Суси-нуар. Занимательное муракамиедение - Дмитрий Коваленин

Стоим в очереди на регистрацию. Юми-сан читает в «Асахи Симбун» о токийском скандале с «Тату».

– Ужас какой, – удивляется она. – Разве так можно себя вести?

– Вести нельзя, – пожимаю плечами я. – Но деньги делать – запросто. Они же на скандалах больше зарабатывают, чем на концертах. Простая математика…

– Они что, панки? – интересуется Мураками.

– Если по музыке, то нет. А по жизни – кто их знает…

– В Японии на этом долго не продержишься, – качает головой Юми-сан. – Задушат рекламу – и дело с концом. No future…

– Но вообще они забавные, – вставляет Цудзуки. – Одна вроде лидер, напористая такая, а другая нерешительная и как бы у нее в подчинении…

– Ишь ты, – усмехается Мураками. – Холл и Оутс…

– Саймон и Гарфанкл… – добавляю я.

– Ну, эти-то и после «развода» пели каждый свое…

– Ага. Только что там пел Гарфанкл – сегодня уж и не помнит никто…

– Это верно.

За пару часов в самолете Мураками дочитывает чеховский «Сахалин», делая пометки в блокноте.

По прилете заселяемся в гостиницу. Завтра утром – в Южный. Вечером в отеле заняться нечем. Выходим шататься по субботним улочкам Хакодатэ – убить время и поесть «чего-нибудь местного».

Вечный путешественник Цудзуки сразу вспоминает «самый вкусный кабачок этого города», куда он заглядывал год-полтора назад. Увы! Ресторанчик забит до отказа, и мы еще полчаса бродим под странным полудождем («то ли идет, то ли в воздухе висит») в поисках подходящей «идзакая». Просторные двухэтажные улочки хоккайдосского городка непривычно пусты. После безумного Токио так и кажется, будто большинство обитателей этого города куда-то срочно уехали, и только в десятке окошек на каждой улочке еще теплится жизнь.

– Смотри-ка, – удивляется Мураками, – у них еще сохранились магазины подержанных компакт-дисков!

– Ностальгия… – вздыхает Цудзуки.

Наконец ресторанчик находится. Прокопченные деревянные стены, запах свежепойманной рыбы и старички-хозяева с натруженными руками, говорящими о жизни этих людей больше, чем их выцветшие глаза.

Мы располагаемся, подогнув ноги, на татами вокруг низенького стола. Заказываем «для начала» разливного «Асахи» и огромное, одно на всех, блюдо с сасими. Как мне и рассказывали, Мураками в еде привередлив: дольше всех разглядывает на стенах таблички с названиями и ценами блюд, пока наконец не выбирает себе жареных кальмаров и свежих овощей. Приносят пиво, и мы поднимаем запотевшие кружки за успех предстоящей поездки.

– А что, Мураками-сан, – говорю я, – реально собрать всех ваших переводчиков в одном месте – скажем, в Токио? Семинар бы устроили, да и вообще…

– Идея хорошая, – улыбается он. – Только тогда уж не в Токио, а на Гавайях где-нибудь. Рубин и Гэбриэл сейчас в Штатах. Альфред[77]… Цудзуки-кун, а где сейчас Альфред? Опять потерялся куда-то. Безумный человек! У него жена – гавайка, но они с ней вечно мотаются по всему миру. Никогда не знаешь, откуда следующее письмо придет. Последний раз, кажется, из Гонконга пришло с полгода назад… Очень смешной.

– А как вам его переводы?

– У него живой язык, это важно… Правда, иногда слишком живой. Бывает, заглядываю в его текст и сам удивляюсь: неужели я такое написал? Хотя я вечно забываю, что когда-то писал или говорил. Так что порой читаю это как мысли другого человека… Забавное ощущение.

– А все-таки – как получается, что многие куски ваших текстов на английском утеряны?

– Что, правда?

– Ну конечно. Например, в английском «Дэнсе» нет сцены, где герой поит тринадцатилетнюю Юки «пинья-коладой». В «Стране Чудес» герой не целуется с семнадцатилетней толстушкой в Подземелье…

– Серьезно? Хм… Но ведь тогда их отношений до конца не понять!

– В том-то и дело. Я уж про «Хроники» не говорю, там вообще от третьего тома меньше половины оставлено. Кто у них там решает, что оставлять, что выкидывать? Переводчик, редактор – или все-таки вы сами?

– Ну, все вычитывать по страницам у меня просто времени нет. Да и не моя это работа… Хотя насчет «Хроник» я в курсе. Но тут важно понять одну вещь. Средний японец каждый день проводит по два-три часа в электричке – на работу и обратно. И именно это время тратит на чтение. В одной руке поручень, чтоб не упасть, в другой – книга. При этом то задремлет, особенно в конце дня, то проснется и дальше читает. Если книга тяжелая – из руки вывалится. Ищи ее потом у всех под ногами, а то и на чью-нибудь голову упадет… Поэтому самые покупаемые книги в Японии – легкие покетбуки размером с ладонь. Любой роман разбивают на такие покетбуки – два, а то и три томика малого формата. Не важно, насколько длинная книга в целом, главное – чтобы в одной руке держать удобно было… В Америке ситуация совсем другая! У них же все на машинах ездят, а книги читают дома – как правило, перед сном. И вся массовая литература выпускается в однотомниках. А у однотомников есть свой психологический предел: книгу толще четырех или пяти сотен страниц уже мало кто покупает. Вот и приходится втискиваться в эти пределы. Ну а я что могу сделать? Раз они говорят, что им так лучше…

Плавно переходим с пива на «ацукан» – подогретое сакэ, и разговор сворачивает на тему кино. Выясняется, что «перегрузившая» намедни весь белый свет «Матрица-2» не нравится никому из присутствующих, кроме Мураками.

– А что? – смущенно и как-то по-детски улыбается он. – По-моему, забавная штука…

Зато «Андрей Рублев», подаренный мною на DVD еще год назад, произвел на него огромное впечатление.

– Очень здорово! Цудзуки-кун, ты не смотрел? Старый фильм Тарковского про мужика, который иконы писал. Посмотри обязательно, тебе понравится. Все эти долгие сцены без единой склейки… Просто с ума сойти.

Пьет Мураками осторожно. Когда приносят третью бутылочку сакэ, мягко накрывает свою чашечку ладонью – дескать, мне уже хватит. Интересно, как он пьет водку, думаю я. Ладно, в России проверим…

Возвращаемся на такси. Таксисты на Хоккайдо – отдельная песня. Благодаря нашему старенькому водителю мы узнаем, что последним японским писателем, посетившим Сахалин, был Исикава Такубоку. В начале ХХ века… Никто не знает, правда это или нет, но кругозор таксиста впечатляет. Попадись мне такой в Москве – точно бы дал чаевых. Здесь же – не принято.

В фойе гостиницы Юми-сан желает всем хороших снов.

– А я очень редко вижу сны, – вдруг признается Мураками. – Последний раз смотрел, наверное, месяца два назад…

Приехали, думаю я. Вот тебе и привет Карлу-Густаву Юнгу.