Любимая - Джил Грегори

Для него превратилось в тяжелейшую муку постоянно видеть ее. Все было бы по-другому, если бы он признался ей в своих чувствах и объяснил, почему не может быть хорошим мужем ни ей, ни кому-то другому. Однако он понимал, что любые объяснения только ухудшат дело. Она слишком упряма. Очевидно, она решила, будто любит его. Она будет спорить и возражать, воспользуется любыми ухищрениями, чтобы вернуть его себе. Тогда положение усложнится до крайности: либо ему придется уехать, либо, что еще хуже, она увидит, как его уложат в сосновый гроб и закопают.

Лучше порвать с ней сейчас – пусть она обратит свое внимание на Киди или кого-нибудь другого. Если она начнет ненавидеть его, тем лучше. Но, проклятие, он многое бы отдал за то, чтобы снова обнять ее, ощутить нежность ее кожи, вкус ее губ, увидеть ее розовые соски и почувствовать, как она прижимается к нему всем телом!

Джулиана.

Он никогда не представлял, что в звучании имени заключается столько музыки, что его просто приятно произносить. Он никогда не представлял, что вновь окажется способным на столь глубокое чувство. В приюте, страдая от ежедневных побоев, голода и ненависти начальника этого заведения, он думал, что навсегда убедился в подлости людей и обезопасил себя от душевной боли. И в самом деле, спустя какое-то время он перестал испытывать боль, голод и потребность в любви. Встреча с Джессом Берроузом только подтвердила его мнение о людях. Из всех чувств в нем остались лишь ярость и несокрушимая вера в себя. Именно эти качества и помогли ему пережить страшную резню в «Огненной горе», долгие годы в приюте и предательство, когда Джесс выстрелил ему в спину и оставил умирать. Именно тогда Солнечный Орел обучил его мудрости и хитрости шайенов, и он стал практически неуязвимым.

Но женщина, нежная и прекрасная, как цветок, пробила его броню. Женщина с изумрудными глазами, сверкавшими ярче всех драгоценных камней в мире, женщина, упрямая и жизнерадостная, с открытым и щедрым сердцем, женщина, чей смех пьянит так же, как хмельное вино.

Она доказала ему, что он способен на любовь. Она показала ему, что самонадеянность свойственна лишь глупцам. Она подарила ему мгновения истинного счастья. Но что он может дать ей взамен?

Голос Уэйда вернул Коула к действительности.

– Если ты знаком с этой местностью, тогда должен знать дом старого Симпсона внизу по реке. Он граничит с «Огненной горой» на юге. Туда мы и направляемся, нам нужно проведать поселившуюся там женщину.

Намеренно избегая смотреть на Джулиану, ехавшую по правую руку от брата, Коул повернулся к Уэйду:

– А кто она?

– Джози Ларсон. С ней ребенок. Они скрываются от Маккрея. Но, боюсь, не сегодня-завтра он отыщет ее. Джози ни за что не соглашается остаться с нами на Жезловой горе. Она упряма и настаивает на том, чтобы жить самостоятельно. Мы делали все возможное, чтобы защитить ее.

Узнав о судьбе Джози Ларсон, Джулиана увидела собственные проблемы совсем в ином свете. К тому моменту, когда они спустя час въехали на заросший сорняками двор и спешились перед полуразвалившимся домом из саманного кирпича, с заколоченными окнами, она так горела желанием познакомиться с бедняжкой, что почти забыла о присутствии Коула Роудона.

Почти.

Спрыгнув с лошади, она запуталась в высокой траве и едва не упала. Коул мгновенно оказался подле нее и, поддержав за локоть, помог ей обрести равновесие. Джулиана отдернула руку.

– Когда мне понадобится, я попрошу тебя о помощи, – услышала она свои резкие слова.

– Ты ни о чем не сможешь попросить меня, когда твой рот будет забит травой и землей.

– Я вполне способна позаботиться о себе.

Коул прикоснулся рукой к полям шляпы и последовал за Уэйдом к двери. Она права. Ему следовало держаться от нее подальше. Но проблема в том, что у него уже вошло в обыкновение заботиться о ней. Это стало привычкой, от которой придется избавиться.

Сломанные ступеньки, облупившаяся краска, проросшие через пол террасы сорняки придавали дому гнетущий вид. Как можно здесь жить, спрашивала себя Джулиана, идя за мужчинами. Джози Ларсон вызывала у нее жгучий интерес.

Внутри дома их ждала высокая, тоненькая как тростинка молодая женщина с малышом на руках.

– А я уж решила, что это Маккрей, – с облегчением вздохнув, сказала она и пошла им навстречу. Помещение освещала только керосиновая лампа на камине, поэтому Джулиана не сразу рассмотрела ее лицо. – Сейчас я сварю кофе. – Женщина внимательно оглядела Джулиану и Коула и неожиданно широко улыбнулась. – Вы, наверное, сестра Уэйда и Томми! – воскликнула она. – Я так рада, что вы наконец встретились. Они только и говорили о том, как хотят вас найти! Добро пожаловать, сударь, – радушно обратилась она к Коулу. – Вы для меня дорогой гость, поскольку приехали с Уэйдом. Проходите и располагайтесь.

Внутри дом выглядел гораздо привлекательнее, чем снаружи. Скудная обстановка сверкала чистотой, дощатый пол был тщательно вымыт. Но Джулиану мало интересовало внутреннее убранство, все ее внимание сосредоточилось на женщине. Ей понравилась ее дружеская и откровенная манера общения.

Джози Ларсон вела себя очень непринужденно. На вид ей было около двадцати. Янтарные кудри обрамляли очаровательное личико с широко посаженными карими глазами. Ее нельзя было назвать красавицей, но открытая манера общения и спокойный голос очень импонировали Джулиане. Однако она успела заметить, что в ясных карих глазах Джози затаилась печаль. Зная кое-что о жизни этой девушки, она прекрасно понимала, в чем причина ее грусти.

Малыш, семимесячный Кельвин, показался Джулиане самым настоящим сокровищем. Она не могла отвести от него глаз. Пока Джози в маленькой, уютной кухоньке готовила мужчинам кофе, Джулиана возилась с Кельвином, посадив его к себе на колени. Ее забавляли его упорные попытки дернуть ее за волосы, ткнуть своими крохотными пальчиками ей в глаза. Джулиана увертывалась, заливаясь радостным смехом, что приводило Кельвина в неописуемый восторг, и он с еще большим усердием продолжал свое дело.

Пока Уэйд и Джози разговаривали, а Коул то и дело перебивал их вопросами, Джулиана сидела, прижав к себе малыша, и внимательно слушала. Постепенно перед ней начала вырисовываться ужасающая картина.

Как и Хенни, Джози была жертвой алчного наступления Маккрея на Платтсвилл. Она была замужем за Клинтом Ларсоном, молодым владельцем платной конюшни, который открыто осуждал деятельность Маккрея, понимая, что она направлена только на его личную выгоду. Через два дня после собрания горожан, на котором и выступил Клинт, в его конюшне, расположенной на окраине города, начался пожар. Погибло несколько лошадей. Тело Клинта, изуродованное до неузнаваемости, было найдено на пепелище. Может, это несчастный случай, а может, и нет, – так прокомментировал случившееся шериф Риверс и обещал провести расследование.

Джози же сердцем почувствовала, что это убийство.

Дальше было хуже. Хитрый Маккрей появился на похоронах, дабы выразить вдове свои соболезнования. Стройная, молодая женщина с волосами янтарного цвета, прижимающая малыша к своей груди, привлекла его внимание. Он стал преследовать ее, посылал цветы, подарки, приезжал в гости, невзирая на то что она была в трауре. Естественно, она всякий раз давала ему отпор, да и шериф сделал ему предупреждение. Однажды ночью, когда Риверс уехал по делам из города, люди Маккрея ворвались к Джози и попытались увезти ее с собой, заявив, что их босс ждет ее в номере гостиницы.