Тень Большого брата над Москвой - Сергей Комков

— Не я, не я… — прокурор активно замотал головой. Так, что пот со лба полетел в разные стороны. — Заключение подписывал мой зам. Меня тогда в городе не было…

— Но, я думаю, все же, что это происходило не без вашего ведома.

На эти слова прокурор только как-то странно пожал плечами и начал активно жевать губами.

— Не менее странно выглядит и обвинение в превышении должностных полномочий. — Виктор Петрович придвинул свой стул почти вплотную к прокурорскому столу. — Скажу вам по секрету, хотя это давно уже ни для кого секретом не является даже при полном отсутствии по данному вопросу официальной информации. В Российской Федерации ежегодно закрывается более семисот школ. По большей части — в сельской местности. А всего за последние пятнадцать лет мы лишились двенадцати тысяч школ. Подобного не было даже в лихие годы войны! А у наших реформаторов это называется «реструктуризация». Во как! Вы слышали такое слово?

— Ну, да… где-то… по-моему, по телевидению… — неуверенно промямлил хозяин кабинета.

— Эта самая «реструктуризация» коснулась, конечно же, и вашей республики. Здесь только за прошлый год было закрыто почти пол сотни школ. Как это вам?..

Прокурор как-то неуверенно пожал плечами.

— Это не наша сфера… Вы же знаете, наше дело — следить за исполнением законов… Мы в большую политику не лезем…

— Понятное дело! — вдруг неожиданно резко произнес московский гость. — Вы в политику не лезете! Вы помогаете эту преступную политику осуществлять! И я вам это сейчас популярно объясню!

Воронцов полез в свой портфель и достал оттуда уже слегка затертую книжицу, на обложке которой было написано «Конституция Российской Федерации. Основной Закон». Он быстро перелистал страницы и, найдя нужно место, зачитал:

— Статья сорок третья Основного закона гласит: «Каждый имеет право на образование. Гарантируется общедоступность и бесплатность дошкольного, основного общего и среднего профессионального образования в государственных или муниципальных образовательных учреждениях и на предприятиях». Обращаю ваше особое внимание, Юрий Иванович, на слова об общедоступности. Это означает, что школу имеет право посещать каждый ребенок. И при этом государство должно гарантировать ему сохранность жизни и здоровья. А, если у вас в школе зимой температура не превышает шести градусов, какое тут может быть право на образование?! Если у вас крыша в детском садике течет и заливает водой маленьких детей, о каком сохранении здоровья можно говорить?!

— Позвольте… Но при чем здесь Шумов?.. — попытался возразить прокурор.

— Вы действительно не понимаете? Или только прикидываетесь? — не выдержал Воронцов. — Шумов, возможно, и нарушая какие-то подведомственные акты, выполнял главный закон страны — Конституцию! И судить его за это никто не имеет права! Так как по российским законам приоритет отдается именно этому основному законодательному акту государства! И именно поэтому сегодня в суде я намерен доказать, что действиями главы района Алексея Шумова были предотвращены возможные тяжелые последствия, связанные с нарушением Основного закона Российской Федерации.

Виктор Петрович обратил внимание, что пока он произносил свою пламенную речь, прокурор как-то с опаской посматривал на лежащую перед профессором Конституцию.

Затем хозяин кабинета натужно поджал губы и вдруг неожиданно предложил.

— Господин профессор! А, может быть, по чашечке чайку? Или чего-нибудь посущественнее?.. — он заговорщически подмигнул и показал глазами куда-то в сторону.

— Насчет покрепче, сомневаюсь. А вот от чая не откажусь, — тут же среагировал гость.

— Вот и ладно!

Прокурор проворно вскочил со своего места и решительно двинулся к шкафу у противоположной стороны стены. Ловко открыл одну из створок и, пригласил жестом гостя куда-то внутрь открытого шкафа.

И только теперь Виктор Петрович понял, где так таинственно прятался хозяин кабинета.

Тот привычным движением согнулся пополам и буквально юркнул внутрь. Воронцов же слегка замешкался и, не рассчитав высоту прохода, больно приложился лбом о перегородку.

Придерживая ушибленное место, он, наконец-то, пролез внутрь и попал в небольшую уютную комнатку. Сбоку стоял мягкий диван, а рядом с ним — небольшой журнальный столик, на котором была разложена всевозможная закуска.

Прокурор привычным движением включил чайник и начал расставлять чашки.

— У нас тут не как в Москве — прислуги никакой нет. Сами за собой ухаживаем. А что делать? — он вопросительно взглянул на гостя и слегка обиженно поджал губы. — Порой приходится сутками здесь делами заниматься… Так сказать, один за всех… Вот и устраиваем свой нехитрый быт, как можем. Так, все-таки, может, по чуть-чуть?.. — он достал из-под столика бутылку армянского коньяка и показал на нее глазами.

— Нет, Юрий Иванович. Вот этого не надо. Суд может расценить это как неуважение. И потом, мы с вами не закончили разговор.

Прокурор некоторое время постоял в нерешительности. Затем махнул рукой и начал наливать в свою рюмку коньяк.

— Думаю, вы меня не осудите. Это я так — для бодрости духа! Мне ведь тоже вся эта история с Шумовым — во уже где сидит! — он провел свободной рукой по своей шее.

— Так вот. Я и говорю… — продолжил Воронцов, — не выдерживает никакой критики и обвинение в попытке вмешаться в процедуру банкротства ЖКХ. Вы же, как прокурор района, прекрасно понимаете, чем могло бы кончиться это самое банкротство для населения. Оно бы попросту осталось без воды, тепла и электроэнергии. Вот тогда бы Шумова действительно надо было бы судить. А теперь-то за что же?

— Я с вами, Виктор Петрович, абсолютно согласен! — Прокурор выпил коньяк, смачно крякнул и вытер рот платком. Тут же запустил руку в банку с соленьями и извлек оттуда зеленую помидорину. Долго обчмокивал ее губами, затем засунул в рот целиком и блаженно закрыл глаза. Закончив эту приятную процедуру, опять обратился к гостю. — Я вам даже больше скажу! Шумов вообще ни в чем не виноват! Просто он кому-то перешел дорогу. Там — в Чебоксарах! А наше дело маленькое! Мы обязаны все брать под козырек!

— А как же совесть? — не удержался Воронцов. — Или этот элемент у нас уже полностью атрофировался?

— Да, какая там совесть?.. — чуть не подавился прокурор. — Кто сейчас ее вообще в расчет принимает? Ему просто надо было не высовываться не по делу! У нас таких не любят! А он, вишь, пошел наперекор этой вашей реструктуризации… — с трудом выговорил он. — Сидел бы себе в своей конторе и делал, что ему приказывают — вот и не было бы сейчас никакого суда! Это же уже давно известно! — он назидательно поднял руку вверх. — Чем меньше действий, тем меньше вероятность совершить какое-то правонарушение!..

Хозяин привалился к спинке дивана и вторично наполнил свою рюмку коньяком.

— Я вам вот что скажу, дорогой вы наш московский гость! Здесь, в провинции, свои неписанные законы жизни! И преступать их не рекомендуется никому! Сотрем в порошок! А вам мы завсегда рады!.. Приятно пообщаться с умными людьми из столицы!.. Только все равно мы будем здесь жить по-своему!..