Ты не сбежишь - Маша Малиновская

Конечно же, я сдаюсь. Конечно же, начинаю дышать тяжело и кусать губы, чтобы не позволить стонам удовольствия вырваться. Ладонь Влада находит мою грудь и сжимает, снова играет с сосками, пока язык рисует влажные узоры на спине.

Я вскрикиваю, когда твёрдый член резко проталкивается в меня. В первые мгновения кажется, что боль ещё сильнее, но тут же она почти стихает. Наверное, то средство всё-таки работает. Или же это я настолько возбуждена. Первые толчки мощные, сильные. А потом вдруг его ладонь опускается мне на ягодицу с приличным шлепком.

– Надеюсь, Лера, ты всё поняла? Ни шагу без моего ведома, девочка, – снова мощный, растягивающий плоть толчок. – До завтрашнего утра ты здесь. Даже не мечтай, что я выпущу тебя. Поняла?

В ответ на следующее движение я снова охаю.

– Не слышу, Лера.

– Да, – выдыхаю, решив, что подумаю над всем этим потом, а сейчас разрешаю себе ловить кайф от его силы и власти надо мной.

– Громче.

– Да, Влад!

– Умница.

Влад ложится на меня, находясь внутри, а потом чуть скатывается в сторону, оставаясь сзади и поворачивая меня немного на бок. Приподнимает под колено ту ногу, что сверху. Поза кажется мне слишком откровенной, даже развратной. Но я и пикнуть не смею. Я отдалась ему, пусть делает, что хочет и как хочет.

Миксаев продолжает двигаться намного медленнее, уже не так вбивается, как на первых толчках, но ощущения переполненности смешиваются с эхом ещё совсем свежей боли, а потом к ним присоединяются ещё и другие. Второй рукой Влад начинает ласкать меня спереди. В такт с глубокими тягучими толчками. Боль и сладость смешиваются в единый водоворот. Уже совсем не различить, где я вскрикиваю от того, что туго и натянуто, а где захлёбываюсь стоном от удовольствия.

Чувствую, как Миксаев прикусывает мою кожу на спине. Сгребаю ногтями покрывало и проваливаюсь в оргазм. Он всегда приходит неожиданно, врывается, снося как цунами всё на своём пути. И в этот раз он особенно сильный, будто пришёл из самых глубин моего тела. Такой острый, смешанный с болью, лишающий сил, воли, эмоций – всего.

Я не просто даже не мечтаю, что ты меня отпустишь до утра. Я надеюсь, что ты этого не сделаешь.

Последние полтора часа я сижу на подоконнике. Это уже третий мой стакан какао. И бесконечный круговорот мыслей.

Позавчера утром я проснулась в квартире Влада одна. В сообщении был новый код двери и строка о том, что ему нужно было срочно уехать. Код – приглашение на выход. И с тех пор тишина.

Мы провели вдвоём сутки, будучи заперты в квартире. И так и не поговорили. После опустошающего оргазма я провалилась в дрёму, силы будто покинули меня. Невероятное состояние между сном и явью. Я ощущала Влада рядом, слышала, как шуршит карандаш по бумаге, но даже пошевелиться не могла. Он прикрыл меня пледом и устроился в кресле напротив. Через час разбудил и утащил в душ. Я всё ему позволяла, отдавалась ощущениям, растворялась в бесконечных поцелуях и ласках. На проникновении Влад больше не настаивал, но показал, что существует огромное количество других ласк. Я уже тоже намного спокойнее смотрела на его обнажённое тело, но сама проявлять инициативу не решилась. Не смогла пересилить смущение. Ну и страх, наверное. Понимаю, что он иррационален, ведь мужское тело – это естественно так же, как и женское, и отдавать нужно столько же, сколько и принимать. Но Миксаев меня к этому не подталкивал, а у самой не хватило смелости.

Мы вместе приготовили еду, ели почти молча. Но он постоянно сверлил меня взглядом. Я спрашивала об утренней аварии, но Влад только отмахнулся, сказал, что нормально всё, дольше мозг в больнице выносили. Хотя я всё же заметила, что он немного хромает на левую ногу. На мою попытку посоветовать сделать рентген я получила хлёсткий взгляд, а потом зычный шлепок по попе.

Ближе к вечеру Влад замотал меня в одеяло, сгрёб в охапку и включил кино. Нормальное, без порно. Когда он уснул, и я заглянула в телефон, то увидела там пятнадцать пропущенных звонков и штук двадцать сообщений. Ответила лишь краткой фразой: «Я с ним. Всё хорошо», а потом выключила телефон. Я понимаю, что родители волнуются, но они очень меня обидели своим недоверием, будто я несмышлёная или даже сумасшедшая.

Утром они мне ничего не сказали и по сей день хранят обет молчания. Да и ладно.

А сейчас я в растерянности. Пусть мы не говорили, но было так хорошо. Ночью Миксаев обнимал меня, и я очень надеялась, что ему снова приснится его мама. А утром он исчез, оставив лишь скупую фразу в сообщении и код. И было это позавчера утром. Наверное, пора посмотреть правде в глаза. Влад – не тот, кому нужны отношения. Если не унизит и не осмеёт, это уже будет большой шаг с его стороны.

Но я влюбилась. Да. Втрескалась по уши. Продала этому дьяволу душу и тело. Да какой там продала – подарила, принесла на блюдечке. И теперь в груди пусто и болит.

Но придётся справляться, деваться некуда.

Вытаскиваю из ушей наушники и слышу какой-то посторонний звук. Моя комната на втором этаже, и хорошо видно дорогу за забором. Внутри ёкает, когда я понимаю, что за этим самым забором стоит мотоцикл, а прямо под моим окном – Миксаев.

Распахиваю окно и свешиваюсь. Обдаёт ледяным ветром, но мне плевать.

– У тебя пять минут. Потеплее оденься. И перчатки захвати.

Я даже ничего не говорю. Да, вот так, Валерия, он пальцем поманил, и ты бежишь.

Захлопываю окно и шторы и бросаюсь к шкафу. Задвигаю противный голос разума поглубже.

Я хочу к нему. И точка.

Натягиваю куртку и кроссовки, за сапогами надо идти вниз, а так я из дома могу и не выбраться. А потом распахиваю окно и сажусь на подоконник, свесив ноги.

– Лови!

И прыгаю.

Влад конечно же ловит. В этом я и секунды не сомневалась. Немного больно рёбрам, но это мелочи. Он мельком улыбается, но потом снова становится собой. Ставит меня на ноги, берёт за руку и тащит к забору. А я так надеялась на поцелуй.

Через забор мы тоже перелезаем быстро, но перед этим я с удивлением замечаю, как Дик, наш пёс, спокойно сидит под голым кустом и даже пасть не раскрывает на непрошеного гостя.

На голову мне водружают шлем и жестом приглашают умащиваться сзади. Вскользь замечаю, что мотоцикл не выглядит пострадавшим в аварии, наверное, его отремонтировали.

Я молчу так же, как и Миксаев, и делаю всё, что велено. И уже когда железный зверь начинает реветь, позволяю себе громко выдохнуть, прижавшись к широкой спине. Я теряю голову. Безумие. Больше не лечу к обрыву, нет. Я падаю в бездну, «забив» на крылья.

Влад срывается с места. Темно, наверное, даже скользко, но его мотоцикл идёт так ровно и мягко. Или это мой мозг утонул в беспечности и слепой надежде на силу и мощь этого парня, на его непоколебимость и монолитность. Я просто крепче сжимаю руки и закрываю глаза. Пусть везёт куда хочет.