Вакагасира. Том 2 - Олег Николаевич Борисов

газет, почти везде фестиваль описан. И ни одного матерного слова в наш адрес… Так, о чем?

Стою за барной стойкой, мне там проще чуть-чуть опираться. Катану убрал к себе в комнату, на плечах легкая куртка, чтобы пистолетом молодняк не пугать. Почесав короткие волосы, вспоминаю, с чего начинал.

— Точно. Значит, у меня тут дел разных поднавалило, поэтому в клубе я буду появляться набегами. Скорее всего — ночевать, пока новую берлогу не достроят.

— На побережье переезжаешь? Будешь гостиницу строить? — кричит из-за спин “Малыш” Эндо, тут же получив воспитательный подзатыльник от сидящей рядом Тошико.

— Не, рядом. Буквально в двух шагах. Пообещал парк Энкайсан в порядок привести. Дорожки, скамейки, парковки и все такое. Вот там домик для себя, любимого, и воткну. Вроде разрешение дали, осталось все круга ада по согласованиям пройти… О чем это я? А… Значит, вам в проектах постараюсь помогать, но это уже когда руки дойдут и свободен буду. Поэтому — вы ребята взрослые. Клуб ваш, бюджет на этот год сверстали и еще до конца не выбрали. Кто захочет новый проект начинать — между собой уже договаривайтесь и поддержите новичка. Или старичка, кому там приспичит… Это я вас имею в виду, Тэкуми и Мэзэнори.

— Мы в бармены пойдем! — отвечают хором лоботрясы.

— Ага, чтобы пиво на халяву пить. Клуб точно разорится, — фыркает им в ответ Макото Огава. Любитель “Урала” очень трепетно относится к своей работе и разгильдяев рядом точно не потерпит.

— Значит, разберетесь. Если что — телефон мой есть, звоните… Все, вы уже позавтракали, а я чуть перекусил. Пойду жевать, не буду отвлекать. Подводите итоги, составляйте планы. Потом интересное расскажете… Тошико-сан, насчет полиграфии. Мне близняшки там разного прислали, скорее всего, на них теперь печать любых буклетов и прочего свалим.

Салютует пивом в ответ. Все, дальше они уже сами, вполне взрослые, справятся. Мне же надо через полчаса уже со своими кадрами беседовать.

В моей комнате ждут оба Кодзима. Хакер сидит у столика, опустившись на колени и разливает чай по чашкам. Кеико стоит у невысокой подставки, на которой покоится катана. Девочка ее не трогает, просто разглядывает черные ножны. Брать без спросу чужое оружие — запросто можно руки или головы лишиться, здесь это чуть ли не с молоком матери усваивают.

— Охаё годзаимас. Сейчас еще Танигути подтянутся и можно начинать.

Руководящий состав корпорации у меня пока крохотный, три человека. Но мозги уже надо ломать на тему — кого брать под медицину, кого на фитнес направление. Это с гвардией чуть проще — вояки своих подтянут, если в самом деле чего-то стоит. А вот где управленцев на новые задачи добывать — это вопрос вопросов. Придется профессора трясти, он среди яйцеголовых наверняка кого-то порекомендует.

Аккуратно подойдя к брату и опираясь на его плечо, Кеико садится рядом и внимательно смотрит на меня. Пододвинув ей чашку с конфетами, выгибаю бровь. Я этому у подруги научился, та любит таким образом транслировать незаданные вопросы.

— Господин, я бы хотела принести кисэмон. Как Ясуо. Чтобы служить вам, служить семье Исии.

Не давая мне возмутиться, ее брат разводит руками:

— Я предупреждал, Тэкеши-сан. Не переделать, вся в бабушку… Пока вас не было, она меня чуть заживо не съела. Считает, что могла бы помочь, будь рядом.

— Будь она рядом, мы бы с тобой в четверг хоронили молодую глупышку вместе с остальными, кто в ресторане погиб. Я один выжил, остальных превратили в мясо, фаршированное свинцом. Десять стволов, в упор. Без вариантов… Кеико-кун, повторяю еще раз, я не играю в детские игры. Мои враги ненавидят Ниппон, микадо и меня в придачу. Ставки такие, что детей никто жалеть не станет. Особенно, если ты будешь моей тенью.

— Я все понимаю, господин… Просто моя жизнь закончилась месяц назад. Когда я не смогла больше даже шеей пошевелить самостоятельно… Сейчас я хожу сама, могу в ванной помыться, не отвлекая брата. Я живу благодаря вам. И я считаю, что подаренную жизнь имею право потратить на пользу не только себе… Позвольте мне быть вашим личным секретарем. Я умею хранить секреты. И бы по мере сил облегчила вам жизнь.

Обернувшись, смотрю на телохранителя. Он устроился в углу, катану положил сбоку от себя.

— Ты слышишь? Масаюки-сан, тебе придется стать нянькой еще для одного человека… Или найдешь кого-нибудь из женщин, кто способен будет нашей сорви-голове прикрыть спину?

— Хай, господин. Седая Хэруми вполне может справиться с этим.

— Значит, за моей спиной сговорились… Или просто хочешь поддержать младшую Кодзиму… Ладно, про Седую потом расскажешь.

Медленно допив чай, заканчиваю прикидывать варианты. Похоже, девочку все равно придется так или иначе защищать. На нее обязательно выйдут, когда станут копать под моего директора айти. И держать ее рядом с собой — заодно и тут подстраховаться от возможных неприятностей. Так я ее хотя бы стрелять научу, оружие дам и телохранителя впридачу.

— Кеико-сан, ты станешь моей тенью, если считаешь это единственно правильным. Будешь присутствовать на всех важных мероприятиях. Вести ежедневник, помогать в планирование будущих встреч. Одновременно с этим — станешь учиться заочно, закончишь сначала школу, потом университет. И постарайся принять как данность: пока ты рядом, я буду защищать тебя. Но ты всегда будешь под ударом. Как и все члены семьи Исии. Это наша данность — жизнь на грани. Каждый день. Каждый миг.

— Хай, господин. Домо аригато гозаймасу, что оказали мне такую честь.

— На всех встречах, где тебе будет разрешено присутствовать, твое место за моим правым плечом. На сегодняшнем совещании пока будешь за общим столом, сестры Танигути вполне поместятся рядом. Когда приедут офицеры гвардии, займешь свое место. Продумай, как именно будешь делать заметки, чтобы кроме тебя никто не мог расшифровать. Блокнот, карандаши, диктофон и все необходимое — купи или закажи через брата. Кредитную карту для покупок я оформлю сегодня. Кстати, можешь это поставить в план задач, чтобы не забыли… А теперь давайте пить чай. Масаюки-сан, тебе налить?

***

Сестры приехали, нарядившись под школьниц. Плиссированные юбочки в клетку, жилеточки, рубашки с отложными воротниками. Сели, изобразили скромниц. Усмехнувшись, объявляю: