Женщины могут все - Нора Робертс

— Маленький перерыв. — София услышала стук в дверь и открыла секретарше, которая принесла кофе. — Вы не только не удивлены таким поворотом событий, но, если зрение и слух меня не обманывают, ничуть не огорчены и не расстроены.

— О мертвых и недавно уволенных не принято говорить плохо. — Пи-Джей посмотрела в чашку, а потом подняла глаза на Софию. — Но… ты бываешь в офисе не каждый день, потому что такова твоя работа. Ты много путешествуешь, летаешь за границу. С декабря по меньшей мере три дня в неделю работаешь на дому. А мы сидим здесь.

— И что же?

— Если бы Пидж не боялась, что ее обвинят в недоброжелательстве, она сказала бы, что с Крис трудно работать. А под ее началом тем более, — объяснил Трейс. — Речь о том, как Крис вела себя в твое отсутствие. Она считала себя большой начальницей, а нас и всех остальных сотрудников отдела — «шестерками». А мне до чертиков надоело быть «шестеркой». Я подыскивал себе другую работу.

— Проклятье, Трейс, ты же мог поговорить со мной!

— Я собирался. До того как приму окончательное решение. Но сейчас проблема решилась сама собой. Если только мы с Пи-Джей не подеремся из-за кабинета Крис.

— Я же предложила кости. Раз, два — и готово. София, она пыталась влиять на сотрудников. Подговаривала их поднять коллективный мятеж или что-то в этом роде. Думаю, у нее здесь остались сторонники. Если она уйдет, ты можешь потерять нескольких нужных людей.

— Ладно. Сегодня днем я устрою общее собрание. Проверю, какой урон она нам нанесла. Жаль, что я это проглядела. Когда все закончится, я хотела бы получить от вас рекомендации. Кого из этих людей следует повысить, а кому поднять жалованье. С нынешнего дня вы оба менеджеры. Я подготовлю соответствующий приказ.

— Отлично! — Пи-Джей вскочила. — Хочу поскорее набросать, как я отделаю свой новый кабинет. — Она повернулась к Таю. — Я должна сказать вам… Сильные и молчаливые мужчины совсем не обязательно подкаблучники. Чаще наоборот. Крис злилась на вас за то, что вы не полезли напролом и не сели в лужу. А вы говорили только тогда, когда вам было что сказать. И если открывали рот, то говорили дело.

— Подлиза… — проворчал Трейс.

— Подлизываться мне незачем. Меня и так повысили. — Она захлопала ресницами и вышла.

— Мне нравится здесь работать. Нравится работать с вами. Я огорчился бы, если бы все пошло по-другому, — заявил Трейс и удалился, весело насвистывая.

— Ну что, легче стало? — спросил Тай.

— Значительно. Правда, я еще злюсь на себя за то, что проглядела назревающий конфликт и позволила ей зайти так далеко, но все остальное неплохо.

— Вот и хорошо. Ты созывай совещание, а я тем временем попытаюсь найти Маргарет. Если она не станет возражать против делового обеда, ты пойдешь с нами?

— Конечно. Но Маргарет едва ли обрадуется. Она положила на тебя глаз.

— Отстань.

— Куй железо, пока горячо, — небрежно посоветовала София, вышла в соседнюю комнату и заговорила с секретаршей.

«Женщины! — думал Тайлер, разыскивая в роулдексе Софии номер домашнего телефона Маргарет. — И они еще обвиняют мужчин в том, что у тех на уме один секс. То, что они с Маргарет ладят и пару раз куда-то ездили вместе, еще не значит…»

Додумать он не успел. После третьего гудка ему ответил мужской голос.

— Не могли бы вы позвать к телефону Маргарет роуэрс?

— Кто ее спрашивает?

— Тайлер Макмиллан.

— Мистер Макмиллан… — Настала крохотная пауза. — Это детектив Клермонт.

— Клермонт? Извините. Должно быть, я ошибся номером.

— Нет, не ошиблись. Я нахожусь в квартире мисс Боуэрс. Она мертва.

Любовь подобна пышному цветку,

А дружба — древу, что дает приют.

Сэмюэл Тейлор Колридж

В марте долину насквозь продувало сырым, холодным ветром. Ветер сковывал землю и трепал обнаженные лозы. Холодная сырость предрассветных туманов пронизывала до костей. Теперь до наступления настоящего весеннего тепла придется думать о повреждениях и потерях.

Придется думать о многом…

София пришла на виноградник и почувствовала досаду, не увидев Тайлера. Она рассчитывала, что Тай, как обычно, бродит между рядами и проверяет, не начался ли преждевременный рост. Скоро нужно было начинать дискование — погода это позволяла. Затишье февраля сменялось мартовской страдой.

Но долиной пока еще владела капризная ведьма-зима. И давала жившим здесь виноградарям досуг для неприятных мыслей.

«Конечно, Тай пребывает в мрачном настроении. Наверняка сидит в своем кабинете, — подумала София, направляясь к дому. — С головой зарылся в свои ведомости, графики и карты. Делает заметки в полевом журнале. Но все равно хандрит».

Пора положить этому конец.

Она хотела постучать, но передумала. Когда стучат, легче всего ответить: «Уйди». Поэтому София бесшумно открыла дверь, сняла жакет и вошла внутрь.

— Тай, ты здесь? — Она бросила жакет на перила и, повинуясь инстинкту, двинулась к его кабинету.

— Я работаю. — Он даже не удосужился поднять глаза.

Всего несколько секунд назад Тайлер стоял у окна и видел, как София шла между рядами, а потом свернула к дому. Он подумывал уйти и запереть дверь. Но это было бы глупо и бесполезно.

Он слишком хорошо знал Софию. Запертая дверь ее не остановит.

Она села напротив, откинулась на спинку стула и стала ждать, пока ему надоест молчание.

— Что тебе?

— Ты ужасно выглядишь.

— Спасибо.

— Полиция по-прежнему молчит?

— Ты знаешь столько же, сколько и я.

Это верно, подумала она. Ожидание выводило ее из себя. Тело Маргарет обнаружили почти неделю назад. На полу у стола, накрытого на двоих, с нетронутым бифштексом на дощечке, расставленными свечами и пустой бутылкой из-под мерло.

Наверняка Тай не мог забыть эту картину. Потому что второй прибор был приготовлен для него.

— Сегодня я говорила с ее родителями. Они приедут за ней и увезут хоронить в Колумбус. Им очень тяжело. И тебе тоже.

— Если бы я не отменил…

— Думаешь, все было бы по-другому? Сомневаюсь. — София встала, подошла к Тайлеру, остановилась рядом и начала растирать ему плечи. — Если у Маргарет было больное сердце, она могла умереть когда угодно.

— Если бы я был там…

— Если. Может быть. — Она поцеловала его в макушку. — Эти два слова сведут тебя с ума. Может быть, хватит себя изводить?

— Черт побери, она была слишком молода для сердечного приступа. И не успела сообщить мне никаких статистических данных. Копы расследуют это дело, но молчат как рыбы. Это кое-что значит.