Иероглиф «Измена» - Надежда Первухина

– Я никогда не ошибаюсь, – надменно заявил Прозрачный Меч.

Обговорив все подробности предстоящего дела изменники расстались. Паланкин с царедворцем Оуяном и господином Цу отбыл.

– Не желаете ли потрапезничать со мною? -спросил Оуян второго начальника.

– Нет, благодарю, слишком много дел надо решить в самое ближайшее время. Повелите вашим людям остановиться. Я сойду здесь.

И второй начальник Цу вышел из паланкина. Он дождался, когда паланкин с царедворцем Оуяном исчезнет из виду, а затем подошел зачем-то к раскидистому дереву гинкго, ветви которого создавали нечто вроде живого занавеса. Под этот «занавес» и вошел второй начальник Тайной службы Цу. И едва он оказался вне досягаемости случайных человеческих взоров, с его лицом и телом произошли удивительные перемены. Вместо грубого, нескладного и некрасивого начальника Цу среди ветвей гинкго оказался не кто иной, как брат императорского каллиграфа Ян Синь. Лишь ногти остались прежними – гладкими, блестящими, длинными. Ян Синь провел ладонями по телу – и засверкала на нем роскошная одежда, совсем не похожая на убогое одеяние второго начальника. После этого Ян Синь не то просвистел, не то прочирикал нечто неудобовразумительное. На этот свист (или чириканье) отозвался другой свист, потише и понежней. Ян вышел из своего укрытия и увидел остановившуюся перед деревом расписную повозку, запряженную парой лошадей. Повозкой правил не человек, а барсук, но лошади не шарахались в страхе, стояли спокойно.

Ян сел в повозку и шепнул:

– Во дворец моего брата, и поскорее!

Повозка мчалась как вихрь, и скоро Ян Синь уже входил под своды городского дворца каллиграфа Лу Синя. Сразу чувствовалось, что здесь его ждали – на террасах и галереях горели шелковые фонари, так же ярко освещена была и приемная зала. По зале, нервно ломая руки, ходил взад-вперед первый императорский каллиграф.

– Здравствуй, братец! – весело приветствовал его Ян Синь.

– Как все прошло? – вместо приветствия спросил его Лу.

– Как по маслу. Ах, дорогой братец, не учи девушку бинтовать ноги, не учи оборотня притворяться и морочить людям головы! Они совершенно не уловили разницы между мной и настоящим Цу (да сгрызут его душу адские черви!). Итак, им известно о том, что через три дня у тебя свадьба. Также им известно и о том, что на твоей свадьбе будет сам император. И именно император отправится вместе с тобой встречать паланкин невесты. Тогда в игру должен вступить Прозрачный Меч.

– Ты видел Прозрачного Меча? Каков он?

– Полукровка, – презрительно бросил оборотень. – Какая-то фея польстилась на смертного мужчину. – Но то, что он ловок и неуловим, нельзя сбрасывать со счетов. Так что вам с императором придется быть очень внимательными.

– Несомненно, – кивнул Лу Синь. – Бедная девочка! Такое – и на свадьбе!

– Ты о ком?

– О своей невесте, об Ирис, – пояснил Лу Синь. – Она-то не подозревает о том, что из свадьбы мы сделали ловушку…

– Ничего, придется ей привыкать к тому, что муж замешан чуть ли не во всех дворцовых интригах. Подожди, вот когда она сама войдет в число придворных дам, то будет такой же интриганкой.

– Ирис не такая, она светла и чиста, как жемчужина. Я не позволю дворцовому мусору замарать ее душу, – сказал Лу Синь. – Но довольно об этом. Скажи-ка лучше, готова ли армия твоей жены, не подведет ли она?

– Все в полном порядке, не беспокойся. Лисы-оборотни любят притворяться, а уж притвориться гостями на свадьбе… Это особое удовольствие!

– Что ж, – молитвенно сложил руки Лу Синь, – остается надеяться, что ничего не сорвется.

Оставшиеся до свадьбы три дня императорскому каллиграфу казались то долгими, как годы, то короткими, как мгновения. По традиции в эти дни ему не следовало видеться с невестой, да если б и можно было, у Лу просто не нашлось бы для этого времени. Ему предстояло сделать немало: послать богатые дары в дом невесты и, кроме того, испросить у императора вельможное звание для рода Лянь-эр (ведь не мог же императорский каллиграф жениться на простолюдинке!). К тому же Лу лично наблюдал за тем, как идет в его доме подготовка к празднеству; при этом отдельные павильоны, предназначенные для приглашенных актеров, музыкантов и певцов, он осматривал особенно тщательно.

Наконец настал долгожданный день. Задолго до начала свадебного торжества во дворец Лу Синя прибыл император в закрытом паланкине. Императора сопровождали лишь избранные придворные дамы и несколько охранников, что, конечно, было совершенным нарушением церемониала. Но так пожелал император, что поделаешь!

Император вышел из паланкина и обратился к почтительно приветствовавшему его Лу Синю:

– Итак, ты женишься, дорогой Лу. Прими поздравления и пожелания, чтобы все прошло благополучно.

– Ваше величество слишком добры ко мне, – сказал Лу Синь и быстро глянул на императора, затем снова опустил глаза. – Не угодно ли осмотреть мое убогое жилище и отведать чаю?

– Да, пожалуй. Какой у тебя чай, Лу? Фениксовый?

– Да, и с добавлением лотосовых лепестков – все, как вы любите, государь.

– Отлично.

Император проследовал в павильон для чаепития, и там они с Лу Синем провели целый час, наслаждаясь чаем и разговорами, суть которых нам неизвестна. После чаепития император изволил осмотреть дворец Лу, особенно уделяя внимание комнатам, в которых были собраны книжные и каллиграфические редкости. При этом император сказал:

– Лу, когда мы оба обзаведемся семьями, нам не останется ничего иного, как ждать наследников и читать мудреные книги. Тогда будем обмениваться книгами, словно два студента! – Жэнь-дин засмеялся, улыбнулся и Лу. – Ты волнуешься, мой каллиграф, – добавил император. – Это заметно. Но не волнуйся, все пройдет отлично.

– У меня нет причин не соглашаться с вами, государь, – сказал Лу Синь.

– Что ж, – усмехнулся владыка Яшмовой Империи. – Не пора ли нам выехать встречать паланкин невесты? А то еще нарушим всю церемонию!

– Пора, – кивнул Лу Синь.

Они вышли из дворца южными воротами и селя на приготовленных коней. Конь императора был при этом украшен гораздо скромнее, чем конь Лу Синя, – оно и понятно, ведь весь почет нынче предназначался жениху.

Дорога, по которой предстояло проехать свадебному паланкину, вся была освещена сотнями фонариков, чей свет тускнел в лучах уже взошедшего солнца. Гирлянды цветов, роскошные вазы, фонтаны и клетки с певчими птицами – все это украшало свадебную дорогу.

Император и Лу Синь проскакали несколько десятков ли[8]и наконец услышали впереди стройно пение и увидели, как по направлению к ним движется нечто, напоминающее огромный воз цветов.