Черный список деда Мазая - Дарья Донцова

Спроси Ковалева, что же сделает Юлия в случае продолжения встреч бабушки и внука, Ребятова растерялась бы. Но Женя посерела и забормотала:

– Юлия, ты не так поняла слова Севочки. Вот, смотри.

Ковалева провела гостью в спальню отпрыска и начала оправдываться.

– Конечно, тут скромно, но эта комната самая большая в квартире, есть ноутбук, музыкальный центр. Муж купил мальчику приличную иномарку, правда, экономкласса, я стараюсь баловать сына. У него трудная, нервная работа…

В процессе ее монолога Юля узнала, что Сева не владелец клуба, не олигарх, не бизнесмен, а служащий на окладе, «Феррари», «Ламборджини» он не имеет, зато дома его обожают безмерно.

– Парень сволочь! – вскипела Юлия. – Он еще хуже, чем я думала!

Ковалева села на ковер, обхватила голову руками и начала раскачиваться из стороны в сторону, повторяя:

– Я! Я! Я виновата! Я! Одна я! Более никто! Я!

Ребятовой неожиданно стало жаль Женю. Она примостилась рядом на полу и попыталась найти слова утешения:

– Ты не учила Всеволода гадостям, дети – это лотерея. Как-то в студенческие годы бабушка у меня спросила: «Как ты думаешь, почему в прежние века женщины рожали по десять младенцев?» Я предположила, что у них не было хорошей контрацепции, а бабуля засмеялась: «Нет, внученька, просто они надеялись, что хоть один добрым человеком вырастет и в старости родителей не бросит». Ты вытянула не выигрышный билет! Следовало сделать аборт, даже в юности надо думать головой.

Ковалева резко выпрямилась.

– Ты ничего не знаешь! Я очень хотела пойти на операцию, но не нашла денег на врача, пропустила все сроки, пришлось открываться маме, становиться на учет в женской консультации. Я чуть со стыда не сгорела, когда впервые в эту поликлинику вошла, кругом беременные, все взрослые женщины, моего возраста никого нет. Уставились на меня, перешептываются, чуть ли не пальцами тычут. Хорошо хоть врачи нормальными оказались, не ругали глупую школьницу, наоборот, поддержали меня морально. Один раз сижу у кабинета, подходит нянечка и шепчет: «Жаль мне тебя, дурочку. Родишь, потом вся жизнь пойдет наперекосяк. Вот адресок, езжай скоренько, там бабушка Маланья живет, она плод изведет. Денег не потребует, малолеткам из сердобольности бесплатно помогает».

Жека опрометью кинулась по ее наводке. Старуха действительно не взяла с нее ни рубля, дала ей крохотный пузырек и велела:

– Каждое утро капай под язык. Младенец родится мертвым. Никто тебя не упрекнет, смерть плода не редкость. Поплачешь над ребенком, похоронишь его и живи счастливо, только больше не глупи, будь осторожна с мужчинами. Ни одному человеку о микстуре не рассказывай.

Женечка старательно исполняла инструкцию и очень обрадовалась, когда ей в родильной палате не показали новорожденного. Младенца юной матери не приносили три дня, доктор отводил в сторону глаза и ничего конкретного о малыше не говорил. Ковалева старалась изображать на лице печаль, но в душе у нее царило ликование. Слава богу, зелье сработало, она наконец-то избавилась от ребенка, девять месяцев кошмара закончились.

А потом врач приволок пищащий сверток и толкнул речь. Жека, оцепенев от ужаса, пропустила половину слов доктора, тот бубнил что-то про мозг, угнетенное дыхание, асфиксию у младенца. У нее в голове билась одна мысль: медики спасли ребенка! Зачем? Кто их просил? Что делать?

Когда Севе исполнилось два года, стало понятно, что у малыша проблемы в развитии. Он едва ходил, не пытался разговаривать, мог целый день сидеть в одной позе. Испуганная Таисия Ивановна принялась таскать внука, которого страстно полюбила, по врачам.

Доктора в один голос сетовали на чрезвычайно раннюю беременность матери, советовали развивать мальчика. Но однажды пожилая врач, выгнав Таисию Ивановну из кабинета, приперла Женю к стене вопросом:

– Говори, что пила? Какую отраву использовала, когда плод выгоняла?

– Капельки, – дрожащим голосом сказала девочка. – А вы откуда знаете?

– Капельки! – зло передразнила педиатр. – Не одна ты дура, в этом кабинете много таких сидело и еще сидеть будет. Идиотки!

– Маме не говорите, – взмолилась Женя.

Врачиха закатила глаза.

– О боже! Детский сад! Ты изуродовала ребенка. Молись, чтобы он хоть как-то выправился. Знахарские снадобья сильные, они губительно действуют на мозг нерожденного человека.

Жека ойкнула.

– Паралич, отсутствие речи, слепота, – методично перечисляла педиатр, – рак, глухота, умственная отсталость. Вот какую судьбу ты выбрала малышу. В чем он виноват? А?

Ковалева зарыдала. Впервые до нее дошло: Сева не кукла, и с ней он теперь навсегда.

– Хлебнешь ты с ним беды, – жестоко вещала педиатр. – Но если даже несчастный выправится физически, с поведением жди проблем: воровство, вранье, асоциальные поступки, сексуальная распущенность, склонность к насилию.

– Ой, мама, – плакала Жека. – За что мне это?

– Отвратительная эгоистка! – припечатала ее педиатр. – Следует спросить: за что несчастному крохе досталась такая мать? На свет должен был появиться чудесный здоровенький малыш, а ты его отравила, сделала чудовищем. Еще вопросы есть?

Жека замотала головой, врач неожиданно смягчилась:

– Ладно, дам телефон профессора Звягина, он с такими случаями работает. Теперь попытайся исправить свое преступление, займись мальчиком. Ты мать! И помни, все гадкое, что он совершит, произойдет по твоей вине. Не вздумай бить несчастного ребенка за двойки или грубость. Всегда повторяй: моя вина, мне ее искупать, не пей я отраву, сыночек получился бы совсем другим.

Юлии не хотелось слушать откровения Жени, а та никак не могла остановиться: похоже, у нее началась натуральная истерика.

– Не понять тебе, что я переживаю. Отлично знаю правду про Севу, скрываю ее от всех, рассказываю, какой он хороший! Обманывала маму, теперь вру мужу, подругам, знакомым, коллегам. Едва на горизонте возникнет неприятность, я ее затаптываю. Всеволод девочку изнасиловал? Возьмите денег и молчите. Несовершеннолетняя забеременела от сына? Вот вам откупные! Раньше я продавала драгоценности матери, теперь беру кредиты и затыкаю жадные пасти. Я боюсь, что кто-нибудь поймет: Сева психически ненормален, но еще сильнее опасаюсь, что наружу выплывет информация о тех капельках. Я люблю сына, да, да, да, я его люблю! Я обязана его защищать, я виновата в том, что он такой! Я ненавижу Всеволода! Я хочу его убить!

Ковалева зажала рукой рот, затем закричала:

– Вру! Ни слова правды не сказала! Убирайся прочь! Вон! Ты зря пришла! Сева давно знает, кто его отец, я ему открыла правду лет десять назад. Зачем ему сейчас ездить к Светлане, а? Почему он не направился к бабке раньше? Ты брешешь! Севочка к вам не ходит! Сама Нелидову обкрадываешь, а на моего мальчика сваливаешь! Дрянь!