Гарри Поттер и Кольцо Согласия - Юнта Вереск

победить. Тебе нужна своя армия, доверенные люди, объединенные одной идеей, понимающие друг друга с полуслова… И при этом они должны быть самостоятельными, уметь сражаться не только в толпе, но и единолично. Подумай, ведь именно так и получилось у вас в Министерстве. Именно так случилось в школе. И именно так вы сражались в Норе…

Люпин замолчал, поняв, что Гарри вначале нужно осознать то, о чем он говорит. А мальчик так глубоко погрузился в свои мысли, что даже не заметил этого молчания.

— Значит… значит я должен тащить их за собой, подвергать смертельной опасности только чтобы спасти свою жизнь, — наконец прервал молчание Гарри.

— Нет, совсем не так. Ты не тащишь их никуда. Они идут сами. Более того, Гарри, они идут не за тобой, а вместе с тобой!

Гарри ошарашено посмотрел на Люпина. Вместе? Как же так? Это он потащил их в Министерство спасать Сириуса, это он приказал им патрулировать коридоры в Хогвартсе, это он… Нет, в Норе они оказались по собственной воле, но это ничего не меняет…

— Вспомни свои встречи с Тем–Кто–Не–Может–Быть–Назван. До сих пор ты встречался с ним один на один…

Гарри скептично хмыкнул. Сначала с Волдемортом был Квирелл, Потом — громадный Василиск. На кладбище вообще собралась целая толпа Пожирателей… Ну просто совсем один на один!

Люпин, казалось, прочитал все его мысли, потому что мягко сказал:

— Он старше, умнее, поэтому никогда не допустит, чтобы даже самая банальная дуэль, пусть даже дуэль с ребенком, каковым он тебя считает, состоялась без его «группы поддержки». А ты думаешь, что сможешь справиться один. Нет, Гарри, не получится. У тебя тоже должна быть своя «группа поддержки».

Гарри внезапно закрыл глаза, замотал головой и из его груди вместе с рыданием вырвалось:

— Нет! Нет… нет… Седрик… Это не должно повториться!

— Постой, Гарри, мальчик мой! Я понимаю ход твоих мыслей. Но, подумай, здесь совсем другой случай… Седрик не был твоим другом. Наоборот, вы были соперниками. И он не был готов к встрече… Пойми, он добрый и хороший мальчик, он прошел весь турнир вместе с тобой. Но для него это был вызов, игра… Это не было противостоянием с Тем–Кто–Не–Может–Быть–Назван! Это были ваши школьные соревнования, под охраной учителей… Посмотри на меня, Гарри!

Гарри сидел сгорбившись, уткнув лицо в ладони и мерно покачивал головой из стороны в сторону. «Нет, нет, нет, я не допущу, я должен быть один, это моя и только моя миссия! Никому не справиться, никогда, никогда!»

— Ты не прав, Гарри!

Новый, звонкий голос ворвался в чердачное пространство, собеседникам показалось, что по пыльному воздуху промчался чистый луч.

— Гермиона! Что ты здесь делаешь? — изумленно спросил Люпин, повернувшись на голос.

— Не я. Мы.

Девушка шагнула от дверей внутрь склада, за ней последовала вторая фигура, в которой Люпин опознал Рона.

Гарри смотрел на друзей остановившимся взглядом. «Нет, их не должно быть здесь, им нечего здесь делать! Они должны уйти!... Я должен уйти, я не имею права подставлять их под удар!»

— Нет, Гарри, это не ты подставляешь нас под удар! Мы будем рядом, куда бы ты ни пошел! Мы договаривались!

Гермиона легко читала рвущиеся из сознания Гарри фразы. А он не отдавал себе отчета, что она отвечает на его мысли, а не слова.

«Уйдите! Я должен идти один!»

— Ты не можешь идти один! Это невозможно! Вспомни наказ Дамблдора!

Гарри показалось, что он получил пощечину. Имя директора прозвучало настолько неожиданно, что он не смог подготовиться к этому удару. Он снова склонил голову к коленям и закрыл ее руками.

Люпин и Рон, изумленно наблюдавшие за этой странной перепалкой, наконец, ожили.

— Гарри, дружище, не думай, мы ж тебя не бросим, — сказал Рон. Из слов Гермионы он сделал вывод, что Гарри чувствует себя брошенным. — Мы ж не предатели какие-нибудь…

Люпин покачал головой и взмахом руки попросил Рона и Гермиону уйти. Те колебались, но Люпин подтвердил свою просьбу энергичным кивком. Подростки переглянулись и медленно вышли за дверь. Шагов на лестнице Ремус не услышал, но понял, что сделать с этим все равно ничего нельзя. Пусть слушают…

Гарри долго сидел молча, спрятав лицо в ладонях. Потом медленно поднял голову, увидел, что друзей нет и повернулся к Люпину.

— Профессор Дамблдор сказал, что я ничего не должен скрывать от них. Почему? Из-за совершеннолетия?

Голос мальчика дрожал от напряжения, Люпин понял, что это тот самый вопрос, который на сегодняшний день является для него самым важным. Поэтому он ответил не торопясь, тщательно подбирая слова, боясь ошибиться:

— Во всем, что с тобой произошло, Гарри, нет ничего случайного. У тебя есть верные друзья, доказавшие, что та цель, к которой идешь ты, для них так же важна, как и для тебя. Альбус хорошо понял это. И он знал, что никто и никогда не сможет добиться победы в одиночку…

— Но… он сам… Та история с Гриндевальдом… Ведь это он победил его…

— Да, конечно. Но ему помогали. Помогали верные друзья и соратники. Поверь, даже такой сильный волшебник как Дамблдор не смог бы сладить с могущественным темным магом в одиночку…

— А я слабый, неопытный…

— Я этого не говорил, Гарри! Конечно, опыта и знаний у тебя поменьше, чем было в тот момент у Дамблдора. Но для победы над темной силой это не самое главное. Тот–Кто–Не–Может–Быть–Назван никогда не станет встречаться с тобой без своих прихлебателей. Он не настолько самонадеян.

— Или ему нужно, чтобы другие видели его победу…

— Тщеславие… Да, пожалуй, и оно тоже… Но оно не главное. Он черпает силы в своих соратниках, он заряжается их энергией, он подчиняет их своей воле…

— Но я… Я никогда не стану…

— Нет, нет, Гарри, я не предлагаю тебе уподобляться ему. Но ты должен найти свой способ объединить близких тебе людей… И тогда вы одолеете его.

— Дамблдор говорил… говорил…

— Что у тебя есть силы, которые и не снились Тому–Кто–Не–Может–Быть–Назван. Я не знаю. Но ты ускользал от него столько раз, сколько и не снилось ни одному из волшебников. И я думаю, что Альбус был прав. И эти силы, скорее всего, являются противоположными тем, которые движут…

— Это любовь, — пробормотал Гарри, не очень веря в мнение Дамблдора.

— Любовь? Вот как? Да, я подозревал что-то в этом роде… Только ты должен