СССР. Зловещие тайны великой эпохи - Николай Непомнящий

Характерное признание содержится в постановлении ЦК КПСС от 30 июня 1956 года «О преодолении культа личности и его последствий». В нем говорится, что еще при Сталине «внутри ЦК имелось сложившееся ленинское ядро руководителей». В переводе на нормальный язык это означает сложившийся антисталинский заговор.

Но самый интересный проговор Хрущева содержится в одной из его речей — на митинге в честь венгерской партийно-правительственной делегации во главе с Яношем Кадаром в 1964 году. Там, опять же гневно осуждая Сталина за допущенные беззакония и произвол, Хрущев заявил буквально следующее: «В истории человечества было немало тиранов жестоких, но все они погибли так же от топора, как сами свою власть поддерживали топором». Мог ли Хрущев заявить такое, если бы Сталин умер естественной смертью? Конечно нет. С какой стати тогда появился бы топор, от которого будто бы погиб Сталин? Хрущев (да и любой другой на его месте) говорил бы тогда о суде истории, что она воздаст свое каждому тирану, и так далее, в таком же примерно духе, но никак не о топоре. (Кстати, интересная деталь. На следующий день в прессе, где печаталась эта речь, приведенные слова были изъяты. Надо думать, неспроста. Но поскольку речь широко транслировалась, в том числе и на Европу, то для истории они не пропали и многократно цитировались в различных источниках.)

Таким образом, Хрущев, как и следовало ожидать, допускал проговоры неоднократно.

Теперь о мерах по сокрытию преступления.

Здесь для нас представляет интерес одно обстоятельство, которое почему-то прошло мимо внимания исследователей (кроме Авторханова) или, во всяком случае, с причинами смерти Сталина не связывалось. Это — злосчастная судьба сына вождя — Василия Сталина.

Василий был младшим ребенком в семье Сталина. Родился в 1921 году. С детства был неуправляемым, своенравным, капризным, психически неуравновешенным, со слабым здоровьем. Видимо, в значительной мере это объясняется семейными обстоятельствами — в детстве он пережил самоубийство матери, был лишен материнской ласки.

Рос он как и положено наследному принцу. Хотя отец и старался не создавать для него исключительных условий, повседневного контроля он, естественно, осуществлять не мог. Педагоги, понятно, не хотели иметь неприятностей, и практически с него никакого спроса не было. Сам Василий, кстати, и тогда, и после умело пользовался своим положением сына вождя.

После окончания средней школы Василий избрал стезю военного летчика — самую престижную в то время мужскую профессию, окруженную ореолом романтики и героизма. В Великой Отечественной войне принял активное участие, проявил немалое личное мужество, совершил несколько десятков боевых вылетов, сбил один вражеский самолет. Однако потом отец запретил ему боевые вылеты, видимо опасаясь повторения судьбы своего старшего сына Якова, попавшего в плен и погибшего там при невыясненных обстоятельствах (были данные, что немцы начали охоту на Василия).

Военная карьера Василия была стремительной. Уже через два года после начала службы Василий — полковник, в двадцать четыре года — генерал (прямо второй Бонапарт!). Заканчивает войну командиром дивизии. С 1947 года — помощник командующего, а с 1948 года — командующий ВВС Московского военного округа.

Василий рано пристрастился к алкоголю. С годами эта порочная страсть усиливалась. Постоянные пьяные кутежи и скандалы становились нормой. Вращался Василий в основном среди богемы — актеров, режиссеров, спортсменов. Естественно, немало было в его окружении и просто прихлебателей, пользовавшихся его доверчивостью и возможностями. Скандальные похождения Василия (в частности, связи с замужними женщинами) нередко становились достоянием гласности. Порой приходилось вмешиваться и отцу.

Вместе с тем отмечаются у него и положительные черты. Был он хоть вспыльчив и груб, но отходчив, не злопамятен. Часто помогал людям (например, с жильем), вообще был щедр, любил делать подарки, угощения. Меценатствовал. Особенно любил покровительствовать спортсменам. Создавал футбольные и хоккейные команды, переманивая туда лучших спортсменов, строил и оборудовал спортивные сооружения. Сам был страстным болельщиком.

С 1952 года после появления Василия пьяным на военно-воздушном параде (за подготовку и проведение которого он отвечал) терпение отца лопается, и он отстраняет его от всех постов и направляет слушателем в Военную академию.

Но настоящие злоключения Василия начались после смерти отца.

Уже в марте 1953 года Василия увольняют в запас без права ношения военной формы. А еще через месяц его арестовывают и помещают в Лефортовскую тюрьму, где он содержится как секретный узник. Предъявленное Василию обвинение было настолько надуманным и вздорным, что даже как-то не поднимается рука на его серьезный юридический анализ — расходование государственных средств не по назначению, в основном на спортивные нужды, без каких-либо корыстных целей. (Потом, правда, ему добавят еще одну статью — антисоветскую пропаганду, выразившуюся в нелестных отзывах о тогдашних государственных руководителях.) Известно, что какую-то бесхозяйственность, злоупотребление служебным положением при желании можно найти у любого командира полка, у любого директора самого захудалого заводишка. Но за это никогда никого не сажали. В худшем случае понижали в должности, в самом худшем — увольняли с работы. Василий же более двух лет, пока будет вестись следствие, проведет в строжайшей изоляции в Лефортово, а затем, после суда, который приговорит его к восьми годам (!) лишения свободы, направится во Владимирскую тюрьму (не в лагерь, как все осужденные!), имевшую репутацию одной из самых строгих.

Попробуем разобраться, в чем причина такой суровой расправы с сыном вождя.

Был ли Василий сколько-нибудь серьезным конкурентом сталинским соратникам в их борьбе за власть? Ни в малейшей мере. Ни по каким своим личным качествам Василий на роль политического лидера не подходил. Да и сам он на это не претендовал (хотя на особое положение, как сына великого вождя, естественно, претендовал). В народе он тоже каким-либо авторитетом не пользовался и как наследник престола не расценивался (да и традиций таких у нас нет, мы все-таки не Северная Корея).

Нельзя принять всерьез и утверждение некоторых сталинистов, что с Василием так поступили исключительно из ненависти к Сталину, поскольку в народе он воспринимался как живое воплощение Сталина, что всенародная любовь к вождю после его смерти была перенесена на сына. Всенародным любимцем Василия назвать никак нельзя. Военные его не любили за грубость, высокомерие и хамство, за необоснованные разносы; простые люди, для которых сам Сталин был все-таки воплощением скромности в быту, — за разгульный образ жизни. Так что никакой всенародной любви Василий не вызывал (правда, отметим еще раз для объективности, и особой ненависти тоже; многие считали его просто безобидным шалопаем).

Может, причина в его пьяных скандалах? Тоже недостаточно для столь жестких мер. Мало ли было горьких пьяниц в высших эшелонах власти (тот же Жданов, например), но за это никого не сажали. Да и вообще, неужели не нашлось бы каких-то других мер для мелкого скандалиста? (Кстати, и возможности для разгульной жизни у Василия после того, как его турнули на пенсию, не очень великую, в соответствии с выслугой лет, были далеко не те, что раньше.)