Месть палача - Виктор Вальд

– И от чего так? – нахмурился Гудо, поворачивая руки святого отца в суставах.

Не в силах выдержать боль отец Иеремий выкрикнул:

– Он при побеге убил инока Иоанна, брата нашего прота…

* * *

– Ты помнишь, что я тебе говорил?

– Не многое из того, что мне было приятно и полезно.

– Я говорил, что хотя и не всегда, но очень часто выполняю свои обещания.

Маленький монах тяжело вздохнул и посмотрел на тонкую веревку на своем запястье.

– Так вот, – продолжил Гудо. – Я тебя сейчас отвяжу от своей руки, но если ты отойдешь от меня более чем на три шага, я сломаю тебе ногу. Это легко.

– Верю, – кивнул головой отец Иеремий, и украдкой огляделся.

Несмотря на печальные времена, близость врагов, и неуверенность в завтрашнем дне, Константинополь все еще был весьма оживленным городом. Вернее первая половина дня, когда по привычке, выработанной за множество веков, коренные горожане шли на центральные улицы, площади и конечно на Акрополь и Форумы, за новостями, пищей и различными товарами.

Еще час-два и улицы станут пустеть. Тогда уже будет невозможно призвать на помощь, обратившись к сострадательным христианам. А главное, невозможно будет затеряться среди людей от этого проклятого палача. Еще оставалась надежда на городскую стражу, но… Но как объяснить ей не во вред святому делу и отцу Александру, что этот страшила в одеждах простолюдина должен избавить отца Иеремия от проклятой веревки и от самого своего присутствия. Причем (О, горе!), этот ужасный палач должен следовать за святым отцом, как щенок, и выполнять все его указания. Одно исключало другое – и освободиться, и не упускать из вида «господина в синих одеждах», как однажды назвал его прот земли афонской.

Но, слава Господу, веревка уже снята с руки отца Иеримия. Зато дано обещание – сломать ногу. Ох, и трудную службу назначил прот земли афонской. Как быть? Как извернуться? Ну, ничего… Что-нибудь придумает опытный во многом отец Иеремий. Не зря именно ему отец Александр доверил такой трудный промысел, как надзор за святым городом Константином и за его сверх непростыми обитателями.

– Иди сюда! – строго велел «господин в синих одеждах».

Здесь, у кучи строительного песка, палач вручил в маленькую ручку святого отца прутик и разровнял песок.

– Начертай здесь.

– Что? – вздохнул отец Иеремий.

– Ты сказал, что хорошо знаешь этот город.

– А ты… Да, ты поймешь. Я знаю, ты поймешь, – опять вздохнул святой отец.

В давние времена, сам святой василевс Константин острием копья начертал на земле, каким должна быть столица его империи. Через множество веков святой отец прутиком стал повторять то, что из мысли великого человека уже много веков выросло в камне, мраморе и в великолепии.

– Константинополь стоит, как и вечный Рим, на семи холмах. Правда, при Константине стены обводили только пять холмов, но уже при василевсе Феодосии стены передвинули на запад, и получился второй Рим на священных семи холмах. Вот этот треугольник – мыс между Мраморным морем и заливом Золотой Рог. На кончике треугольника огромный дворец василевса. Севернее – первый холм и Акрополис. Возле дворца Ипподром…

Отец Иеремий водил прутиком по песку и мельком бросал взгляды на своего мучителя. Страшное лицо, звериное… Но глаза умные, взгляд сосредоточенный. Без сомнения этот палач все запомнит до малейшей мелочи, что будет отцу Иеремию угодно начертать.

– …А это – главная улица Константинополя Меса[151]. Она тянется с запада на восток. От Золотых ворот через форум Аркадия, Воловий форум, форум Феодосия, он же Бычий, и Константина до площади Августеон. Эти форумы устроены для торговли. Здесь самые богатые лавки с дорогими тканями, одеждой, драгоценностями и благовониями. На других площадях торгуют скотом, мясом, рыбой, зерном, хлебом, вином, сухими фруктами и овощами, мылом, воском. Здесь, от Бычего форума, от триумфальной арки Феодосия, Меса расходится в две стороны – главная часть идет на запад к Золотым воротам, а вторая – на северо-запад к Андрианопольским воротам. Хочу отметить круглый мраморный форум Константина. Рядом с ним большой рынок булочников, где можно сытно и недорого поесть. А здесь переулок «Долина слез». Там продают рабов и там самые последние новости из дальних стран…

– А теперь покажи мне, где находится мясной рынок?

– Мясной? А это на площади Стратигии. Вот здесь.

– А где располагается дворец этого… Главного… Бюргермейстера… Никифора!

– А-а-а! Эпарха Никифора. Вот здесь, у площади Августеон. Но сейчас он, скорее всего, во дворце василевса в Пигах[152].

– Хорошо. Черти и ничего не упускай. Если что…

– Знаю. Знаю! Ты сломаешь мне ногу.

– Нет. За это я сломаю тебе руку.

Отец Иеремий очень тяжко вздохнул и продолжал еще в течение часа.

– Хорошо, – наконец успокоился проклятый палач и надолго погрузился в задумчивость.

Отец Иеремий, теперь с угодливостью во взгляде, в который раз осмотрел ужасное обличие своего мучителя, его простые одежды, состоящие из огромной шерстяной туники коричневого цвета, подпоясанной зеленным полотняным поясом, широких, на восточный манер, штанах, прикрывающих кожаные сандалии, и в немыслимо большой головной накидке, укрывающей его безобразно огромную голову и до половины лицо. Все это он купил за отобранные у отца Иеремия деньги, не торгуясь, за целых двадцать василиконов[153]!

Нет, не то что святому отцу было очень жаль потраченного серебра (хотя и это имело место), но все же это деньги церкви и для церковных нужд. Хотя бы для того, чтобы купить лепешку и соленую рыбешку. Должно еще остаться на большой кувшин имбирного пива. Но разве что скажешь этому «господину в синих одеждах»? Только и знает, что ломать руки и ноги…

– Еще укажи мне где, находится еврейский квартал? – неожиданно велел палач.

Отец Иеремий удивленно вскинул брови, но не посмел ослушаться.

– Здесь, возле устья Золотого рога. Этот квартал славится драгоценными камнями и…

– Хорошо, – нетерпеливо перебил «господин в синих одеждах». – А теперь я хочу знать… Ты сам говорил, что многое успел проведать и многое узнать. Ведь так?

Святой отец втянул голову в плечи:

– Я не Господь Бог.

– Я не спрашиваю у тебя что-то философского. Например, что было раньше яйцо или курица. Я тебя спрашиваю, где сейчас может находиться проклятый Даут?