Предназначение - Дейв Дункан

Какие-то юнцы, проходя мимо лестницы, увидели их и, восхищенные, остановились. Опасными они не выглядели. Скорее смешными.

– Войдем, – сказала Тана и начала спускаться по ступеням.

Им было ведено ждать на лестнице. Это было не так просто, потому что вскоре вокруг собралась молодежь – гогочущая, дурачащаяся, прозрачно намекающая на возможность уроков по правильной постановке выпада. Нахальные молодые люди, уверенные и самонадеянные, гордые тем, что Богиня позвала их на Свой сбор. Первые и Вторые начали эту потеху, потом к ним присоединились Третьи, образовав внешний круг. Нет, вреда они пока не причиняли. Парочка из них, правда, подошла совсем близко, шутки их были совсем уж острыми. Джие было труднее, она не могла отшучиваться. Сама же Тана даже получала некоторое удовольствие, парируя словами не хуже, чем рапирой. Все это лишний раз давало ей понять, как невозможно молод был Ннанджи для своего звания. Ей очень хотелось знать, чем там у него все кончилось. Если он провалится, годовое ожидание убьет его. Он его не вынесет.

Фанфары! Что теперь? Двор затих, лица повернулись к балкону с трубачами. Вышел совет – Шонсу, огромный и выглядящий очень бледным, сразу за ним Ннанджи. В зеленом килте! Он сумел! Джия возбужденно схватила руку Таны и прошептала поздравления. Они теснее прижались друг к другу. Ннанджи – Шестой! Сегодня вечером – праздник!

Потом вышли другие. Нет, не все – старика не было. И Катанджи. Что он там делает?

– Досточтимые Мастера… – Коротконогий герольд принялся читать послание.

– Сухопутные! – досадливо прошептала Тана на ухо Джие. – Они так любят всю эту помпу, правда?

Затем герольд объявил о разоблачении Чинарамы как колдуна. Тана подскочила от рева мужских голосов, затопившего все вокруг, но они с Джией тоже присоединились, улыбаясь друг другу и внося высокие ноты в общий хор.

Они чуть было не пропустили следующего сообщения. Оно было о том, что Ннанджи убил шпиона; это звучало так, как будто Шонсу еле избежал гибели. Тана обняла побледневшую Джию.

– Сутра тысяча сто тридцать девятая.., выдающееся мужество или воинское искусство, проявленное перед лицом врага, являются достаточным основанием для продвижения…

Она внимательно вгляделась в улыбку Ннанджи, и все вокруг сразу заговорили – она не верила своим ушам. Седьмой? Теперь уже Джия крепко обняла ее, значит, это правда. Она добилась! Она всегда знала, что добьется!

Конечно! Как она могла сомневаться? Теперь, когда это действительно случилось, казалось, что так и должно быть всегда.

– Я тоже заполучила себе Седьмого, Джия! – сказала она, и рабыня кивнула и засмеялась вместе с ней.

Вокруг было много разговоров.

– Никогда не слыхал о подобном…

– Ты хочешь сказать, что он не доказал…

– Что касается сутр…

– Этот ржавый…

Она вглядывалась в лица. Молодые смеялись, улыбались, но старые хмурились. А что вы думали? Лорд Ннанджи? Хорошо звучит! Это уже о его брате – теперь было очень плохо слышно и еще хуже видно, так как толпа шумела, плотно окружив их. Третий? Отлично, верный Катанджи!

Несколько глоток затянули припев из песенки о нем, но были остановлены строгими взглядами старших. Члены совета удалились.

Лорд Ннанджи!

Ей хотелось плясать под звуки труб. Погодите, еще Том услышит об этом!

– Ах, иди сюда! Только один взгляд! – сказал какой-то голос за ней. Но она не обратила на него внимания. Высокий Четвертый с хорошо развитыми грудными мышцами как раз спрашивал ее о Ннанджи, и она гордо отвечала, что да, она – его. И тут Джия не то вскрикнула, не то взвизгнула, и Тана стремительно обернулась и не увидела ее в сплошном море мужских плечей, хвостиков и рукояток мечей. Потом она сумела разглядеть, что двое Вторых уже сорвали с Джии одежду и тянут за узел, которым она прикрывается. Вокруг смеялись, раздалось несколько сердитых выкриков, Тана схватила Четвертого и закричала, что это – рабыня Шонсу и сейчас случится страшное.

Так и произошло.

Откуда взялся Шонсу, она так и не поняла, но он прошел сквозь толпу, как через высокую траву. Люди разлетались от него в разные стороны. Ее тоже сбили с ног, и она сумела выбраться только после нескольких ударов и пинков. Тана в панике бросилась к выходу, проклиная этих мужиков в килтах, пока ее не понесло обратно общим течением, тут появился Ннанджи и крепко схватил ее, и она прильнула к нему.

Лицо его было страшным. Он потащил ее сквозь толпу. Он видел что-то поверх голов, а она ничего не могла разглядеть; тут только она поняла, насколько он ее выше. Она видела только огромную неясную тень Шонсу, мелькавшую над остальными, в то время как она и ее муж продирались сквозь толпу. Воины медленно расступались перед ними, ведь Ннанджи занимал теперь высшее положение, но сейчас здесь более важную роль играли вес и кулаки, хотя Ннанджи и не жалел сил. И наконец они добрались до границы круга.

Двое Вторых стояли на коленях, и между ними кипел Шонсу. Именно кипел, другого слова она не смогла подобрать. Она никогда не видела такого неистовства – это был титан в ярости. Зачем-то он повернулся в ее сторону, и она увидела, что глаза его красны. Невозможно! Он ревел и держал в руках обнаженный меч, меч Чиоксина. Вокруг него было пустое пространство, окруженное скопищем сжавшихся от страха людей. Остальные Седьмые были там же, но, похоже, они не смели говорить, пока говорил Шонсу. Он снова повернулся к ней лицом, глаза его уже не были красны, но… Потом Вторые вытянули головы вперед, седьмой меч поднялся, со свистом рассекая воздух, и она вскрикнула, думая, что сейчас мальчикам отрубят головы, но только лишь их хвостики упали наземь.

– Уведи их! – приказал он белому как мел Четвертому.

– Ннанджи! – спросила он. – Что произошло? Он выглядел почти так же мрачно, как Шонсу.

– Рабство. Он сослал их.

О нет!

Джия, уже одетая, повисла на плече своего хозяина, что-то говоря, он молча оттолкнул ее. Она упала под ноги Лорду Тиваникси. Тот поднял ее.

– Ннанджи! – прокричала Тана. – Они же только играли! Они не собирались делать ничего больше. Раздеть хорошенькую рабыню – что в этом такого!

Тот тяжело посмотрел на нее:

– Шонсу – сеньор. Его приговор окончателен. Весь сбор сжался от страха. Ярость Шонсу теперь проявилась во всей мощи. Он говорил, обращаясь к Тиваникси, но, наверное, голос его доносился и до гавани.

– Сколько народу спит в ложе? Тиваникси что-то отвечал, но слышно не было, Тиваникси был так же бледен, как и остальные.

– Скольким выданы ордера? Похоже, Тиваникси не знал.

– Очень хорошо! Ты возьмешь эту сторону, Зоарийи – ту. Джансилуи, Боарийи, я хочу знать, сколько спален вдоль каждой стены и сколько еще комнат может быть очищено от дерьма. Марш!