Отдаю тебе душу - Галина Джулай

Дату родов ставили на тринадцатое сентября. Мама настояла, чтобы мы приехали пораньше. Так что, вот уже третью неделю мы живем у моих родителей.

Я чувствую себя неповоротливым бегемотом. С моим ростом, живот кажется просто огромным. А Саве нравится, как увеличилась моя грудь, о чём он говорит по раз пять на дню.

Я немного расстроилась, что у меня появились растяжки на животе и на бедрах, хоть я не могу сказать, что набрала много лишнего веса. Мама за этим строго следит. А Сава с каким-то обожанием намазывает все эти растяжки кремом, и такое ощущение, что ему всё равно, что я стала похожа на зебру.

Все ожидаемо, началось очень внезапно. Я проснулась среди ночи от тянущей боли, но подобные ложные схватки были уже не раз, поэтому я не стала поднимать панику. Тихонько встала и вышла из комнаты, но Сава был тут как тут.

- Сладкая? - он сонно щурил глаза и зевал.

- Сава, всё хорошо. Иди ложись. Это опять ложные схватки, я немного похожу и тоже лягу.

- Хочешь, побуду с тобой?

- Нет. Не хочу. Иди ложись.

Да, раздражение во мне росло вместе с моим животом. Выходила я из себя очень быстро и по любому поводу. Удивляюсь, как он всё это терпел. Сава вернулся в спальню, а я осталась топтаться на кухне.

Спустя час, схватки не прекратились, а наоборот стали чаще.

- Сава, - я потрясла его за плечо.

- Да? - тут же спохватился он. - Что?

- Похоже началось, - я улыбнулась, а Сава, наоборот, застыл.

- Точно? Сегодня же только шестое.

- Точно-точно. Собирайся, пойду маму будить.

В роддом мы приехали в четыре утра. Сава, конечно, пошел с нами. Но маме я сказала дальше предродовой его не пускать.

Схватки длились восемь часов. Сава не находил себе места, но держался молодцом. Пытался шутить и отвлекать, как мог, а ещё гладил мне поясницу. Когда начались потуги, меня перевели в родзал. Сава остался за дверями.

Варвар

Сладкую увели в родзал, а я остался стоять за дверями. Господи, я бы всё отдал, чтобы хоть часть той боли, что она испытывала, забрать себе. В предродовой она держалась, не кричала, только сжимала крепко челюсти и жмурилась. Что я чувствовал, видя её такой? Сам не знаю, растерянность, беспомощность. Вот, пожалуй, и всё. Нет, ещё страх. Он не отпускал, как я ни старался не обращать на него внимания.

- Тужься, давай, моя хорошая, ещё.

Раздавался голос Натальи Ивановны из родзала, а за ним крик Сладкой. Он рвал мне душу, и хоть я понимал, что это нормально, но понимать, как ей больно, и не иметь возможности помочь -- это ужасно.

- Хорошо, давай. Головка выходит, давай, Маша.

Мне кажется, на какое-то время моё сердце замерло, а биться начало только с криком младенца.

- Поздравляю, это девочка, - услышал я.

Девочка. Дочка. У меня дочка. У нас дочка. Я выдохнул и сполз по стенке прямо у дверей родзала.

Через какое-то время возле меня появилась акушерка.

- Эй, папаша, дочку подержать хочешь? - с улыбкой спросила она, и я только сейчас обратил внимание на свёрток в её руках. Резко поднялся, протянул руки. - Руки помойте, полы у нас, конечно, чистые, но всё же.

Я кивнул, и быстро помыв руки, повернулся к девушке. Она вложила мне в руки свёрток.

Мир замер, время остановилось. Я смотрел на чудо. Как ещё назвать то, что из двух клеток вырастает человечек, не знаю. Маленькое красное личико, с отёкшими веками, носик пуговка и маленький ротик. Можно ли назвать её красавицей, наверное, сейчас нет. Но, что она ей станет, это определённо точно. По венам растекалась нежность, такая щемящая, что даже в глазах защипало.

Вскоре из родзала в предродовую вернули Сладкую. Еще несколько часов она проведет здесь, а потом её переведут в палату в послеродовое отделение. Её уложили на кровать, положили пузырь со льдом на живот.

Она улыбалась. Счастливая, чертовски уставшая, но счастливая. К нам зашла Наталья Ивановна.

- Ну что, родители, поздравляю. Такую внучку нам подарили, - она осторожно провела кончиком пальца по щечке.

Да, что уж говорить, девочка родилась крупной, четыре двести. Как только такая маленькая, хрупкая девушка, как Сладкая смогла сама родить, не знаю. Мы знали, что ребёнок крупный и Наталья Иванова предлагала кесарить. Но Сладкая отказалась. Сказала, только в самом крайнем случае. И она оказалась права. Она справилась.

Я подошёл к ней, когда мы остались одни, наклонился и поцеловал:

- Спасибо, - она вяло улыбнулась, её немного трясло и её укрыли одеялом. - Как мы назовём нашу девочку?

- Конечно, Варвара, - сказала Сладкая.

Я расплылся в довольной улыбке. Вот уж даже не думал об этом имени, но мне нравилось.

- И давно ты его придумала?

- Я не придумывала, как-то само... Просто решила, что если девочка, то только -- Варвара'. Дочь Ва'рвара.

- Мне, определенно, нравится, - я снова её поцеловал.

Я не выпускал из рук малышку и был рядом с женой. Периодически к ней приходила Наталья Ивановна, зачем-то давила на живот, а потом снова уходила.

Господи, спасибо тебе за это счастье. Мысленно благодарил я, глядя на своих девочек. Варя была теперь у мамы и пыталась присосаться к груди.

Снова зашла Наталья Ивановна, нажала на живот Сладкой.

- Девочки, заберите малышку, - крикнула она. - Сава, иди посиди на посту. Поставьте метилку, - обратилась она к акушерке. Все засуетились.

- Мам, что? - с тревогой спросила Сладкая.

- Всё хорошо. Сейчас прокапаем, и всё будет в норме. Сава, иди на пост, - обратилась она ко мне, увидев, что я так и застыл в дверях.

А я сдвинуться не могу. Снова паника ползёт по телу, лишает возможности двигаться и нормально дышать. Глаз отвести не могу от Сладкой. Она пытается улыбнуться и заверить, что всё хорошо.

Из предродовой палаты меня уводит Наталья Ивановна.

- Катюша, сделай ему кофе, - просит она девушку, что что-то писала за столом, а потом обратилась ко мне. - Сава, всё будет хорошо! Слышишь?

Я кивнул. Я слышал. Вот только страх запускал свои щупальца в сердце и мозг. Он, словно, смеялся надо мной. Над дураком, который поверил, что счастье ему тоже доступно.

Маша

Мне подключили капельницу.

- Мам, что происходит?

- Ничего страшного. Матка плохо сокращается, но учитывая, что такой крупный ребёнок, это нормально, такое бывает. Прокапаем и всё будет хорошо. Паниковать не нужно.

Я кивнула. Я доверяла маме.