Прикосновение теней - Карен Мари Монинг

— Ты пахнешь не так, как другие люди, Мак. Интересно, почему? Я не такой, как Бэрронс. Риодан весь из себя цивилизованный. У меня нет проблем Кастео, а Фейд все еще где-то болтается. Смерть для меня — как утренний кофе. Мне нравится кровь и звук ломающихся костей. Это меня заводит. Скажи мне, что ты узнала о пророчестве, и в следующий раз принеси книгу ведуньи. Если ты хочешь, чтобы твои родители остались... целыми и невредимыми, тебе лучше сотрудничать только с нами. Всем остальным ты будешь лгать. Ты принадлежишь нам. Не заставляй объяснять тебе это. Есть вещи, которые тебя сломают. Ты не поверишь, до чего могут довести некоторые виды пыток.

Я повернулась к Лору. Поначалу он не пускал меня, заставляя прижиматься к его телу и бороться. Он излучал напряжение, как Бэрронс и Риодан. И я знала, что ему это нравится, на том примитивном уровне, который мне непонятен.

Есть вещи, которые тебя сломают. Я чуть не рассмеялась. Он понятия не имел, насколько меня сломала вера в то, что Бэрронс мертв.

Но стоило мне взглянуть Лору в глаза, и я решила отложить разборки до возвращения Бэрронса.

— Ты думаешь, что Бэрронс испытывает ко мне слабость, — сказала я. — Вот что тебя беспокоит.

— Это запрещено.

— Он презирает меня. Он думает, что я спала с Дэрроком, помнишь?

— Ему небезразлично то, что ты спала с Дэрроком.

— И небезразлично, что я сожгла его ковер. Бэрронс часто злится из-за вещей, которые считает своей собственностью.

— Вы оба сведете меня с ума. Пророчество. Говори.

Лор допрашивал меня почти полчаса. В свою спальню на четвертом этаже я поднялась уставшей до предела. В комнате царил беспорядок, всюду валялись обертки от батончиков, пустые бутылки от воды и одежда. Я умылась, почистила зубы, натянула пижаму и уже хотела было забраться в кровать, но вспомнила о карте Таро, которую прошлой ночью дал мне парень с чудесными глазами.

Я вынула ее из кармана плаща. Черная рубашка карты была покрыта серебряными символами и рунами, которые напомнили мне одну из трех форм «Синсар Дабх» — древний черный том с массивными замками.

Я перевернула карту. Сверху на ней была надпись «МИР».

Это была красивая карта с красно-черной окантовкой. Посреди белого ландшафта с голубоватыми тенями, от которых он казался ледяным и запретным, была нарисована женщина, стоящая в профиль. На фоне звездного неба, прямо перед ее лицом, вращалась планета, но женщина смотрела на что-то вдалеке. Или на кого-то, кого не было на карте? Я не знала, как трактуется карта «Мир». Мне никогда не гадали. Мак 1.0 считала гадания на картах Таро такими же нелепыми, как попытки связаться с умершими родственниками с помощью спиритической доски. Мак 5.0 была рада любой помощи из любого источника. Я рассматривала карту. Зачем он мне ее оставил? Что я должна была понять? Мне нужно посмотреть на мир? Я отвлекаюсь на события и людей и это мешает мне видеть реальность? Судьба мира действительно в моих руках?

В любом случае карта предполагала слишком большую ответственность. Пророчество прояснило, что моя роль будет совсем небольшой. Я сунула карту между страниц книги, лежащей рядом с кроватью, и накрылась одеялом с головой.

Мне снова снилась печальная красавица, и снова меня мучила странная раздвоенность. Я видела мир ее и своими глазами, чувствовала ее печаль и свое замешательство. «Иди, ты должна спешить, ты должна узнать».

Я чувствовала, что это срочно.

«Только ты сможешь это сделать. Другого пути нет...» Ее слова эхом отражались от утесов, с каждым повтором становясь все слабее. «Пыталась... так долго... так трудно...»

Рядом с ней (нами) возник Принц Невидимых.

Это не был один из трех насильников. Это был четвертый. Тот, кого я никогда не видела.

Тем странным образом, который бывает только во сне, я знала, что это Война.

«Беги, прячься!» — закричала женщина.

Но я не могла. Мои ноги словно пустили корни, а взгляд был прикован к нему. Он был прекраснее троих Принцев и ужасал куда больше, чем они. Как и другие Фейри, он смотрел в меня, а не на меня, и его взгляд был похож на лезвия, кромсающие самые заветные надежды и тайные страхи. Я знала, что «специализацией» Войны было не только разжигание розни между народами. Он находил разные стороны одного человека, чтобы повернуть их друг против друга.

Это был идеальный трикстер, уничтожитель.

И я поняла, что бояться следовало не Смерти. Жизнь уничтожает Война. Смерть лишь чистильщик, уборщик, финал пьесы.

На шее Войны был черный ошейник, переплетенный серебром. Калейдоскоп цветов струился под кожей, окруженной золотым свечением, а на спине я увидела черные крылья. У Войны были крылья.

«Ты опоздала», — сказал он.

На следующее утро я проснулась от какого-то шума и села, озираясь. Звук повторился дважды, прежде чем я поняла его происхождение. Кто-то бросал камешки в мое окно.

Я потерла глаза и потянулась.

— Иду, — пробормотала я и отбросила одеяла.

Я догадалась, что это Дэни. Раз уж мобильная связь отсутствует, а в магазине нет звонка, то достучаться до меня, не врываясь внутрь, можно было только так.

Я отодвинула занавеску и взглянула вниз.

В'лейн полулежал на капоте «вайпера», опираясь спиной на ветровое стекло. Машина принадлежала Бэрронсу (хотя это мы еще уточним), но я тут же представила, какой штраф стребую с В'лейна за каждую царапину. Я люблю спортивные машины. Такую мощь нельзя не любить. Я решила, что «вайпер» пока в безопасности, поскольку мягкое белое полотенце, небрежно завязанное на талии В'лейна, ничего не могло поцарапать. Идеальное тело Фейри было припорошено золотом, глаза сияли, как алмазы под солнцем.

Я открыла окно. В комнату ворвался холодный ветер. Температура упала, небо затянуло низкими серыми тучами. В Дублине снова было холодно и мрачно.

В'лейн приподнял стаканчик из «Старбакса».

— Доброе утро, МакКайла. Я принес тебе кофе.

Я смотрела на него, испытывая в равной мере подозрение и желание.

— Ты нашел действующий «Старбакс»?

— Я телепортировался в Нью-Йорк. Сам смолол зерна и приготовил кофе. Я даже... как вы это говорите... взбил молоко в пену. — В'лейн протянул мне несколько пакетиков. — Сахар или заменитель?

У меня слюнки потекли. Сахар и кофеин с утра. Лучше этого может быть только секс.

— Бэрронс здесь?

Я покачала головой.

— Где он?

— Он сегодня занят, — солгала я.

— А у тебя есть какие-то срочные планы?

Я прищурилась. Раньше В'лейн говорил иначе, слишком правильно. Сегодня же... он говорил почти как человек. Я взглянула на полотенце, прикидывая, мог ли он спрятать под ним Книгу. Вполне.