Бесстыдница - Генри Саттон

— Да, — кивнула Мерри. Чушь какая! Кому может такое прийти в голову? Тем не менее она устыдилась, что сама до этого не додумалась.

— До тех пор пока ты не снимешь квартиру, тебе придется жить в… Хотя, если хочешь, можешь остановиться у нас. Или в гостинице — если пожелаешь. И еще, мне кажется, тебе нужно получиться в школе.

— Извините?

— Я имею в виду театральную школу. Попробую тебя пристроить в приличное место.

Отдав список Мерри, Джаггерс спросил, есть у нее какие-нибудь вопросы.

— Может быть, я сразу поеду к этой Джин Кушинг, не откладывая?

— Что ж, хорошая мысль. Ты уже обедала?

— Нет, — призналась Мерри.

— Тогда сперва поешь. Перехвати где-нибудь гамбургер. Или «хот-дог». Месяца два спустя ты уже не сможешь больше позволить себе такое.

Он откинулся на спинку кресла и улыбнулся — впервые со времени ее прихода в его кабинет.

— Спасибо, — сказала Мерри.

— А я еще ничего для тебя не сделал, — возразил Джаггерс.

Мерри встала и шагнула к двери. Она не успела еще выйти из кабинета, как Джаггерс уже диктовал секретарше поручения.

За Джаггерсом стоило понаблюдать во время работы. Пока он звонил, отдавал распоряжения, диктовал письма или просто раскачивался в кресле, предаваясь размышлениям, Мерри не сидела в его кабинете. Это ей было ни к чему. Утром ей оставалось только проснуться и встать — все остальное делал за нее Джаггерс. Мерри чувствовала себя картой в колоде фокусника. Правда — козырной. Тузом. Ее внешность соответствовала даме. Деловые способности Джаггерса и его связи следовало оценить как валет. Его умение создать рекламу было эквивалентно десятке. Оставалось только вытянуть короля (при условии, что у Мерри была хоть капелька таланта), чтобы заполучить выигрышную комбинацию.

— Ничего, мы пробьемся в любом случае, — сказал он как-то Мерри. — Есть у тебя талант или нет. Для того чтобы сняться в кино, особый талант и не нужен. Лэсси, что ли, талантлива? Или Пиппа? Или Триггер? Если животное может позировать перед камерой, то и ты как-нибудь сумеешь. Для этого достаточно уметь выполнять простейшие команды. Игра, актерские навыки — все это чушь собачья! Более того, это только мешает. Ты видела, как снимается кино?

— Нет, — ответила Мерри.

— Да что ты? Ладно, это неважно. Все дело в дублях. Пусть сцена длится двадцать секунд. Или тридцать. Или даже целую минуту. Все равно ее снимают десять, двадцать, а то и тридцать раз. По теории вероятности хоть разок из тридцати у тебя должно получиться. Все зависит от удачи, а большинство звезд — просто везунчики, можешь мне поверить. Если же у тебя есть хоть какие-то способности, мы обязаны их использовать. Можем попробовать сразу сыграть по-крупному. Могу пробить тебя на главную роль с таким же успехом, как на эпизодическую. Единственная разница состоит в том, что с большой высоты больнее падать — вот и все.

В шоу-бизнесе кратчайшее расстояние между двумя точками — виток спирали; чтобы стать звездой в Голливуде, пробиваться нужно в Нью-Йорке. Помимо непременной школы актерского мастерства, занятия в которой проходили несколько раз в неделю, Джаггерс начал с того, что устроил Мерри на сеансы фотосъемки к самым известным фотографам. Гомер Зенакис четыре часа снимал Мерри на Джоунс-Биче на фоне песка и волн. Причесанную. С развевающимися волосами. Босиком. В купальнике. С бокалом шампанского. Со старинной медной подзорной трубой.

В конце сеанса Мерри еле держалась на ногах. Зенакис погрузил свое оборудование в красный «ягуар» и укатил. Один из его помощников отвез Мерри домой в «форде».

Войдя, Мерри перезвонила в бюро, где принимали все ее телефонные звонки, и узнала, что, как всегда, звонили от Джаггерса. Джаггерс звонил ей так часто, что Мерри подозревала, не проверяет ли он просто — делает ли она все, что от нее требуется. Или приучает пользоваться услугами телефонной службы, к которой Мерри привыкла всего за неделю. Когда она перезвонила, Джаггерс снял трубку сам.

— Послушайте, юная леди, — сразу начал он. — Почему вы до сих пор не написали своему отцу?

— Я… — Мерри запнулась, затем проговорила. — Я хотела удивить его.

— Что ж, он удивлен, это верно. И здорово рассержен. Было бы неплохо, если бы ты написала ему сегодня же вечером.

— А что я ему скажу? В последнее время мы почти не общались.

— Напиши хотя бы, что ты в Нью-Йорке. Что поступила в драматическую школу.

— Но…

— Никаких «но». Сделай, как я тебе говорю.

— Почему?

— Потому что он разгневан, а он — мой клиент. Мои клиенты всегда должны быть довольны. Сделай это, не упрямься.

— Хорошо. Напишу. Обещаю.

— Вот и отлично. И добавь также, что мистер Коло-дин очень тобой доволен.

— Это и в самом деле так?

— Да, я говорил с ним сегодня днем. И еще напиши, что начинаешь брать уроки дикции и риторики.

— Вот как?

— Да, с завтрашнего дня. Во всяком случае, когда он получит письмо, одно-два занятия уже состоятся.

— Но зачем мне…

— Это — предложение Колодина. — А, тогда понятно.

— Хорошо.

— И еще, мистер Джаггерс?

— Что?

Она чуть замялась, решила было, что лучше промолчать, но потом все же не выдержала и сказала:

— Извините, если из-за меня у вас какие-то неприятности. Я имею в виду — с моим отцом…

— Ничего, я этого ждал, — прервал он, вмиг развеяв опасения Мерри. — Все обойдется.

— Будем надеяться.

— Да. Как бы то ни было, это уже не твоя забота.

— Почему?

— Я бы не стал рисковать и не возился бы с тобой, если бы не был уверен, что из тебя выйдет толк. Я уверен, что ты пробьешься. И Колодин тоже так считает.

— Я об этом даже не мечтала, — честно призналась Мерри.

— Скоро научишься, — рассмеялся он и положил трубку.

Мерри поставила на плиту чайник и села на тахту со сценарием в руках, чтобы еще раз прорепетировать сцену из «Трех сестер». В пятидесятый раз.

Как ни странно, жила она довольно спокойно. Хотя свободного времени совершенно не оставалось, да и к вечеру она буквально валилась с ног от усталости. Забиралась в ванну со сценарием в надежде подучить текст, но сил не было, и Мерри просто нежилась в горячей воде — ей казалось, что усталость постепенно покидает мышцы, растворяясь в воде. Друзьями или хотя бы новыми знакомыми, с которыми можно было посидеть вечерком и приятно провести время, Мерри так до сих пор и не обзавелась. В школе ее сторонились — и вполне объяснимо. Ведь работали другие стажеры ничуть не меньше Мерри, но прекрасно понимали, что она пробьется быстрее. На стороне Мерри были и громкое имя, и связи, и деньги, наконец. Нет, держались с ней вполне вежливо, но зависть ощущалась буквально во всем. В ответ Мерри старалась только работать еще усерднее, вкалывая до седьмого пота, чтобы завоевать хотя бы расположение других студийцев.