Надо же… Мама дорогая…

– Вот она и мама, – хмыкнула я.

Появление Карпова, по понятным причинам, нас нисколько неудивило. Мещерякова уже посадили в машину, когда подъехал Карпов, не один, а вкомпании. Двух мужчин, что прибыли вместе с ним, я раньше не видела. Заметивменя, Карпов непроизвольно поморщился.

– Оперативно, ничего не скажешь, – засмеялся он,пожимая руку Артему. – Будете работать со свидетелем?

– Ага.

– Вряд ли он что знает, – заметил Карповрассудительно. – Дело-то ясное. Убивал шофер, заказчик – Игнатов. Не зрясебе полголовы снес.

– В суде мы не должны проиграть, – с постной минойсказала я. – Обвинение против шофера обязано быть без сучка и задоринки.Уверена, разговор с этим типом поможет многое прояснить.

– Что ж, работайте, – кивнул Карпов. Я с трудомудержалась от благодарности, так высоко оценила его товарищеское напутствие.

Мещеряков пытался смотреть на меня насмешливо, но в егоглазах плескался страх. Артем, багровый, вспотевший и злой, как черт, косил нанего дурным взглядом, чувствовалось, что он вот-вот сорвется. Я наблюдала этукартину через стекло. Воспользовавшись тем, что особо заинтересованныхличностей поблизости нет, я прошмыгнула в комнату, где шел допрос, и замерла удвери. Мещеряков оглянулся, моим появлением он особо не впечатлился и как будтопотерял ко мне интерес, но вдруг сказал:

– Я вас по телику видел.

– Возможно, – кивнула я, приближаясь.

– А чего это вы здесь? – помедлив, спросил он.

– Твою шкуру спасаю, – весело ответила я. –Как только уйду, тебе каюк.

– Что значит каюк?

– А то и значит. Дядю на шикарной тачке видел? По твоюдушу приезжал. Скажи спасибо, мы с Артемом Сергеевичем его опередили. А толежал бы ты уже в лесочке с перерезанным горлом.

– Что-то я вас не пойму, – нервно облизнув губы,сказал он.

– Вот так, ничего не – поняв, и отдашь богудушу, – осчастливила его я.

– Вы меня запугиваете?

– Считай, как хочешь, но те люди запугивать тебя небудут, просто убьют. Ты в их концепцию не вписываешься.

– Девок псих убивал. Нанял его Игнатов, они его дочьубили. Что я, газет не читаю? А я здесь при чем? Ну да, был знаком с Ивановой.Допустим, хорошо знаком. И что? Какое отношение я имею к убийствам? Мне-то ееубивать ни к чему, если вы на это намекаете.

– Ее возможно. А Серафимович?

– Какую Серафимович? Вы что, сдурели?

– Тебя на вокзале уборщица видела, когда ты заСерафимович следил. Проведем очную ставку, есть показания соседки, что она жилав квартире твоей тетки. Один бомж видел, как ты сумку с вещами выбрасывал. Бомжсумку подобрал и с ней пошел на барахолку. Да не повезло, менты задержали. Ноне это главное. Главное дневник, который вела Иванова. – Кадык парнянервно дернулся, он сглотнул, и взгляд его изменился. Стало ясно, о дневнике онзнал. – Дневник у меня. Начнешь дурака валять, я его передам в руки тогосамого дяди, и дядя поймет, что ты искажаешь картину, после этого жить тебеостанется до моего ухода. И это мое последнее слово.

– Чего вы мне голову морочите? Чего у вас вообще тут… Яна себя три убийства не возьму, – заявил он. – Дурак я, что ли? Зато, что сделал, отвечу. И идите к черту.

– Очень хорошо, – кивнула я. – А теперь,пожалуйста, подробнее о том, что ты сделал.

Он немного потосковал, но в конце концов начал говорить: