Эльфийский для любителей - Наталья Мазуркевич

Я смущенно улыбнулась и попыталась изобразить невинность. Над этой картиной смеялся даже вернувшийся мастер Рафаль. Хорошо же они меня знали. Так просто не проведешь.

Маркус успел выспаться, пока я оформляла все бумаги, и теперь смотрел на меня с подозрением. Гном, напротив, спокойно принял две серебряные монеты за издержки простоя – из банка выходили люди обеспеченные, и он мог бы неплохо заработать – и равнодушно направил лошадь по указанному адресу – в общежитие через хорошую, дорогую таверну.

Вывеска «Добродушного хозяина» примирила парня с действительностью, и он простил мне долгое отсутствие.

«Как же с ним все-таки просто!» – посетила меня мысль.

– Маркус, а какой у тебя размер?

– Защем шебе? – Парень уже начал дегустировать яства.

– Надо, – отмахнулась я.

– Померяю и скажу, – напряженно, но с надеждой пообещал рыжий. – Надеюсь, не на погребальное одеяние.

– Что ты! Знаешь, какое оно дорогое! – успокоила я приятеля. – Но сапоги новые ты заслужил. И куртку.

– А что еще я заслужил? – Парень демонстративно повернулся ко мне щекой.

– Нет, пощечину не заслужил, – сообщила ему, подумав.

– Вредина! – буркнул парень и вернулся к трапезе. Ему, чтобы наслаждаться едой, ничего не мешало: ни тот факт, что жир капает на брюки – этого он просто не видел, ни внезапно появляющиеся на дороге кочки, ни моя ухмылка. А намек – намек я поняла. И об этом следовало подумать.

Мое сочинение магистру понравилось. Об этом четко и без лишних слов говорила размашистая пятерка. Она ехидно подмигивала моим менее удачливым соседям и заставляла Дикарта – пятерка с минусом – завистливо вздыхать. Он, как и я, решил пойти по пути наименьшего сопротивления и писал о полезных для карьеры местах. Но если для меня это были промышленные центры, то для его высочества – культурные столицы Аори, как любили говорить о своих частных владениях представители эльфийской аристократии.

– Кто тебе помогал? – шепнул мне Дикарт, когда мы оказались в коридоре.

– Маркус грамматику проверил, – покаялась я. – А тебе?

– Министр иностранных дел, – вздохнул парень. – А пятерку тебе поставили!

– Может, магистр просто узнал твой маршрут? Не удивлюсь, если министр подошел к своей работе ответственно и проконсультировался с посольством. Ему набросали примерный план, а он его доработал и тебе подсказал. Как думаешь, такое возможно?

– Возможно, – еще печальнее вздохнул Дикарт. – А пятерка тогда за что?

– За умение работать с людьми и организовать процесс. По крайней мере, будь ты гномом, оценили бы это. Не все из нас хорошие исполнители, не все обладают изобретательским талантом, не все могут запомнить абсолютно все статьи законов, и не все умеют организовать других, чтобы дело делалось. И раз тебе удалось получить результат, выстроив всю цепочку, то ты тоже достоин похвалы. А минус – за то, что не сам это делал. Ты привлек только министра, а все остальное делал он. Мог бы и ты. Твое положение позволяет появиться в посольстве и поговорить с милордом Дарианом лично. Он не отказал бы тебе в просьбе, и ты смог бы не только составить план своей поездки, но и познакомиться с работниками эльфийского посольства. А это, в свою очередь…

– Я понял, – торопливо сказал Дикарт, делая страшные глаза. – До свиданья, магистр Реливиан.

– Пусть Солнце озаряет ваш путь, – сверившись со временем суток, по-эльфийски закончила я. Эльф кивнул, оценив попытку.

– Повторите спряжение пятого типа глагола, – подсказал он мне, проходя рядом.

– Обязательно, – пообещала я, анализируя, в чем ошиблась. Да, кажется, пятый с третьим перепутала. Непорядок.

– Так о чем мы? – дождавшись, пока эльф отойдет на достаточное расстояние, вернулась к беседе я.

– Да что там теперь, – вздохнул Дикарт.

– Тогда скажи, какие документы мне нужны, чтобы оформить практику. Магистр еще об этом не упоминал, но Маркус уже крутится, словно его на медленном огне жарят. Все настолько сложно?

– Не настолько. – Парень приуныл. – Есть где записать? Тогда пиши: выписка с предметами и оценками из школы, которую заканчивала, заверенный бланк с оценками за первый семестр, заверенная копия метрики, мотивационное письмо «Почему благородные эльфы должны тратить на меня свое драгоценное время», копия нашего сочинения без ошибок, три рекомендательных письма от чистокровных эльфов, твоя характеристика, подписанная деканом, заверенная печатью ректора – придется сходить в главный корпус – и подтвержденная службой безопасности. Ты хочешь слушать дальше?

– Много еще?

– Достаточно. На следующей неделе буду список раздавать. Обычно с первокурсниками так не возятся и только к пятому начинают выездную практику оформлять, но нам, как всегда, достается лучшее.

– Зато Леса посмотрим, – утешила я его.

– Я уже видел. – Дикарт не был настроен на оптимизм. – Но в прошлый раз меня так не гоняли, а этот… отец, видимо, все же решил наказать меня за побег с приема герцогини.

– Или научить тебя лично оформлять документы, заодно перепугав весь университет внеплановой инспекцией.

– Их напугаешь… – хмыкнул принц. – Слышал я, как Алеста ко мне без обруча не пустили, думаешь, мне кто-то на слово поверит? Ректор разве что – но до него еще дойти нужно. А он в приемную носа не показывает. Нет, самому придется. Ножками и ручками… Тарь, ты, когда пойдешь, меня с собой возьми?

– Возьму, – пообещала я. – Только приемные часы узнаю и в посольство запишусь. Но это не раньше выходных. У меня цех…

– Не хор? – усмехнулся принц.

– Цех, – повторила я. – А ты поешь?

– Каждый месяц. И рисую. Скоро научусь папину подпись подделывать – а то дядиной уже не верят, а придворного целителя скопировать не удается.

– Сам записался?

– А ты как думаешь? – криво усмехнулся принц. – Отец удружил. Видно, и в его время петь любили. Только тогда, судя по рассказам дедушки, выбора не было. Преподаватели сами решали, кто куда идет. Отец, как на трон вступил, в первый же день убрал обязательное распределение, но как факультатив оставил. Нужно же на ком-то умение врать оттачивать, а там такой руководитель – менталист необученный. Родственник Дель-Аруана, не иначе…

При воспоминании о других родственниках начальника тайной службы мне сделалось так сладко, что зубы заныли. И вот зачем он мне еще конфет прислал? А папа передал! Не мог своей секретарше отдать? Или маме хоть… Хотя мама фигуру блюдет… Дома наверняка, кроме брокколи, и съесть нечего.

А в общаге как увидели, так на меня и насели. Им же конфета в горло не лезет, пока их хозяйка не попробует. Пришлось есть. Аника уж больно жалобно смотрела.

Закончив дела в университете, я забрала обед в столовой и отправилась в общежитие. Моя сумка источала вкуснейшие ароматы, заставлявшие петь чужие желудки. Но никому было не позволено открывать ее и лицезреть мой обедоужин. Разве что Анике, с которой я собиралась делиться: бедная оборотница в пылу подготовки к зачетам забывала обо всем на свете, кроме соцветий и их лекарственных свойств. Попытки же воззвать к ее чувству самосохранения приводили к еще большим проблемам: Аника вспоминала, что не повторила лечение человеков, и мне приходилось быть наглядным пособием. Тут уж и меня покормить забывали.