Тихая гавань - Даниэла Стил

– Я тоже когда-то любила танцевать, – сосчастливой улыбкой кивнула Офелия, радуясь, что оба довольны. Вот и снова Мэттустроил им праздник. Вспомнив, с какой сияющей улыбкой смотрела на него Пип,Офелия покачала головой. Похоже, девочка просто без ума от него. Впрочем, чтотут плохого? Мэтт явно даже не подозревает об этом, решила она, и слава Богу.Офелия усмехнулась, представив, как смущалась бы Пип, если бы Мэтт узнал о еечувствах.

– А теперь что же? Разлюбили? – с широкой усмешкойспросил Мэтт.

– Тед был хорошим танцором, а вот танцевать почему-тоне любил, так что я даже и не помню, когда танцевала в последний раз. – Атеперь уж скорее всего и не придется, с горечью подумала она, учитывая, какаяжизнь ждет ее впереди. Ну и ладно, она ведь сама ее выбрала. Пусть за неетанцует Пип, вздохнула Офелия, да и потом уединенная жизнь, которую она решилавести, не располагает к веселью. Ей никогда больше не придется танцевать илизаниматься любовью с мужчиной. Все осталось в прошлом. Офелия запрещала себедаже думать о таких вещах.

– Может быть, сходим куда-нибудь потанцевать? Просточтобы вы не разучились двигаться вообще, – весело предложил Мэтт.

Офелия улыбнулась. Конечно, он шутит, подумала она. Он ведьпровел весь вечер с Пип, и сейчас у него отличное настроение.

– Это при моей-то работе? Кстати, насчет музыкальныхвкусов Пип я с вами согласна. Если бы вы знали, что она слушает! Жуткаягадость! Да еще по дороге в школу включает радио на полную мощность, так что явот-вот оглохну.

– Прекрасно вас понимаю – сам сегодня боялся, что уменя лопнут барабанные перепонки. Так сказать, производственная травма натанцах. Ну ладно, я художник – и глухим проживу, а если бы я был композитором?Или дирижером?

Они еще немного поболтали. Мэтт больше не пытался убедить еебросить работу по ночам, а Офелия радовалась, что он перестал это делать. У неесловно камень с души свалился. Работа ей нравилась, к тому же все последниенесколько недель было на редкость тихо. Ее уже не мучили страхи, рядом сосвоими партнерами она чувствовала себя как за каменной стеной. Она оченьподружилась с Бобом. Время от времени Офелия давала ему деликатные советынасчет его детей, хотя, похоже, он неплохо управлялся и сам, и часторассказывала ему о Пип. Боб недавно начал встречаться с лучшей подругой своейпокойной жены. По словам Боба, она очень славная, дети ее просто обожали, иОфелия была довольна, что жизнь Боба потихоньку налаживается.

Мэтт ушел только незадолго до полуночи. Был чудесный вечер –тихий и теплый. Небо усеяли звезды, и Офелия невольно позавидовала Мэтту, ведьочень скоро он вернется к себе, услышит мерный рокот прибоя, в то время как онаостанется в городе. Офелия скучала, ей хотелось снова увидеть океан. Мэтт какраз собирался отъехать, когда Офелия, помахав ему рукой, подбежала к машине.Она вдруг вспомнила, что хотела сказать.

– Чуть не забыла. Послушайте, Мэтт, что вы делаете вДень благодарения? – До него оставалось всего три недели, и вот уженесколько дней Офелия напоминала себе спросить Мэтта о его планах.

– Как всегда – забуду о нем. Все праздники, индейки,рождественские елки с подарками – всё не для меня.

Было нетрудно догадаться почему. С тех пор как из его жизниушли дети, праздники не приносили с собой ничего, кроме боли. Но может быть,теперь, рядом с ней и с Пип, все будет по-другому?

– Почему бы вам не изменить своим привычкам? Мы с Пип иАндреа собираемся отпраздновать День благодарения у нас. Хотите –присоединяйтесь.

– Вы очень добры, но боюсь, что только испорчу вампраздник. Я уже отвык от него. Почему бы вам с Пип не приехать ко мне наследующий день? Проведем весь день на пляже, как в прошлый раз. Я был быстрашно рад, если бы вы приехали.

– Думаю, Пип будет в восторге. Да и я тоже непротив. – Офелия не стала уговаривать Мэтта. Она догадывалась, что длянего это будет пыткой. Уж кто-кто, а она могла его понять, ведь и она тоже вотуже год как ненавидит праздники. – Я просто спросила.

Офелия немного расстроилась, но мужественно старалась скрытьсвое настроение. Мэтт ведь и так уже много сделал для них с Пип, она не хотелаогорчать его. В конце концов, он ведь им ничем не обязан…

– Спасибо, – растроганно прошептал он.

– Вам спасибо, что отвезли Пип на обед, –улыбнулась Офелия.

– Мне самому понравилось, честное слово. Теперь я будуслушать рэп каждый день, и посмотрите, как я буду отплясывать через год! Все ееподружки просто позеленеют от зависти!

Офелия невольно порадовалась за Мэтта. Может, емудействительно начать танцевать, думала она, глядя ему вслед. Все-таки забавно,какие разные способы используют порой люди, чтобы выжить, хмыкнула она просебя. Теряют родных и заводят друзей, стараются переключиться на что-то другое…даже учатся танцевать. Вот и они с Мэттом так же – пытаются заменить друг другусемью, которой оба лишились, цепляются друг за друга, словно утопающие встрахе, что их смоет за борт. Конечно, такая жизнь не совсем то, о чем онамечтала, но тут уж ничего не поделаешь. Да и вдвоем как-то легче. Само собой,это не настоящая семья, и все-таки это все, что у них есть, и единственное, чтоудерживает их на плаву. Да и выбора у них нет. А еще совсем недавно у них с Пипне было и Мэтта. Офелия вдруг почувствовала, как у нее на глаза наворачиваютсяслезы – словно чьи-то добрые руки протянулись к ней из мрака, подхватили ее какраз в тот момент, когда она уже готова была погрузиться в пучину отчаяния,удержали на самом краю и теперь не давали вернуться назад. И за это она былабесконечно благодарна.

В доме стояла тишина. Закрыв за Мэттом дверь, Офелия подняласьк себе.

День благодарения прошел еще более тоскливо, чем онаожидала. Было что-то странное и неестественное в том, чтобы отмечать праздникибез Теда и Чеда. И какой смысл пытаться делать вид, что все нормально, когдадуша плачет кровавыми слезами?! Офелия, окинув взглядом немногих, сидевших застолом, дрогнувшим голосом поблагодарила всех за то, что пришли, прочиталамолитву за упокой души покойных мужа и сына, а потом, уронив голову на стол,вдруг разразилась слезами. Обняв мать, Пип плакала вместе с ней. Следом за нимирасплакалась и Андреа. И даже малыш Уильям, увидев мать в слезах, принялсяжалобно подвывать. Мусс, не понимая, что происходит, беспокойно заскулил. Сценавышла настолько трагикомическая, что даже Офелия не выдержала и рассмеялась.Так прошел весь день. Глаза у всех были на мокром месте – то они плакали, тосмеялись истерическим смехом по всякому поводу.

Индейка, приготовленная Офелией, получилась вполне прилично,а вот гарнир вышел суховатым.

Впрочем, есть особенно никто не хотел, да и вид у индейкиказался не слишком аппетитным. Праздничный обед решили устроить на кухне –малыш Уильям, которому исполнилось почти семь месяцев, вечно баловался,размахивал пухлыми ручонками и обычно ухитрялся перемазаться с головы до ног.Офелия даже обрадовалась, что они не в гостиной, – она вдруг живопредставила себе, как Тед с торжественным видом разрезает индейку, как он делалэто каждый год. Она зажмурилась, и перед глазами ее встал Чед, с мученическимвидом дергающий новый галстук. Офелия помотала головой – боль потери ещеслишком свежа в ее памяти.